Гуров не ответил. Крячко полсекунды подождал и снова заговорил:
– Значит, нельзя было выкинуть, вот что я думаю. Либо план от этого силу терял, либо в аферу, помимо этой четверки, еще люди входили.
– Либо Волков пригрозил план их открыть.
– Кому открыть? Клиентам? Да брось, Лева, не пошел бы он на такой шаг. Это же подстава самая натуральная, – возразил Крячко. – Представь картину: три пункта приема чермета поднимают цену на прием металла. Тем, кто его сдает, это прямая выгода, верно? Все в округе об этом узнают и линяют от постоянных скупщиков, тащат металл этим четверым. Как на это отреагируют их конкуренты? Они-то вообще без прибыли остаются, верно? Эти четверо вынуждают и их поднять цены. И снова клиенты к ним рекой текут, особенно если цена выше, чем у конкурентов. Деньги они потратили, металла закупили прорву, и что дальше происходит? Эти трое берут и сбрасывают цену. А так как остальные по финансовой базе до них не дотягивают, то скупать металл большими партиями уже не могут, денежки-то потрачены. Я верно понимаю ситуацию?
– Пока вроде верно, – подтвердил Гуров.
– А дальше идет самое интересное: Волков в группу махинаторов не входит, отказывается в самом начале. Чем это грозит нашей тройке? Тем, что он предупредит мелких скупщиков! Не ведитесь, мол, через пару недель все вернется на круги своя. И деньги у вас целы останутся, и клиенты ваши к вам же и вернутся. Вот где подстава, Лева!
– Все равно ерунда выходит. Чего-то в этой махинации не хватает. Какого-то существенного звена, – задумчиво проговорил Гуров.
– Какого звена, Лева, все ведь ясно, как под микроскопом, – горячился Крячко. – Опрокинуть они мелких конкурентов решили, вот и все дела. А Волков им всю «малину» обломал. Мухамбетов и разозлился. Может, он и не собирался Волкова убивать. Может, действительно несчастный случай произошел, только не без помощи Мухамбетова. В том и разница.
– Мелко это как-то все. Скупки, конкуренты, пара недель простоя. Мелко и несерьезно. На убийство не тянет, Стас.
– Да тебе ли не знать, за какие гроши люди друг друга укокошить готовы? – возмутился Крячко. – Иной раз за пару сотен топором по башке, и в кусты.
– Пара сотен – другое дело. Тут бытовуха.
– А тут конкуренция.
– В том-то и дело, что конкуренция. Несерьезно это для бизнеса.
– А тебе известно, какая была ситуация на рынке на тот момент? Может, у них самый кризис наступил? Может, в то время потерять пару тысяч «деревянных» было достаточно для того, чтобы обанкротиться?
– Рынок не изучал, – признался Лев.
– Вот! И я не изучал. А они изучали. И не один день, я так думаю, – победоносно поднял указательный палец Стас.
– Ладно, что из пустого в порожнее лить? Встретимся с Мухамбетовым, посмотрим, что он скажет, тогда и выводы делать будем, – заключил Гуров, и разговор на этом прервался.
Спустя десять минут машина свернула на автостоянку аэропорта Череповца, а еще через тридцать минут Гуров и Крячко сидели в салоне самолета, который вез их в Сочи. До встречи с Русланом Мухамбетовым оставалось ровно восемь с половиной часов. Начальник аэропорта расстарался, выбрал рейс с максимально коротким временным диапазоном в пути. Несмотря на пересадку в Москве, где в Домодедово предстояло провести два с половиной часа, весь перелет занимал шесть часов.
Пока ждали регистрации, Крячко со своим неуемным любопытством поинтересовался и другими рейсами. Оказалось, что тот же самый путь мог занять и тринадцать, и двадцать четыре, и даже сорок часов.
Все зависело от выбора авиакомпании и наличия свободных мест. Восхищения заботливостью начальника аэропорта Крячко хватило почти до южного берега Сочи.
Глава 7
Мухамбетова напарники застали дома. Он только принял душ и дверь на звонок открыл в одном полотенце, обмотанном вокруг причинного места. Внешний вид его совершенно не смущал. Казалось, он даже доволен тем, что незваные гости явились именно тогда, когда он мог похвастаться своим торсом. Ему действительно было чем гордиться. Сильные накачанные мускулы перекатывались под загорелой кожей, пресс играл бодрыми кубиками. Даже скулы выглядели накачанными, а шея так вообще шла чуть ли не вровень с плечами. Едва отросший «ежик» на голове на удивление гармонично сочетался с раскосыми карими глазами.
Для своих двадцати восьми лет Мухамбетов выглядел старовато. Вряд ли его можно было назвать красавчиком, но то, что от девиц у него отбоя не было, сомневаться не приходилось. В этом Гуров и Крячко смогли убедиться буквально через пару минут после вторжения. Голубоглазая блондинка с ногами, растущими от ушей, и накачанными силиконом губами выплыла в коридор в чем мать родила, как только услышала звук открывающегося замка. Напарники и представиться не успели.
– Пусик, к тебе гости? Ты не говорил, что мы будем не одни, – капризным тоном прогнусавила она. Совершеннолетней ее можно было назвать лишь с очень сильной натяжкой. – Не порть нам праздник, выпроваживай своих дружков. Иначе больше ни на что не рассчитывай.
– Пасть заткнула и ушла! – грубо оборвал девицу Мухамбетов, даже не повернув в ее сторону головы.
Она надула губы еще сильнее, хотя представить такое было сложновато, и нырнула обратно в комнату.
– Ну и какого хрена? – развязным тоном произнес Мухамбетов.
– Полковник Гуров. – Лев достал удостоверение и ткнул под нос Мухамбетову. – Московский уголовный розыск. Где мы можем побеседовать?
– На тему? – все так же развязно спросил Мухамбетов. Вид корочек не произвел на него ровным счетом никакого впечатления.
– Одеться не желаете? – вопросом на вопрос ответил Гуров.
– Мне не холодно, – осклабился тот и, кинув взгляд на полковников, добавил: – А вот вам душ не повредил бы.
Гуров нахмурился. «Не было печали, – подумал он, – так на тебе, свела судьба с бычарой». Мухамбетов и правда напоминал племенного быка из колхозного стойла. Такой же здоровый, лоснящийся и такой же тупой.
– Так где мы можем поговорить? Или предпочитаете прокатиться до отделения? – повторил он вопрос.
– До Москвы? – заржал Мухамбетов. – Охренеть, у полиции сервис.
Крячко надоело ждать, пока парень проникнется серьезностью ситуации. Он шагнул в квартиру, плечом отодвинул хозяина в сторону и прошел в кухню. Мухамбетов, подавив раздражение, прошлепал босыми ногами вслед за ним. Гуров прикрыл входную дверь и присоединился к остальным. Кухня поражала своей вычурностью: белая, с золотым тиснением, мебель прекрасно гармонировала с лепниной на потолке и стенах. Помимо лепнины, потолок мог похвастаться шикарной росписью. Мягкий уголок обтянут светлой замшей. Огромное количество светильников, бра и вмонтированных в стену ламп удивляло. К чему такое освещение на кухне? Гречку перебирать?
Но еще сильнее, чем множество ламп, поражала грязь и запущенность помещения. Электрическая плита заляпана жиром, по виду появившимся здесь еще до рождения самого хозяина. Гора посуды в каменной раковине успела зарасти плесенью. Дверца холодильника хранила следы всех подруг, побывавших в квартире, лет, эдак, за десять. А вот пол выглядел на удивление чистым. Плитка будто только что отдраена уверенной рукой профессионала. Гуров смотрел на все это и недоумевал: это как же нужно изловчиться, чтобы заляпать все, кроме пола?
