У Светланы Стас просидел добрых полтора часа, получил все, что хотел, и даже больше. Когда рассказ Светланы начал повторяться, он поспешил распрощаться, не забыв выпросить номер мобильного телефона на случай, если возникнет потребность надавить на Сазонова. Идею насчет «надавить» Светлана восприняла с восторгом. Она бы и сама надавила, да только Мухамбетова боялась как огня. Месть – штука сладкая, но своя шкура дороже.
Крячко поймал машину, по дороге позвонил Гурову. Пересказывать то, что услышал от Светланы, он не стал, слишком любопытный водитель попался. За три минуты поездки столько вопросов задал, сколько Крячко за всю беседу со Светланой не сумел.
Машина въехала во двор почти в полночь. Увидев Крячко, Гуров поднялся со скамейки, махнул рукой. Стас выбрался из салона и поспешил к напарнику. Водитель уезжать не спешил. Вышел из машины, открыл капот и принялся разглядывать его содержимое.
– Это что за кадр? – кивнув в его сторону, спросил Лев.
– Таксер, – понизив голос, сообщил Крячко. – Только чересчур любопытный. Медом не корми, дай чужие разговоры послушать. Я тебе пока звонил, думал, он в кого-нибудь въедет, так он шею выворачивал.
– Не обращай внимания. Что у тебя за новости?
– Помнишь тетку в камуфляже? – издалека начал Крячко.
– Склерозом не страдаю.
– Так вот, оказалось, что ей про Мухамбетова ничего не известно. Я уже подумал, что впустую время на нее потратил, а она вдруг возьми да и выложи: была, мол, у Сазонова сожительница. Светлана. И вот эта Светлана заимела зуб на Сазонова. Не зуб, а целый клык.
– Стас, давай ближе к делу, – поторопил Гуров. – Полночь уже, а мы все на месте топчемся.
– Да я и так быстро, – надулся Крячко. – Хватит ворчать, не лишай человека удовольствия. Я, между прочим, половину работы за нас двоих сделал. Такой компромат на Мухамбетова нарыл, что теперь он запоет как миленький.
– Вот и начни с компромата, а не трать время на описание жизненных перипетий его арендодателя.
– И что ты за человек, Гуров! Тебе бы только ворчать да подгонять людей. Сам, небось, впустую вечер потратил, вот и срываешь зло на напарнике, – не удержался от выговора Крячко, но к сути дела перешел: – Значит, так: элитным квартиросъемщиком Мухамбетов у Сазонова стал не за свою щедрость, а совсем по другой причине. Саму причину, признаюсь сразу, не выяснил, но что таковая имеется и пахнет не совсем законно, без сомнений.
– Давай-ка с этого места поподробнее, – потребовал Гуров. – А то воды налил и никакой конкретики.
– Так а я с чего начал? – возмутился Стас. – Поэтому и зашел издалека, чтобы понятно было. В общем, или слушай всю историю, или хотя бы не перебивай.
Он утянул Гурова на скамейку, проследил взглядом за таксистом, который понял, что пассажирами в этом дворе не разживется, и отчалил, и начал рассказывать.
История Светланы заключалась в следующем: несколько лет назад ее гражданский муж, Алексей Сазонов, приехал домой в убийственном состоянии. Мало того, что одежда вся в грязи и в крови, так еще и спиртным от него разило, как от винной бочки. Только опьянения видно не было. Светлана не отличалась кротким нравом и, вместо того чтобы посочувствовать мужу, принялась орать на него. Приплела все: и испорченный гардероб, и заразу, которую муж на себе в приличный дом приволок, и задравшие загулы, коих в последнее время и правда стало слишком много. Обычно Сазонов на ее ругань не реагировал. Знал: погрохочет жена, пар выпустит, и все устаканится. Ужином накормит, одежду отстирает, самого отмоет и спать уложит. Да еще и в интимной близости не откажет, лишь бы у мужа желание возникло. За это и ценил ее Сазонов, хозяйкой Светлана была отменной.
Но на этот раз ее крики вызвали совершенно иную реакцию. Сазонов взбеленился, начал кричать в ответ. Даже обозвал Светлану, чего прежде за ним никогда не наблюдалось. Светлана от такой метаморфозы опешила, а муж закрылся в ванной и два часа оттуда не выходил. Она подойдет к двери, послушает, как вода журчит, и отойдет. Постучать и спросить, что стряслось, после выходки Сазонова не решилась, мало ли на какую грубость снова нарвешься. Уж кому-кому, а ей известно, как легко под горячую руку попасть. Разругаться с Сазоновым насовсем в ее планы не входило, а чего ждать от нового Сазонова, она не знала, вот и помалкивала.
В конце концов, муж из ванны вышел. На кухню заглянул, там Светлана уже ужин накрыла, но заходить не стал. Слова не сказал, ушел в спальню. Лег на покрывало и затих. Светлана еду в холодильник убрала, тоже в спальню отправилась. Легла рядом, хотела мужа обнять, а он руку ее с себя сбросил, сполз на самый край и снова замер. Пришлось ей язык прикусить, утра дожидаться.
Утром Сазонов встал без настроения. От еды снова отказался, надел чистую одежду и ушел из дома. Не было его до поздней ночи. Светлана решила, что он снова пьет, но Сазонов вернулся трезвым. Поужинать согласился, мало-помалу начал разговаривать. Так, по бытовым мелочам. Суп не пересолен? Нет. Картошечки добавки положить? Да. Чай навести или компот к пирогу? Чай.
Через час Светлана не выдержала, спросила, что вчера у мужа случилось. Он помолчал-помолчал, но потом что-то похожее на ответ дал. В переделку, говорит, попал. Может, посадят теперь. Светлана побледнела, но охать-ахать не стала. Чем помочь, спросила. Сазонов тяжело вздохнул и заявил, что помочь ему может только один человек. В его руках теперь сазоновская судьба. Он даже рот открыл, собираясь имя назвать, а тут, как на грех, телефон его зазвонил. Он на экран посмотрел, побледнел весь и из комнаты вышел. Заперся снова в ванной, воду включил, чтобы жена не подслушивала.
А уж она старалась! В туалет заскочила, на унитаз ногами взобралась, почти до вытяжки вентиляционной ухом дотянулась, но все, что услышала – это имя звонившего. Сазонов называл его Руслан. Остальное – лишь междометия, и в голосе страх и подобострастие, что ли. Никогда прежде Светлана у Сазонова такого голоса не слышала, а вот впоследствии пришлось услышать не раз. Как только телефон звонил, и муж в ванной комнате запирался, так этот голос снова прорезался.
А потом вдруг Сазонов решил с ней расстаться. На пустом месте, без объяснений и комментариев. Пришел домой, велел собирать вещи и уматывать. Прямо так и сказал: уматывай. Светлана такого обращения терпеть не стала, закатила скандал, но вещи собирать не спешила. Надеялась, образумится мужик, бзик пройдет, он и передумает. Напрасно надеялась. Через два дня домой пришла, а вещички ее уже по коробкам и пакетам упакованы. Сазонов в комнате сидит, бутерброд жует.
Светлана у него спрашивает, что происходит, а он: ты выезжаешь, и я выезжаю. К матери возвращаюсь. С чего вдруг? Он – молчок. Только когда машина за Светланиными вещами пришла, признался: деньги нужны, и немалые, так что квартиру сдавать придется. К матери ее привести не пожелал. И к ней переезжать отказался. Тебе, говорит, лучше держаться от меня подальше. Так и закончилась их любовь.
Только Светлана оказалась не из тех женщин, что обиду без отмщения спустят. Пару месяцев она погоревала, еще пару месяцев позлилась, да и решила докопаться до истины, кто такой этот Руслан, из-за которого ее жизнь наперекосяк пошла. Долго за домом следить пришлось, пока она его не вычислила. Получила и фотоснимок, и полные данные, а что с этим делать, без понятия. Пока за квартирой следила, вроде как втянулась. Решила еще немного последить. И заметила одну закономерность. Такую, на которую не обратить внимания просто невозможно.
