– Верно, – согласился Крячко. – Ну что, время позднее. Будем отрабатывать этих сопляков?
– Да, давайте разделимся. Допросим в разных помещениях. А ты, Максим Николаевич, завтра проведи опознание соседями Боброва. Из квартиры Белогоровой он убегал или нет? Боброва и Золотарева надо сфотографировать. Из дела Костыля взять приличное фото и провести опознание со всеми пострадавшими по делу «крылатого змея».
– Слушай, Лева, – потер руки Крячко. – Я понимаю, что не по правилам, но все-таки я задерживал Боброва. Давай я его допрошу, а вы трясите дальше Золотарева. Мне кажется, что с Бобровым у меня проще получится, не отвертеться ему, почему он прятался и почему хотел бежать, я ведь даже не успел представиться работником полиции.
– Валяй! – согласился Гуров.
Глава 9
Посмотрев на задержанного, Гуров решил, что допрашивать его стоит попозже. Пусть паренек посидит, свыкнется с мыслью, что наказание неизбежно, и пусть осознает, что они натворили. Потерзается, помучается. На Петровку он приехал только на следующий день после обеда. И когда в кабинет Бурмистрова ему доставили из камеры Золотарева, Лев понял, что парень «созрел».
Задержанный выглядел не просто унылым, а подавленным до состояния дикого отчаяния. Гуров даже подумал, что слишком резкое отношение к этому парню может привести к нервному срыву. С одной стороны, чувства жалости к этому подонку не было никакого, но, с другой стороны, опытный сыщик понимал, что причин такого морального падения человека всегда несколько. Сорокалетнему мужчине можно сказать, что ты сам виноват, ты знал, на что шел и что тебе за это будет. А в этом случае все не так просто.
– Садись, – кивнул он, внимательно разглядывая парня. – Меня зовут полковник Гуров, я из Главного управления уголовного розыска МВД. Пока тобой буду заниматься я, но в дальнейшем ты попадешь в руки следователя, и она будет проводить окончательное дознание и готовить материалы для суда. Ты понимаешь меня?
– Да, – тихим голосом отозвался Золотарев.
– Теперь вопросы. Кто из вашей троицы придумал, что можно зайти в квартиру одинокой женщины и изнасиловать ее? Обойтись с ней, как с вещью, как с резиновой куклой?
– Костыль, он сказал, – ответил Золотарев. – Ну, этот – Дмитрий Коростылев. – Парень опустил голову и стал говорить медленно, каким-то потухшим голосом:
– Расскажи подробно, как возникла идея?
– Костыль… Коростылев сказал, что одинокие женщины, которым за сорок уже, они все секса хотят. Только намекни, и сразу… можно договориться. Я ему поверил, он опытный.
– Хорошо, и как вы договаривались? В какой момент у вас все пошло не так?
– Это все Костыль, – нервно дернул щекой Золотарев. – Может, он и врал все, хотел нас просто уговорить на это. Я все делал, как он велел. И на улице с ней познакомился, и пакет помог донести. Мы с этой женщиной разговаривали хорошо. А он… Он с Бобром как навалились и в квартиру ее затолкали, рот зажали.
– Ладно, кто и что каждый из вас делал, будет следователь спрашивать. И почему ты, когда дело повернулось к банальному изнасилованию, не ушел, не остановил других, не помог несчастной женщине?
– Я испугался… – прошептал парень и добавил после долгой паузы: – А потом просто голову потерял, как будто с ума сошел.
– Даже не думай «косить» под сумасшедшего, – усмехнулся Гуров. – У нас таких в клинике раскалывают в два счета. Лучше вот что скажи, разговор был о том, чтобы деньги с карточки у этой женщины снять, пароль от нее получить, в личный кабинет зайти через компьютер или смартфон?
– Нет, – с какой-то даже радостью замотал головой Золотарев. – Нет, мы не собирались грабить, даже не заикался никто об этом.
– Может, Костыль с Бобровым просто тебе не сказали, а сами тайком обчистили жертву? А? Такое могло быть?
– Мы все время были вместе, – удивленно пробормотал парень. – Нет, не успели бы они, да и не было разговоров об этом.
– Так, ладно. В сторону эту тему, поговорим о другом. Костыль, когда подговаривал вас познакомиться с женщиной и заняться с ней сексом, ссылался на чей-то опыт? Рассказывал о каком-нибудь друге или своем знакомом, у которого это все получается легко и просто, и тот не пропускает ни одной юбки?
– Бобер… то есть Бобров… говорил, что Костыль в этом деле толк знает, что у него по Москве полно теток, которые только и ждут, когда он их пальцем поманит в кровать.
– Он только о сексе говорил или о том, что неплохо бы с такой женщиной долгие отношения завести? Познакомиться, сексом с ней заниматься, она денег давать будет, подарки покупать. То есть как «жиголо».
– Гера! – неожиданно сказал Золотарев.
– Гера? А кто такой Гера?
– Не жиголо, Гера, Гоша. Это какой-то парень, про него Костыль говорил. Он со взрослыми женщинами отношения поддерживает… ну, удовлетворяет их в постели и как сыр в масле катается. У него всегда полно денег.
– Ну-ка подробнее! – остановил Золоторева Лев. – Что еще Коростылев говорил про этого Гошу – Геру?
– Больше ничего. Просто один раз, когда обсуждали… он про него и упоминал.
Когда Золотарева увели, Гуров принялся набрасывать в блокноте план дальнейших действий по этому делу. Что за Гоша, что за Гера? Надо обязательно потрясти на этот счет Боброва. И обязательно проверить досконально все связи Костыля. Оперативник, на территории которого он жил, участковый, у них должна быть информация о его друзьях, контактах, собутыльниках, подельниках. Дальше…
– Разрешите, Лев Иванович? – появился в дверях Бурмистров.
– Ты что, Максим, в собственный кабинет с разрешения входишь? – усмехнулся Лев, не поднимая глаз и продолжая писать в блокноте. – Проходи, тут я тебе задания кое-какие набросал.
– Лев Иванович! – Голос майора прозвучал с какими-то странными интонациями, и Гуров вопросительно посмотрел на него. – В 6-ю клиническую больницу поступила женщина с сильным отравлением. Врачи сделали диагностику и по симптоматике установили, что она выпила большую дозу успокоительного препарата.
– Она жива? – осторожно спросил Лев, словно боясь спугнуть удачу.
– Да. Она в стабильно-тяжелом состоянии, но врачи говорят, что угрозы для жизни нет. Григорьева Ирина Валентиновна, сорок три года. Живет на улице Гончарной. Одинокая. Работает в библиотеке иностранной литературы имени Рудомино.
– Поговори с руководством клиники, – попросил Гуров. – Пусть звонят сразу, как только Григорьевой станет лучше и она сможет говорить. Квартиру опечатать. Сейчас мы не сможем провести обыск, пока не приобщим ее дело к нашему или просто не будет возбуждено уголовное дело по факту ее отравления.
– Я установлю наблюдение за ее квартирой, – кивнул Бурмистров. – Может быть, злоумышленник, если он существует в данной ситуации, захочет попасть туда и уничтожить следы.
