– Лев Иванович, в данный момент я очень занят, поэтому могу вам уделить не более пяти минут. Слушаю вас!
Судя по коньячным ароматам, витающим в кабинете, его хозяин и в самом деле был чрезвычайно занят.
– Да я больше и не займу, – опускаясь на стул, улыбнулся Гуров. – Я хотел бы узнать: вы в курсе, что на днях через подкоп в ваш музей краеведения проникли воры и украли оттуда ценную картину?
– М-м-м… Что-то такое слышал… А что это за картина? – поморщившись, уточнил Ляжин.
– Это полотно самодеятельного художника Виталия Лунного из Савиновки «Портрет Вечности», – пояснил Лев, заранее предвидя реакцию своего собеседника.
Как он и ожидал, тот категорично махнул рукой.
– Самодеятельного? – переспросил Ляжин и пренебрежительно скривился: – Ну, это не самая большая потеря. Вы хотите, чтобы райотдел ее разыскал и вернул?
– Этим занимается наш главк, поскольку картина не такая уж и копеечная. Тут вопрос в другом: надо чем-то закупорить лаз, прорытый ворами, чтобы через него не лезли другие. Работники музея сами это сделать не в силах, – пояснил Лев, наблюдая за кислой реакцией своего визави.
Тот подумал и пробурчал, что займутся этим по мере возможности.
– Дело хозяйское! – с безмятежной улыбкой проговорил Гуров. – Ситуацию с похищением картины взяло на контроль наше министерство. Я вам передал все, что должен был сказать. Теперь, если вновь произойдет хищение, мы ответственности нести уже не будем. Между прочим, сегодня ночью местная патрульная группа спугнула воров, которые пытались пробраться в музей. И кстати! Нам стало известно, что фонды музея основательно разворованы. Есть мнение, что необходимо провести полную ревизию с привлечением аудиторов Главного контрольного управления МВД. Я думаю, ревизорская проверка обязательно выявит много чего интересного…
Ляжин, о чем-то напряженно задумавшись, поспешил уведомить, что проблемы музея ему невероятно близки и понятны, и вообще он денно и нощно только и думает о том, как бы ему чем-то помочь местным музейщикам. Поэтому уже сегодня городским коммунальщикам будет дано распоряжение ликвидировать подкоп. Более того, музей краеведения муниципальная полиция возьмет под свою постоянную опеку.
– Что касается ревизии… Знаете, мы на этот год уже планировали проверку фондов музея, – изобразил чрезвычайную озабоченность Ляжин. – Но, с учетом некоторых обстоятельств, уже завтра-послезавтра будет сформирована рабочая аудиторская группа, которая займется музеем.
Попрощавшись, Лев направился к выходу, всей своей спиной ощущая неприязненный, сверлящий взгляд своего собеседника. А когда вышел из администрации, то обнаружил, что моросивший с самого утра мелкий, противный дождик прекратился и из-за туч выглянуло яркое солнце. Это сразу же прибавило бодрости и повысило градус настроения. Сев в свой «Пежо», он вырулил за пределы Проклова и, выйдя на трассу, покатил в сторону поселка городского типа Синее.
Миновал несколько огорожанившихся деревень, перемахнул через пару мостов над речушками-«переплюйками» и примерно через полчаса вдали, за зеленью перелесков, увидел прямоугольники пятиэтажек. Вскоре на обочине мелькнул придорожный указатель с надписью «Синее». Достав телефон, Лев на ходу созвонился с внуком Еремехиных. Тот немедленно откликнулся, предложил встретиться в центре поселка у сквера и уточнил:
– Там есть памятник фронтовикам. У меня серая «Шкода», номер: два, два, три.
Проехав в центр поселка, Лев почти сразу же увидел памятник среди зелени березок и серую «Шкоду», припаркованную у обочины. Еремехин, который представился Дмитрием, рассказал о том, что три года назад ему довелось увидеть на савиновском кладбище.
– В общем, я там приводил в порядок могилы моих родителей. Их нет уже лет около семи – они погибли во время пожара, – поведал он Гурову с оттенком горечи на лице. – Кстати, из-за этого я оттуда и уехал – после гибели отца и мамы видеть это село больше не могу. Так вот, занимаюсь я делами – траву дергаю, там, подметаю, памятник и оградку подкрашиваю и тут вдруг слышу что-то наподобие ударов в бубен и какого-то ритуального пения. Очень было похоже на тувинский горловой напев. Закончил я уборку, иду к машине. Думаю, что за представление? Вышел из-за кустов, а около могилы художника какой-то мужик – высокий такой, сутулый, в балахоне – с бубном выплясывает…
– На глаз, его рост примерно какой был? – уточнил Лев, внутренне все больше и больше убеждаясь в том, что этот тип – именно тот, кто им и нужен.
– Немного ниже вас, где-то метр восемьдесят с небольшим… У меня, как видите, рост метр семьдесят, так что для меня он высокий. Худой, как вешалка…
– Лицо разглядели?
– Ну… Так, в общих чертах. Я от него был метрах в двадцати. Значит, его лицо… Глаза посажены глубоко, нос крупный, борода средняя, аккуратно подстрижена. Лоб покатый. Одет был в длинный белый полотняный балахон с капюшоном. Наподобие монашеских. Меня увидел – сразу свои пляски закончил и тут же куда-то ушился.
– С ним был кто-то еще?
– Нет, больше никого не заметил. Да, кстати! Когда я уже подходил к своей машине, невдалеке от ограды в кустах заметил зеленую «Мазду». Вот номер ее толком не запомнил. Да я и не думал, что он может понадобиться. В памяти только две цифры и застряли. Помните же «Пиковую даму»?
– А-а! Тройка, семерка, туз? – догадался Гуров.
– Точно! – рассмеялся Дмитрий. – Только там чуть наоборот – семерка, тройка, а вот третья цифра в извилинах не отложилась. Да я и эти-то запомнил лишь благодаря «Пиковой даме»…
Задав Еремехину еще несколько вопросов и договорившись с ним о составлении фоторобота подозреваемого в Прокловском РОВД, Лев отправился восвояси. Выезжая на трассу в сторону Москвы, он созвонился с начальником Прокловского ОВД Цепиловым и сообщил, что где-то через час к ним приедет важный свидетель, чтобы со специалистами райотдела составить фоторобот. Не успел закончить разговор и отключиться, как сразу же телефон запиликал мелодию песенки Шаинского о друге. Стас был весел и оптимистичен.
– Лева, как дела? У меня – сплошной «хокей». Кардана взяли, как говорил Лелик, «без шума и пыли». Картина найдена. Это действительно Поленов.
– Аккуратно сработали? Амбара не подставили? – поинтересовался Лев, проворно уходя на обочину от летевшего навстречу «Порше». – Вот козел! Вот скотина! – охарактеризовал он автохама, проводив его взглядом в зеркале заднего вида. Как можно было понять по лощеной новизне авто и «почерку» вождения этого «шумахера», он еще ни разу не попадал в серьезную дорожную передрягу.
– Что там случилось? Какое-то чмо рысачит на дороге? – сразу же догадался Крячко.
– Да вот дебил один на «Порше» вылетел на встречку. Ничего, сейчас приеду, найду этого урода в регистраторе – пусть им гаишники займутся. Так как там с прикрытием?
– Все путе-о-о-м! – хохотнул Крячко. – Ты уже в «контору»? Ну, и отлично! Ща приедешь, пойдем перекусим, там и расскажу. Не буду отвлекать, а то, чего доброго, опять на придурка нарвешься…
