В результате, в отличие от своих испанских товарищей французские легионеры в большинстве случаев были вынуждены утолять недостаток женского внимания общением с проститутками
[615].
Кроме того, говоря о французских и испанских отличиях, следует указать, что дисциплина у испанских легионеров была еще более жесткой, чем у их французских «прародителей». Причиной тому стала не только тяжелейшая фронтовая ситуация, но и «перегибы» темпераментных основателей Испанского легиона – Миляна Астрая и Франко. Особый отпечаток накладывала и «африканская» специфика. Как бы там ни было, но культ жестокости испанских легионеров был заметнее, чем у их товарищей из Французского легиона
[616].
Не шла ни в какое сравнение и оплата, в том числе и с обычными регулярными войсками. Например, в отличие от легионеров, им не выплачивали содержание за время, проведенное в госпиталях. Делалось это умышленно: с одной стороны, это должно было уменьшить число симулянтов и «самострелов» в обычных подразделениях, а с другой, создавалась реклама Легиону.
Отчасти это определялось тем, что командование и мысли не допускало о том, что легионеры могут уклоняться от службы. И действительно, «малодушных» среди них вывели довольно быстро: «уклонистов» и «самострелов» в случае обнаружения симуляции ждало одно наказание – смерть. Напротив, получить ранение в бою было делом желанным: это говорило о героизме легионера и служило предпосылкой для всяческих наград и продвижений.
Также в двух странах было разным отношение к легионной службе. Во Франции служить в Иностранном легионе считалось позором, поскольку обычно туда отправляли тех, кому заменили виселицу армией, а в Испании уголовный элемент старались все же больше «разбавлять».
И испанское общественное мнение относилось к Легиону иначе: многие видные общественные и политические деятели прошли через это подразделение, в том числе и губернатор города Альказар, защитивший его от республиканцев в самом начале борьбы в 1936 г., а также сам Франко.
Проверка боем
И хотя с первых боёв Легион показал себя лучшим подразделением испанской армии, она продолжала терпеть поражения. Венцом неудач испанцев стал разгром в битве при Анвале 22–23 июня 1921 г. Это сражение решило судьбу кампании. Одной из главных причин неудачного исхода сражения стало то, что Легион перед самой битвой почему-то отозвали из шедшей на запад Марокко армии генерала Сильвестра. Легионеры двигались в ее авангарде и удачно предупреждали все вылазки и засады рифов.
Когда их отозвали, армия Сильвестра почти сразу была разгромлена, что привело к тому, что испанцы потеряли в Марокко все немногие приобретения последнего времени и оказались перед угрозой потери своих средневековых африканских цитаделей – Мелильи и Сеуты.
Особенно тяжелое положение сложилось вокруг первой, не имевшей крупного хорошо вооруженного гарнизона и надежных укреплений. Как ни странно, ситуацию спасла нерешительность рифянского руководства, которое могло без проблем овладеть как минимум Мелильей, а потом сбросить в море испанцев и в Сеуте
[617].
Как стало ясно позднее, рифы боялись «политических осложнений» и вмешательства других европейских государств. Испанское военное командование воспользовалось передышкой, чтобы в июле 1921 г. экстренно перебросить на самые угрожаемые участки Легион.
Однако положение испанцев оставалось отчаянным: многие их гарнизоны остались в глубоком тылу противника и были осаждены рифами. Испанское командование пыталось их выручить и вернуть утраченные после Анвальской катастрофы территории. Всю оставшуюся часть 1921 г. испанские легионеры находились на острие ножа. Они пытались пробиться во главе войсковых колонн с транспортами провианта к еще сопротивляющимся окруженным гарнизонам и деблокировать их
[618].
В этих сражениях принимали участие несколько наших соотечественников. Некоторые из них во время этой кампании были ранены и убиты.
Несмотря на эти попытки контратак, боевая удача стала уверенно клониться в сторону рифов. В ноябре 1922 г. Миляна Астрая, несмотря на все его заслуги и выход из госпиталя после очередного тяжелого ранения, отстранили от командования Легионом. Вызвано это было тем, что испанское правительство, разуверившись в возможности достижения военной победы в Марокко, решило оттуда уйти. Кроме того, вторым аргументом для ухода из Северной Африки послужили огромные военные расходы.
Милян Астрай резко протестовал и поплатился за это отставкой. Однако он надеялся на то, что в должность вступит его заместитель Франко. Но этим надеждам тогда не суждено было сбыться. Под предлогом того, что майор Франко не может занимать должность подполковника, командующим Легиона назначили подполковника Валенсуэла. Верному соратнику Миляна Астрая пришлось довольствоваться должностью его заместителя. Однако он недолго командовал этим подразделением: во время успешной операции по снятию осады с Мелильи 5 июня 1923 г. Валенсуэла погиб
[619].
Тогда-то и сбылись надежды Франко, которого произвели в подполковники и назначили во главе Легиона. Результаты не замедлили себя долго ждать. Едва успев вступить в должность, уже в конце июня 1923 г. он со своими легионерами снимает осаду рифов с важного пункта испанской обороны – Тифаруина, находящегося к западу от Мелильи, а в 1924 г. отбивает атаку знаменитого вождя рифов Абд-эль-Керима на Сиди-Мессауд.
В декабре 1924 г. Испанский иностранный легион под руководством Франко совершил настоящий воинский подвиг, пробившись из Тетуана к осажденному рифами городу Ксауэн, находившемуся в их глубоком тылу с небольшими по «марокканским» меркам потерями. В результате в тяжелейших зимних условиях, в горах, легионеры успешно выполнили боевую задачу, эвакуировав лояльных испанцам местных жителей в безопасное место после месяца тяжелых боев.
Эти победы для будущего генералиссимуса не прошли бесследно: за время войны в Марокко он был дважды ранен, причем один раз очень тяжело – в живот и едва выжил.
Как бы там ни было, наличие у испанцев собственного Легиона не помогло им выиграть кампанию 1920–1924 гг. Просто легионеров было слишком мало, чтобы коренным образом повлиять на ход военных действий. Однако если бы не это «изобретение» Миляна Астрая, испанцев могли бы попросту сбросить в море.
Казалось, что в этой ситуации завоевание Марокко провалилось. Однако в 1925 г. африканская ситуация для испанцев резко упростилась: основные силы рифов были направлены против французов, и Мадрид заключил против рифов военный союз с Парижем. Замысел испанского командования состоял в десантировании в заливе Алусемас со стороны Атлантики, откуда была кратчайшая дорога до рифской столицы Адждир.
