Однако оно очень плохо подготовилось к высадке, не разведав даже глубины в месте высадки. В результате несколько транспортов с войсками сели на прибрежные мели, напротив береговых батарей противника. Среди них были и легионеры. Казалось, что ещё чуть-чуть – и рифы расстреляют эти неподвижные мишени. Видя то, что люди начали гибнуть, даже не увидев неприятеля, командование отменило операцию.
Однако Франко этот приказ «не услышал». Возглавив десантную группу, он самостоятельно высадился на берег, несмотря на шквальный огонь, закрепился на нем и постепенно расширил плацдарм
[620].
Этот успех, достигнутый исключительно благодаря Франко и Испанскому иностранному легиону, сыграл огромную роль во взятии рифской столицы и в последующей победе Франции и Испании над Абд-эль-Керимом.
В результате этой победы испанцы заняли почти весь север Марокко. Войны на два фронта берберы не выдержали. Совместными с французами усилиями к концу 1926 г. сопротивление рифов удалось подавить. И хотя испанские вооруженные силы при этом понесли потери, исчисляемые тысячами убитых и раненых, дело было сделано: кровавый Марокко, точнее, его северная часть, был завоеван.
В благодарность за ратные подвиги испанское командование выделило Легиону в качестве штаб-квартиры по образцу французского Сиди-Бель-Аббеса в Алжире – город Дар-Рифьен
[621].
Русский вклад в борьбу против рифов
Кампания против сопротивлявшихся испано-французской колонизации рифских племен на севере Марокко, как и прочие конфликты ХХ века, не обошлись без участия наших соотечественников. И хотя их число тогда измерялось единицами, поскольку белоэмигранты предпочитали селиться в более развитых странах, всё же о них стоит сказать пару слов.
Так, писатель Лев Никулин, посетивший в 1929 г. в испанской зоне Марокко кладбище легионеров в Сеуте, был поражен выбитыми на надгробиях именами: «лежат рядом Мюллеры, Сидоровы, Дюпоны, Смиты…»
[622].
Между тем тогда существовала реальная возможность заметного увеличения числа наших соотечественников в марокканских событиях. Так, по данным составителей сборника документов «Русская военной эмиграция», ссылающихся на информацию французской печати, в 1920-е гг. Врангель якобы предлагал официальному Мадриду, испытывающему неудачи в Северной Африке, «осуществить поход на Марокко. Однако испанское правительство, владевшее колонией, отклонило это предложение, посчитав непомерно высокой запрошенную Врангелем сумму»
[623].
В любом случае, хотя наши легионеры тогда в Испании исчислялись единицами, этот факт наглядно говорит о том, что они также вписали свои имена своей кровью в историю Испании вообще и Испанского иностранного легиона в частности, проливая свою (и чужую) кровь за благополучие приютившей их страны, пусть и ценой лишения свободы североафриканского населения.
Правда, более подробной информации об этой странице русской военной истории пока получить не удалось. Об их участии в Испанской гражданской войне речь пойдет ниже.
Русские военные летчики на испанской службе
Одними из первых русских, перешедших на испанскую военную службу в 1922 г., были бывшие лётчики российской военно-морской авиации капитан 2-го ранга М.А. Крыгин (Крызин или Крыжин), лейтенант В.М. Марченко, дослужившийся впоследствии до капитана, а также старший лейтенант Н.А. Рагозин
[624], ставший здесь впоследствии подполковником
[625], а также сын последнего Александр Рагозин
[626].
Стоит заметить, что в отличие от многих других белоэмигрантов они не обивали пороги в поисках службы. Испанцы сами прислали приглашение этим профессионалам
[627].
Однако их служба началась с недоразумения: едва ступив на испанскую землю, русские авиаторы были арестованы по подозрению в шпионаже и посажены в тюрьму. Там они сидели, пока их не освободил капитан Франко, брат будущего диктатора страны, получивший всемирную известность еще до его победы над республиканцами благодаря своему рекордному трансатлантическому беспосадочному перелету из Испании в Бразилию.
Примечательно, что, будучи назначенным инструктором испанской школы высшего пилотажа, Михаил Андреевич Крыгин лично подготовил его к этому достижению.
Однако их мирная служба продолжалась недолго: в 1923–1926 гг. они участвовали в войне против рифов, сильно отличившись своими разведывательными и боевыми вылетами
[628].
