Глупый, несчастный случай, произошедший в уличном движении, прекратил жизнь 79-летнего старца. Мелкой старческой походкой, сохраняющей следы военной выправки, в длинном, непромокаемом плаще, в маленьком берете и, опираясь на прямую палку – силуэт, хорошо известный жителям Сан-Себастьяна, он вчера пересекал одну из городских улиц и на него налетел грузовой автомобиль.
Когда его подобрали прохожие, он был уже мертв. Этот старик уже много лет проживал в Сан-Себастьяне, куда прибыл после 1920 г. в поисках убежища из-за катастрофы своей далекой родины. Будучи кадровым военным, когда Испания вела войну в Марокко
[782], поступил в Иностранный легион, где своим геройским поведением достиг чина тениентэ (равносильно поручику русской армии)
[783].
После заключения мира он возвратился в дорогой ему Сан-Себастьян, где и проживал, посвящая свое время литературной деятельности и своему любимому занятию – шахматам, достигнув в этой отрасли совершенства.
Когда началось Национальное Движение Франко в 1936 г., он поступил добровольцем в Национальную армию и после победы возвратился в Сан-Себастьян.
Глупый, несчастный случай прервал его жизнь. В утренних газетах было помещено траурное объявление, как бы краткий биографический очерк его жизни:
«Сеньор Дон Николай Шинкаренко-Белогорский, генерал-майор кавалерии Русской Национальной Белой Армии. Тениентэ (поручик) Испанского легиона, поручик терсио рекетэ Зумалкарреги. Шесть раз ранен в боях. Инвалид. Поэт и писатель.
На кладбище, где ему были отданы воинские почести, почил вечным сном один из последних странствующих рыцарей, сражавшихся за высшие идеалы.
Бэрруэзо»
[784] (вероятно, это был полковник испанской армии Франко Бароссо, тесно сотрудничавший с белоэмигрантами на службе каудильо. – Ред.).
Русские ветераны Гражданской войны в Испании
Впоследствии, даже находясь за пределами Испании, русские добровольцы, особенно легионеры, не теряли связи друг с другом. Например, они собирались вместе на юбилеи основания Русского отряда, отмечаемого 28 марта, чтобы отпраздновать это событие и вспомнить славное прошлое. На 25-летие его создания 28 марта 1962 г., в Мадриде собрались девять ветеранов: были полковник Али (Сергей) Гурский с «почетными капитанами» (получить это звание в испанской армии считалось особенной гордостью) Артюховым, Белиным, Голбаном, Клименко, Константино, Селивановым, Юренинским, Яремчуком.
На это мероприятие прибыл ещё один капитан, хотя и не участвовавший в испанских событиях, но известный среди «русских испанцев» главный редактор журнала «Часовой» Орехов, который поддерживал во время войны добровольцев морально и материально.
Примечательно, что это событие не осталось без внимания высших испанских военных. Всех добровольцев пригласили на аудиенцию к начальнику Высшей Военной Школы Испании и Испанского Генерального штаба генералу Муньес-Грандес, бывшему командующему Голубой (Синей) дивизией во время ее боев против советских войск под Новгородом
[785].
Подобные знаки внимания, включая банкет, устроенный в честь русских добровольцев высшими представителями командования испанских вооруженных сил, свидетельствовали об огромном уважении и почете, которым они пользовались у Франко и его окружения.
Однако годы делали свое дело, и на каждый новый юбилей собиралось все меньше русских добровольцев и легионеров. Так, на 30-летие Русского отряда, 28 марта 1967 г., в Мадриде собралось лишь пятеро его представителей – Артюхов, Белин, Н.Е. Кривошея, Селиванов и Яремчук. Данное событие отмечала вся русская диаспора в Испании. Одним из организаторов торжеств выступил сам председатель Русского общества в Мадриде Рузский
[786].
Глава V
Под сенью Южного Креста. Русские эмигранты в Латинской Америке
Из-за географической удаленности России от Латинской Америки русские появились в этом регионе сравнительно поздно – лишь в начале XIX века во время Войны за независимость южноамериканских колоний от Испании. Их было немного, но они оставили о себе благодарную память народов освободившихся стран. Главным образом воевали русские добровольцы в армии Симона Боливара
[787].
После завоевания независимости бывшими испанскими колониями наши соотечественники в этом регионе появлялись сравнительно редко. В основном это были эмигранты, главным образом религиозные (а впоследствии и политические, в основном революционеры, боровшиеся против царизма), преследуемые в России как «сектанты».
Самыми заметными среди них были менониты и старообрядцы, селившиеся в основном в глуши. Всем остальным «новоселам» не нравились экономическая неразвитость большинства стран Южной Америки и дороговизна переезда.
Все изменилось после массового исхода из России белоэмигрантов. Потоки переселенцев, не устроившихся в развитых странах, в конце концов достигли и этого региона.
Примечательно, что среди белоэмигрантов, устремившихся в 1920-е и особенно в 1930-е гг. в регион, было довольно немало прежде привилегированных людей, предпочитавших перебраться сюда и вести менее заметную жизнь, но не деклассироваться во французских и прочих рабочих
[788].
Аргентина и Уругвай
Значительная часть белоэмигрантов, приезжавших в Южную (Латинскую) Америку, оседала в Аргентине, откуда они нередко переезжали в соседний Уругвай и обратно. В этих странах русские также отмечались на военной службе, хотя и не в такой степени, как в Парагвае, речь о котором будет ниже.
Так, в начале 1930-х гг. русских офицеров зачисляли на службу в уругвайские привилегированные автоброневые части. Для этого их нередко вызывали даже из Европы. Офицеры белых армий ехали сюда достаточно охотно, поскольку условия были очень хорошие, причем «недурно устраивались» даже те, кто имел увечья и протезы
[789].
В то же время, некоторые из белоэмигрантов здесь оказывались в «параллельных» (точнее, подпольно-революционных структурах), именовавших себя различными «народными армиями» Уругвая
[790].
