Париж был недоволен растущей год от года в регионе активностью Рима, стремящегося к захвату всей Восточной Африки. Такой вариант развития событий был невыгоден и Великобритании. Французы и британцы резонно опасались, что с захватом итальянцами побережья Восточной Африки их сообщения с азиатскими колониями будут находиться под угрозой. Поэтому они и были непротив как минимум «переключить» итальянцев на русских, а как максимум – вызвать между Россией и Италией войну, над пламенем которой английские и французские дельцы были явно не против погреть свои руки.
Целью экспедиции Машкова стало установление постоянных дипломатических и церковных связей между двумя странами. Ее появление в Африке было неслучайным: тогда российские власти стали еще больше обеспокоены растущей активностью Италии в регионе, выражавшейся в том числе в давлении католической церкви и ее миссионеров на «православных» Эфиопии.
В результате открытое желание папы римского расширить свою паству за счет эфиопов обеспечило мощную поддержку Машкову со стороны православных церквей двух стран, усмотревших для себя в этом реальную угрозу.
К тому времени Италия оккупировала прибрежную полосу Красного моря – Эритрею и готовилась захватить и Эфиопию. И боевые действия не заставили себя долго ждать.
В 1895 г. в Эфиопию в разгар начавшейся очередной войны с итальянцами была направлена еще одна миссия – капитанов Елисеева и Леонтьева, одной из целей которой стало объединение Русской православной и Эфиопской Церквей под главенством первой. Время для этого было выбрано удачное – казалось, что в условиях войны против заведомо более сильной в техническом отношении Италии эфиопам не остается ничего иного, кроме как принять российское предложение.
Однако этого добиться не удалось. Впрочем, результаты этой миссии можно считать успешными – главное, что благодаря ей удалось завязать постоянные дипломатические отношения между двумя странами и обменяться посольствами.
В 1896 г. в Россию прибыла высокопоставленная эфиопская миссия, заручившаяся поддержкой Москвы. На Родину она уехала, увозя 135 больших ящиков с винтовками и патронами. А в Эфиопию прибыла русская военная миссия.
Благодаря этому эфиопская армия получила современное вооружение и компетентных советников, что немедленно отразилось на ходе боевых действий, и итальянцы стали терпеть поражения. Так, эфиопы разбили захватчиков при Амбаладжи, а в 1896 г. русские винтовки помогли доблестной эфиопской армии наголову разгромить итальянцев при Адуа. В результате этой победы Италия еще 40 лет не рисковала испытывать силу солдат негуса и официально признала независимость Эфиопии.
Русское оружие, создаваемое в первую очередь для действий в условиях холодов, блестяще проявило себя и на жарких африканких плоскогорьях и равнинах. В результате в 1897 г. эфиопское руководство заказало из России еще дополнительно 100 тысяч винтовок и 12 миллионов патронов к ним
[249].
Следует заметить, что тогда в Эфиопию на «защиту православных братьев» также поехали добровольцы, среди которых оказался зауряд-прапорщик Гогосов, который на тот момент уже успел повоевать и за греческих единоверцев против турок.
Но и это еще не все. В условиях развязанной Италией против Эфиопии войны император Александр III был готов на военный «антиитальянский» союз с Францией. Нельзя исключать, что он мог открыто заступиться за «черных братьев по Вере».
Однако сменивший его в 1896 г. Николай II, слабый в моральном и политическом отношении, был прямой противоположностью своему отцу-богатырю как физически, так и духовно, и был неспособен на принятие подобных самостоятельных волевых решений. В итоге Россия ограничилась лишь присылкой военных грузов для эфиопской армии и инструкторов, а также дипломатической поддержкой негуса.
Но и этого хватило, чтобы остановить итальянцев, которых явно подвело стремление сравниться по колониальному величию хотя бы с немцами. В погоне за ними они нарвались на крепкий эфиопский кулак с «русским кастетом».
Тогда же, в период Первой Итало-Эфиопской войны 1895–1896 гг., к эфиопам прибыл отряд Российского Красного Креста, спасший жизни не одной сотни местных жителей. Помощь российских военных медиков единоверцам-эфиопам продолжалась и в последующие годы.
При этом действовавший тогда русский госпиталь, подаренный Эфиопии, оказывал медицинскую помощь не только раненым и больным местным солдатам и офицерам, но и итальянцам.
Кроме того, во время войны в России был проведен сбор благотворительных средств для народа этой страны, что также внесло немалую лепту в победу над одной из европейских армий.
Фактически это был едва ли не единственный пример такого рода, когда такую помощь африканскому государству оказывали белые люди. Не случайно, что здесь сложилось особенно трепетное отношение к России и русским.
Одновременно в самой России для эфиопов широко открылись двери учебных заведений, причем не только военных. Туда поехали учиться дети знатных эфиопских семей. Список учреждений, принявших в своих стенах единоверцев, довольно широк: от фельдшерских военных школ-«учебок» до полковых оркестров.
С этого времени местные вельможи стали оправлять своих детей на учебу не в Европу, а в Россию. Самих же русских охотно принимали в домах эфиопской знати и даже зазывали на государственную службу. Так, в 1897 г. на службу эфиопскому монарху перешел бывший русский поручик И.Ф. Бабичев
[250].
Там он занимался разными важными делами правителя Эфиопии – от финансов двора до закупок вооружения для эфиопской армии. Его произвел в полковники эфиопской армии Леонтьев, первый русский советник при дворе негуса, «красочный, волевой и яркий искатель приключений», попавший в Эфиопию с Русской миссией в 1895 г.
К тому времени он выгодно женился на «войзере» или, по эфиопским меркам, «боярыне», имел почетное воинское звание «дадиазмач» и, будучи одним из высших иерархов страны, мог зачислять в вооруженные силы по своему усмотрению тех или иных лиц офицерами и производить их в следующий чин
[251].
Впрочем, Леонтьев не ел просто так эфиопский хлеб. Очень большую пользу Эфиопии принесла работа его и других русских исследователей на юге страны, особенно топографов, которые помогли уточнить границы страны и закрепить за негусом обширные и богатые территории.
Начало этому было положено именно Леонтьевым, которого эфиопский император за его выдающиеся качества полюбил настолько, что сделал не только главным советником, но и наместником южных провинций, большая часть которых к северо-востоку от озера Рудольфа была присоединена к Эфиопии только благодаря его смелым, продуманным и энергичным действиям.
Причем иногда для установления эфиопского флага требовалось применить силу. Леонтьев умело привлекал для этой цели и французских авантюристов. Сформированный им русско-эфиопо-французский отряд под его командованием успешно сломил слабое и неорганизованное сопротивление местных жителей и установил границу с англичанами в Кении, кое-где даже «подвинув границу» в пользу негуса
[252].
