Заметно темнеет, почему начальник отряда, подполковник Захов, приблизившись к селу на километр, останавливает дальнейшее наступление, решив ночевать в поле.
Впервые в жизни вижу построение вагенбурга по всем правилам. Внутри четырехугольника из повозок располагается штаб, артиллерийский взвод и животные, тянущие орудия и повозки. Компания получилась довольно пестрая. Пехота ложится с наружной стороны, вдоль повозок на все четыре стороны, высылая перед собой, шагов на 300, полевые караулы.
По нашим русским понятиям, это все очень странно, ибо в гражданской войне в холодное время года каждая из противных сторон стремилась закончить бой занятием населенного пункта, чтобы обеспечить надлежащий отдых людей и лошадей. Здесь же было решено провести в чистом поле холодную ночь без воды и пищи для людей и животных.
Однако около 20 часов со стороны села показались несколько мигающих огоньков, заметно приближающихся к нам. Высказываются различные предположения, всем приказано на всякий случай приготовиться к открытию огня.
Все, однако, разрешилось очень просто. Из села приехали два парламентера с фонарями, заявивших, что коммунисты село очистили и что жители просят войска входить туда на ночлег.
Долго начальник отряда не хотел верить, чтобы без боя сдалось село, являвшееся одним из главных центров восстания. В конце концов, оставив одного из парламентеров в качестве заложника, другого он отослал с несколькими солдатами в село с приказанием немедленно доставить на бивак еду, фураж и воду для людей и лошадей и, наконец, два воза соломы на подстилку людям.
Парламентер с солдатами уехал, получив также от начальника отряда обещание, что село будет пощажено от разгрома. Около полуночи жителями было покорно доставлено на бивак все требуемое.
Ночь на 28 сентября в общем прошла спокойно, если не считать стрельбы наших гаубиц прямо из вагенбурга по району станции, куда, по сообщению из села, подошел коммунистический поезд. Стрельба велась вслепую и материального ущерба поезду она, конечно, не причинила, но моральный эффект был, и поезд уехал обратно по направлению к Враце. Выпущено было около 20 снарядов.
28 сентября. Несмотря на то, что коммунистов в селе заведомо не было, начальник нашего отряда приказал его около шести часов утра обстрелять артиллерийским и пулеметным огнем, как говорится, «на страх врагам».
Пехота двинулась вперед и заняла село, в котором никого не было, кроме перепуганных и попрятавшихся местных жителей.
Около восьми часов утра отряд, пройдя село, сгруппировался на его противоположной окраине, поджидая получение сведений о других правительственных отрядах. Из беседы с подполковником Заховым я узнал, что, в сущности, дело коммунистов уже безнадежно проиграно. Видинский начальник гарнизона уже 26 сентября восстановил телеграфную связь с Софией через Сербию.
Информация из Софии гласила, что восстание вспыхнуло только в северо-западной Болгарии, в нашем районе, который теперь с востока и юга охвачен правительственными войсками, наступающими навстречу нам. От нас требовались энергичные действия, чтобы концентрическим наступлением ликвидировать находящихся в кольце коммунистов. Вопрос этот был только во времени.
Вместо энергичного дальнейшего наступления решаем здесь отдыхать и обедать. Непонятно! Располагаемся вокруг колоссальных соломенных скирд, в полутора верстах от железной дороги. Обедать предполагаем с комфортом, так как для нашего штаба из села доставляют даже тарелки, ножи, вилки, ложки.
К сожалению, около 10 часов наш аппетит был значительно испорчен показавшимся с востока импровизированным броневым поездом противника. Болгарский капитан, командовавший артиллерийским взводом, не решился выкатить гаубицы на бугорок, чтобы попытаться прямой наводкой разбить поезд, быстро приближавшийся к нам. Вместо этого он открыл огонь с закрытой позиции.
Конечно, из этого ничего хорошего не вышло, так как орудийная прислуга не была достаточно обучена подобным тонкостям артиллерийского дела, работала медленно и безрезультатная стрельба только вспугнула поезд.
Отойдя на несколько километров в лощину, за лес, поезд в отмщение открыл огонь по нам шрапнелями. К счастью, как выяснилось потом, коммунисты не имели гранат, шрапнели же, требующие вообще большого искусства стрельбы, рвались либо «на ударе», либо высоко в воздухе, не причиняя нам потерь.
Вел стрельбу медковецкий священник-коммунист. Некоторые снаряды падали, впрочем, довольно близко от стогов, и этого было достаточно, чтобы испортить настроение не только необстрелянным добровольцам, но и нам, опытным русским и болгарским офицерам. Наш гаубичный взвод отвечал редким огнем, стараясь задавить невидимого противника, но также безрезультатно выпустил до 30 снарядов.
Около 11 часов пролетавшим правительственным аэропланом было сброшено приказание полковника Маршикова, наступающего от Софии и объединившего действия всех правительственных отрядов: нам надо было энергично наступать на станцию Бойчиновцы. К сожалению, в этом коротеньком приказании совершенно отсутствовала ориентировка.
Подполковник Захов назначает выступление на 13 часов, к каковому времени к нам должна присоединиться вчерашняя наша левая колонна. Действительно, около половину первого часа дня она и подходит.
В составе ее была выше упомянутая Русская рота капитана Романова, состоявшая почти исключительно из казаков. Где она была сформирована, я затрудняюсь сказать. Во всяком случае, ее внешний вид был довольно печальным, так как люди не имели болгарского обмундирования. Каждый из ее чинов был одет в то, в чем его застало восстание. Почти никто из них не имел шинелей. Из-за этого люди страшно мерзли по ночам и имели крайне утомленный вид.
Около 13 часов выступаем двумя колоннами в общем направлении на узловую станцию Бойчиновцы для выполнения задачи, данной нам полковником Маршиковым.
Правая колонна генерала Курбатова из Русской роты с пятью пулеметами наступает по проселочной дороге Сливовик – Циборовице. Левая колонна подполковника Захова с главными силами – объединенными отрядами из Видина и Белоградчика – наступают от села Медковец вдоль железной дороги на село Церовино и далее по шоссе на Фердинанд.
Ночевка главных сил назначена опять в поле на пересечении шоссе с железной дорогой, в нескольких километрах юго-восточнее села Церовино. Все необходимое для ночлега в поле – пища, корм, вода, солома – приказано взять по пути в селе Дольш Церовино.
Рота генерала Курбатова достигла назначенного ей пункта после перестрелки с коммунистами, пытавшимися обороняться. Последних было расстреляно около 10 человек. По свидетельству болгарского правительственного комиссара, находившегося при этой роте, она наступала под огнем противника, как на смотре.
Наша колонна подполковника Захова, начав наступление в 13 часов, встретила сопротивление в лесу между селами Медковец и Церовино, причем мы потеряли одного солдата-добровольца смертельно раненным.
Эта попытка дать нам отпор была легко сломлена пулеметами и артиллерийским огнем, обратившими противника в паническое бегство, благодаря чему соприкосновение с ним было совершенно потеряно и наши части свернулись в походную колонну, в которой продолжили движение на Церовино, конечно, с мерами охранения. Это село мы прошли беспрепятственно и двинулись дальше по шоссе.
