Белоэмигрант Николай Нелидов писал в своих «Албанских впечатлениях», что с момента переворота началась новая эпоха возрождения и процветания Албании. Тирана стала неузнаваема. Половина города была снесена, и теперь она строится заново. Масса автомобилей прорезает Албанию во все концы. Железная дорога от Тираны до Дураццо почти готова и скоро будет продлена вглубь страны, к Сербии. Пять раз в неделю летают пассажирские аэропланы.
С рядом стран заключены торговые договоры. Армия, хотя небольшая, но дисциплинированная, инструктируется русскими и итальянскими офицерами, во главе которых стоит генерал Перси, бывший начальник английской военной миссии при генерале Врангеле, очень уважающий и ценящий русскую армию.
Изысканиями горного департамента, во главе которого стоит русский инженер Медведев, найдена нефть, и ряд крупных иностранных обществ, как, например, «Англо-Персидская Нефтяная Кампания», «Стандарт-Ойл» и другие, приобрели концессии и затратили миллионы фунтов стерлингов только на изыскания месторождений. И уже добывается нефть. А какие чудные леса в Албании и медные рудники, и все это отдано для эксплуатации иностранцам.
Для русских эмигрантов в Албании есть много возможностей неплохо устроиться»
[556].
Более того, Италия и Югославия, заинтересованные в сохранении стабильности в соседнем государстве, «щедрой рукой подкармливали» Ахмет-бея. Так что деньги у него на личную гвардию, да еще сравнительно малочисленную, какой были белогвардейские наемники, были.
Не случайно и то, что уволенных русских не забыли и предложили каждому пожизненную пенсию в размере получаемого месячного жалования при условии, что они поселятся здесь же.
Очевидно, Ахмет-бей хотел оставить белогвардейцев «на непредвиденный случай», чтобы в любую минуту можно было снова воспользоваться их услугами. Неудивительно, что все наемники приняли столь заманчивое предложение – спокойно жить, получая приличные деньги, и ничего не делать! Для очень многих людей это была просто мечта, а для натерпевшихся от нужды белоэмигрантов – тем более.
Некоторые из бывших наемников обрели в этой стране свое последнее пристанище. Так, в 1944 г. здесь скончался лихой гусар, командир Русского отряда в 1925–1926 гг. полковник Берестовский.
Часть из них устроилась на привилегированную по местным меркам работу. Так, солдат Киевского гусарского полка Батищев стал здесь королевским кучером и смотрителем, а бывший ротмистр Лейб-гвардии конного полка Шеринкин, являвшийся адъютантом командира Русского отряда, его казначеем и переводчиком, хотя впоследствии был выгнан со службы Ахмета-бея Зогу «за растрату казенных средств»
[557].
При этом четверо бывших его бойцов (Белевский, Красенский, Кучук Улагай и Сукачев) поступили на действительную албанскую воинскую службу. Все они приняли албанское подданство и неоднократно выдерживали экзамены для повышения в следующий чин по итальянской военной системе, проходя для этого специальные четырехмесячные курсы в Скутари (Скадаре).
Они в скором времени достигли здесь больших высот. Так, например, начав свою службу в албанской армии с командира пулеметной команды, Кучук Улагай стал сначала начальником конского завода в городе Шияке, работавшего на нужды армии, а затем – командиром 3-й «смешанной группы» (полка расширенного состава) в Скутари, в который входили несколько батальонов «альпийских» горных стрелков, артиллерия и инженерные части.
Когда в апреле 1939 г. итальянцы заняли Албанию, то он не остался служить им, как это сделали многие его односумы, а ушел в Сербию. Почему он выбрал именно такой путь – точных данных нет.
Впрочем, жизнь в Албании была очень скучной, и постепенно большинство бывших участников похода 1924 г. в эту страну стали разъезжаться. Ко времени высадки здесь итальянских войск в апреле 1939 г. из более чем сотни бойцов Русского отряда здесь осталось лишь 19 человек.
Конец русской албанской общины
События 1939–1945 гг. окончательно добили местную русскую общину, поскольку ее представители выступили на стороне антисоветских сил. Так, во время Второй мировой войны Кучук Улагай сошелся с бывшим донским атаманом Красновым и командовал горскими частями из белоэмигрантов и советских граждан Северного Кавказа. Более подробно о его дальнейшей судьбе будет рассказано в «чилийском» параграфе.
Ротмистр Красенский, являвшийся младшим офицером пулеметной команды Русского отряда, сыграл в истории Албании особенно заметную роль. Впоследствии, после расформирования отряда, он окончил артиллерийские курсы и записался в регулярную албанскую армию и перешел в тяжелую артиллерию. До апреля 1939 г. он командовал ее группой (соединение крупнее полка и меньше бригады).
С приходом итальянцев Красенский перешел на их службу и во время Второй мировой войны отправился с их войсками в Россию, где, по имеющимся отзывам, «успешно воевал против советских подразделений».
По выводу их в 1943 г. с Восточного фронта он опять вернулся в Тирану и был назначен итальянским правительством председателем Особого Военного Трибунала по борьбе с коммунистами. Боролся он с ними так рьяно, что при занятии Тираны местными «красными» в 1945 г. он был пойман ими и повешен на центральной площади по личному приказу их лидера Энвера Ходжи. По имеющимся данным, он сознательно остался в оставляемой итальянцами албанской столице на смерть.
Другим известным деятелем антикоммунистической борьбы в Албании во Вторую мировую войну стал поручик Белевский, также являвшийся младшим офицером пулеметной команды Русского отряда. После его роспуска в конце 1926 г. и создания албанского гвардейского дивизиона он стал его командиром.
После прихода в апреле 1939 г. в Албанию итальянских войск он последовал примеру Красенского и Сукачева, перейдя на их службу. Воевал против советских войск в составе 8-й итальянской армии. За боевые отличия в России получил одну из высших итальянских военных наград – Серебряную медаль, согласно отзывам самих белоэмигрантов «равнявшуюся по значению российскому Георгиевскому кресту».
Вернувшись в Албанию из России после разгрома итальянцев в 1943 г. под Сталинградом, руководил карательными частями, сражавшимися против коммунистов в горах, и был убит в одном из боев в 1944 г.
Также пострадали и другие остававшиеся в этой стране русские. В частности, корнеты Аданевич, Силич и Фиалковский
[558], члены белоэмигрантской организации НТС, были осуждены новыми властями Албании «за антикоммунистическую деятельность» к 101 году тюремного заключения, хотя спустя некоторое время они были выпущены на свободу
[559].
