Парадоксальным образом в этот период роль советской партии в ПССР настолько усилилась, что, опасаясь очередного отстранения от власти, 29 сентября 1921 года Кучек-хан инициировал государственный переворот. В советских республиках, как мы знаем, перевороты так просто не заканчиваются, поэтому сразу после «революции» 2 ноября 1921 года вспыхнула гражданская война в миниатюре. Продолжалась она, впрочем, недолго. Воспользовавшись смутой, в ПССР вошли правительственные войска. Кучек-хан бежал, но в итоге погиб, замерзнув в горах. А переговоры Персии и РСФСР стали более конструктивными, о чем речь пойдет ниже.
Пока же стоит оговориться о том, что эта акция с появлением «новой советской республики» в очередной раз продемонстрировала европейцам, насколько опасна Страна Советов. Однако каких-то критических осложнений в отношениях с Ираном этот советский военно-политический поход не принес.
Тем временем британская сфера влияния в районе Среднего Востока распространилась шире и уже не ограничивалась Персией. Здесь необходимо сделать хронологическое и географическое отступление и подробнее посмотреть на иные центры силы, которые также сыграли свою значимую роль и в Первой мировой войне, и в период интербеллума.
6. Афганистан. Нерв Среднего востока
Афганистан, как и Иран, – страна с древнейшей историей, уходящей к пятому тысячелетию до нашей эры. Есть версия, что иранский зороастризм зародился именно в Афганистане. Это государство и становилось частью Персии, и, как Персия, становилась частью иных государств: Греко-бактрийского царства, Орды, тюркской Газневидской империи, империи Тимуридов, и даже индийской Империи Великих Моголов. С 305 года до нашей эры и вплоть до X века Афганистан был буддистским, после чего стал исламским.
В XVI эта страна вновь стала частью Персидской империи, в XVIII, на недолгий период, – единым и независимым государством. Впоследствии Афганистан распался на Пешаварское, Кабульское, Кандагарское и Гератское княжества. Но в силу того, что эта территория являлась, по сути, центром Евразии, в XIX веке за Афганистан началась «большая игра». О ней мы уже говорили выше, применительно к Персии. Однако Афганистан был еще и «азиатскими воротами» в Индию, чем активно пользовались британцы в давлении на этот регион, который к моменту описываемых событий все же представлял из себя более или менее единое государство с эмиром во главе.
В силу такого территориального расположения и изоляционистского менталитета местных жителей и правящих элит этот регион хоть и рассматривался Британией как зона собственного влияния, но воспринимался в первую очередь как серьезная проблема на севере индийских колоний. Несмотря на отсталость, пользуясь особенностями климата и рельефа, афганцы довольно эффективно противостояли колонизации в ходе двух многолетних англо-афганских войн в 1838–1842 и 1878–1880 годах.
Кампания 1878–1880 года закончилась, тем не менее, уверенной победой Британии. И значительная часть территорий и племен Афганистана стала частью Британской Индии. При этом племена еще и мигрировали, что в итоге создало предпосылки для возникновения Пакистана и последующих индо-пакистанских территориальных споров.
«B 1893 г. английское правительство отправило в Кабул посольство во главе с Мортимером Дюрандом для того, чтобы определить статус пограничной с владениями Великобритании территории, населенной афганскими племенами. Под сильнейшим военным и дипломатическим нажимом Англии эмир вынужден был подписать текст составленного Дюрандом соглашения, признав переход большей части полосы расселения независимых племен к Индии. Последствием этого договора стало создание целого ряда территориальных и политических проблем, нерешенных до сегодняшнего дня»
[124].
В обмен на территориальные уступки Афганистан получил также шанс на некоторую модернизацию, в том числе современные станки для организации промышленности. Афганский эмир Абдурахман при этом, видя негативные стороны западного влияния, все же старался это влияние на население ограничивать. К примеру, он «объявил курс на закрытие Афганистана от внешнего мира и препятствовал своим подданным видеть и узнавать новое»
[125]. Но армию эмира необходимо было модернизировать и перевооружать. Поэтому на одном из кабульских предприятий были установлены «машин-ханэ» – современные станки и механизмы. Британия, однако, не ограничилась оборудованием и намеревалась предоставить ряд субсидий в обмен на полный контроль внешней политики Афганистана.
Естественно, работа на «машин-ханэ» предполагала обучение персонала, и таким образом началось пока еще фрагментарное и эпизодическое сближение афганского общества с европейской цивилизацией
[126]. Впрочем, на конец XIX века Афганистан являл собой действительно изолированное и отсталое государство. Например, для транспортировки пресловутых британских промышленных станков использовались слоны, поскольку местные дороги элементарно не были приспособлены для движения иного грузового транспорта.
После смерти эмира Абдурахмана его место занял эмир Хабибула, который взял куда более решительный курс на модернизацию страны. Он начал активнее привлекать промышленных специалистов из европейских стран, в том числе и из Германии. В 1903 году по указу эмира было создано гражданское учебное заведение «Хабибийя» и офицерское училище, где преподавали многие из приглашенных специалистов. Фактически новая, модернистская афганская интеллигенция зародилась на базе этих двух учебных заведений.
Впрочем, видя пример Ирана, эмир Хабибулла придерживался политики ограничения вмешательства Британии во внутренние дела Афганистана. И умел оказывать куда более действенное сопротивление, нежели персы. Например, в 1907 году, когда британский вице-король Индии лорд Джордж Натаниэль Керзон, который, по сути, был британским наместником в Индии и регионе, попытался с помощью прямого политического давления вырвать у недавно пришедшего к власти эмира новые уступки в пользу короны: вице-король попытался просмотреть договоры, заключенные с эмиром Абдурахманом, как личные и нуждающиеся в пересмотре после смерти последнего.
В частности, лорд Керзон требовал «развития военной инфраструктуры по обе стороны индо-афганской границы; предоставления полной информации о состоянии афганской армии; установления британского контроля над военными поставками в Афганистан; улучшения системы транспортных коммуникаций от индо-афганской границы в направлении на Кабул и Кандагар; отказ афганского эмира от поддержки пограничных племен; допуск британских военнослужащих в районы, непосредственно прилегающие к российско-афганской границе; разработку совместных боевых операций на случай вторжения русских войск в Афганистан»
[127].
