Министр иностранных дел Великобритании Джордж Керзон отправил особую ноту Советской России 8 мая 1923 года, которая позже стала называться «Ультиматум Керзона». Британия требовала у Советской России отозвать своих дипломатов из Ирана и Афганистана, обвиняя их в разжигании антибританских настроений, финансировании волнений и поддержке антибританской пропаганды. Также корона требовала от РСФСР уплатить компенсацию за конфискацию английских рыболовецких шхун, которые незаконно занимались добычей рыбы в советских водах на Каспии, и за расстрел в 1920 году некоего Девисона, обвиненного советскими властями в шпионаже.
Такое вмешательство привело к несколько неожиданному для англичан эффекту: в Тегеране в очередной раз обострились антибританские настроения. На волне всплеска антианглийских настроений и под лозунгом расширения сотрудничества с Советской Россией в октябре 1924 года Реза-хан официально возглавил правительство.
Все на той же волне антибританских настроений Реза-хан потребовал удаления британских военных и гражданских советников из всех учреждений Персии. Параллельно власть нового иранского лидера укрепляется и официально, 31 октября 1925 года персидский меджлис объявляет о низложении шаха и временной передаче всех властных полномочий в руки Резы-хана. В декабре 1925 года эта передача власти закрепляется окончательно и на постоянной основе, поскольку Учредительное собрание провозглашает Резу-хана новым шахом и основателем династии Пехлеви.
В дальнейшем шах проводит курс на всестороннюю модернизацию страны, но в духе капиталистического, а в деревне – и откровенно феодального толка. При этом с юридической точки зрения даже законодательно обрисованный феодализм в некоторых иранских регионах действительно был именно модернизацией.
«В целях защиты буржуазно-помещичьей собственности, в частности на землю, было принято ряд законов и постановлений: уголовный (1927 г.) и гражданский кодексы (1929 г.), закон о регистрации земельных владений (1928 г.), законы против насильственных захватов земель и о сдаче в аренду государственных земель (1930 г.), закон против “аграрного бандитизма”, то есть против крестьянского движения (1931 г.). В 1939 г. законом “О регулировании отношений между помещиками и крестьянами” были по существу закреплены феодальные отношения в деревне, основанные на аренде крестьянами помещичьей земли и воды».
Курс на экономическую независимость также продолжался. Характерным примером здесь является взаимодействие Персии с Лигой Наций, для еще большего ослабления британского влияния. В 1930-х официальный Тегеран направил Британии сообщение о разрыве концессии на добычу нефти для Англо-персидской нефтяной компании. Британия в ответ выступила с угрозами, на что персидское правительство, в свою очередь, пригрозило обращением в Лигу Наций. Обращение действительно состоялось, однако со стороны короны. Слушания по делу нефтяной компании и концессии состоялись 26 января 1933 года. В результате Британия отстояла свое право на концессию, но договор был пересмотрен на более выгодных условиях по отношению к Персии.
В 1935 году Реза-хан совершил крайне важный в символическом отношении шаг. Он потребовал от иностранных держав называть Иран только и сугубо Ираном, то есть «Царством ариев». Себя же Реза Пехлеви объявил шахиншахом, то есть «царем царей». Для местного населения и элит это было знаком того, что государство, во-первых, не забывает собственные традиции, а во-вторых, стремится к утраченному величию. В политическом же смысле это стремление выражалось в том, что Реза-хан пытался вывести свою страну на позиции как минимум регионального субъекта политики и независимого центра силы.
Иран при этом все так же нуждался в последовательной и всесторонней модернизации. Стране требовались европейские специалисты. Но и Британия, и Советская Россия вызывали у шаха подозрение, а то и откровенную неприязнь, а также боязнь повторения с их стороны экспансионистской политики. И здесь начинается быстрое сближение Ирана и Германии.
Более того, в пришедшем к власти Гитлере Реза-хан увидел политического лидера, весьма близкого себе. Германия также была на волне реваншизма, стремилась освободиться от внешнего гнета, обрести силу и независимость. А во внутренней политике Гитлер стал единым и сильным лидером, к чему стремился и Реза-хан. Впрочем, в начале Второй мировой войны Иран заявил о своем принципиальном нейтралитете. Но союзникам была крайне важна Трансиранская железная дорога, по которой можно было осуществлять поставки по ленд-лизу. Ну и иранская нефть, разумеется, все также была важна для Британии. Поэтому в 1941 году состоялось советско-британское вторжение в Иран, известное как операция «Согласие». Реза Пехлеви был свергнут и бежал в Йоханнесбург, на трон взошел его сын Мохаммед Реза Пехлеви, ставший последним шахом в истории Ирана.
Все эти события во многом объясняют и нынешнюю политику Исламской Республики Иран. Это все те же амбиции и все та же жажда не просто тотальной независимости, но и влияния на регион. Что, в общем, в той или иной мере у Ирана получается. Отсюда же и постоянная борьба с Турцией за господство в регионе. И здесь же кроются особенности неоднозначных взаимоотношений с Россией.
Так или иначе, Иран добился своего и стал центром силы и суверенным государством со своим уникальным укладом и политическим строем. Впрочем, это не отменяет того факта, что западные державы все так же смотрят на Иран как на территорию, контролируя которую они могли бы контролировать и значительную часть Азии, а потому Иран был и остается одним из важнейших азиатских государств в мировой геополитической повестке.
Глава 8
Штурм Поднебесной
История Китая межвоенного периода, как и предшествовавших ему, была полна драматизма. Хотя ее, как и историю Африки, относят к «периферии» глобального политического театра той поры, однако это категорически неверно. Хотя бы потому, что Японо-китайская война 1937–1945 года стала одной из трех предшественниц Второй мировой.
Впрочем, это только один из важнейших факторов. Помимо прочего, Китай стал и важнейшей точкой для внешней политики молодой Советской Республики, США и иных западных держав. Таковым Китай остается для многих стран мира и поныне, впрочем, став при этом полноценным игроком и даже сверхдержавой. В XIX и начале XX века Китай для мировых держав представлялся в первую очередь как потенциальная, хоть и поначалу закрытая, ресурсная база. Европейцев интересовали и территории, и рынки, и дешевая рабочая сила, и в первую очередь – китайский чай. Впрочем, проводить такую же лихую колонизацию, как в Африке, европейцы здесь не могли: все же Поднебесная была высокоразвитым государством, с мощной по азиатским меркам армией и населением, имеющим ярко выраженную национальную идентичность и гордость. Но императорское правительство династии Цин, последней китайской династии, выстраивало отношения с европейцами, а особенно британцами, так, что вскоре и английские капиталисты, и корона пришли к выводу, что Китай необходимо «взломать» и сделать одной из сфер своего влияния.
Российская империя тоже имела свои виды на Поднебесную и свое влияние в ней. Впрочем, участие нашей страны что в имперский, что в послереволюционный период можно назвать наиболее тактичным и конструктивным. С другой стороны, в культурном отношении наши отношения с Китаем носили самый причудливый характер. Взять, к примеру, тех же албазинских казаков, которые в 1685 году стали частью китайской императорской гвардии. Кстати, этот казачий полк существует до сих пор, хоть и не зная в массе своей русского языка, но сохраняя казачьи традиции и исповедуя православную веру.
