После смерти Сунь Ятсена, который был непререкаемым моральным авторитетом в Гоминьдане, способным объединять в общенациональный союз самые разные группировки, находя для них общие точки идеологического соприкосновения, в партии, которая, по сути, была межпартийной коалицией, начались брожения. Первым намеком на разделение «левых» и «правых» Гоминьдана стал пленум ЦК Гоминьдана в ноябре 1925 года, на котором было принято решение об исключении из рядов партии всех членов КПК и «левых уклонистов». Это решение, однако, не возымело никаких фактических последствий.
Однако за этим, по сути подпольным, заседанием последовала серия выступлений еще одного лидера Гоминьдана, Дай Цзитао, который стал «новым правым» идеологом партии. И который радикально настаивал на исключении всех членов КПК из структур Гоминьдана, даже если это повлечет разрыв всяких отношений с СССР. Левое крыло Гоминьдана подвергло критике выступления Цзитао, однако социальные тенденции были таковы, что вновь наступал период китайского национализма и «правые» настроения становились доминирующими в народных массах.
Восстание 1925–1927 годов в Китае стало «национальной революцией». И здесь китайские коммунисты совершили головокружительный идеологический кульбит, куда более радикальный, нежели в свое время императрица Цыси, принявшая ихэтуаней. Беспорядки начались в Шанхае, который на тот момент был японской концессией, со стачек китайских рабочих японских фабрик. Японских коммерсантов поддержала британская международная полиция, которая 30 мая 1925 года расстреляла в Шанхае демонстрацию студентов, вышедших поддержать бастующих пролетариев. При этом буквально за несколько дней до того в Гуанчжоу КПК организовала Всекитайскую федерацию профсоюзов, в которую вошло 540 тысяч человек. Расстрел империалистами демократической и социалистической демонстрации студентов породил вполне понятные настроения в массах, а Компартия Китая, «забыв» про интернационализм, сосредоточилась на национально-освободительной борьбе против иностранных захватчиков.
Региональные милитаристы выступили на стороне частного иностранного капитала и ввели подконтрольные им вооруженные формирования, а фактически – армии, в город. Притом что в целом северное правительство с пониманием отнеслось к протесту. Протестующих, однако, равно как и агитаторов КПК и Гоминьдана, все эти тонкости особо не заботили, и 9 июня Национально-революционная армия (НРА) под предводительством Чан Кайши выступила в «Северный поход» с целью разгрома всех региональных северных милитаристов.
Милитаристы, однако, в массе своей не оказывали сопротивления НРА, а напротив, вливались в ее ряды, а в идеологическом смысле все больше делали Гоминьдан «правой» партией. Гоминьдан в итоге, с повышением численности НРА за счет присоединившихся милитаристов, стал не только «правой», но и максимальной милитаристской партией, где армия стала идеологическим и политическим партийным ядром, главной в партии. А Чан Кайши эту силу возглавил, став, естественно, и лидером правоидеологического направления.
В свою очередь, такое резкое «поправение» привело фактически к партийному расколу. Во-первых, оставшаяся левая часть Гоминьдана все шире и плотнее стала сотрудничать с КПК. Коммунистическая партия Китая, в свою очередь, начала именовать правый генералитет НРА не иначе как «новыми милитаристами». «В апреле 1927 г. со всей остротой выявился глубокий кризис революции, назревавший в течение последних месяцев. Усиление классовых требований рабочих и крестьян, активизация политической деятельности коммунистов, расширение сотрудничества коммунистов с левыми гоминдановцами, наконец, прямой нажим империалистических держав привели к почти повсеместному выступлению правых гоминдановцев, прежде всего гоминдановского генералитета (или “новых милитаристов”, как их называли коммунисты) под общим антикоммунистическим знаменем. Главным, но не единственным центром этих событий стал Шанхай»
[146].
Столкнулись здесь и экономические интересы. Генералитет Гоминьдана очень быстро договорился с крупными капиталистами и собственниками и начал серию операций по уничтожению крестьянских союзов, а от КПК руководство Гоминьдана требовало сдерживать работу «по крестьянскому направлению». Китайские коммунисты, будучи в тотальном меньшинстве, пытались идти на тактические уступки, отмежевывались от этих конфликтов, но долго так продолжаться не могло. «В Шанхае 12 апреля 1927 г. произошел конфликт между войсками Чан Кайши и вооруженными отрядами рабочих дружин, которые подчинялись Компартии. В результате лидеры коммунистов покинули город, а рабочие дружины были разоружены.
Это положило начало целой серии инцидентов с советскими консульскими представительствами в Шанхае и осложнило взаимоотношения с СССР. Нечто подобное происходило и в Пекине, где были арестованы 15 советских граждан и казнен лидер местных коммунистов Ли Дачжао». А дальше Чан Кайши осознал, какая сила стоит за ним, и решил построить «свой собственный Гоминьдан», и 18 апреля 1927 года провозгласил в Нанкине свое национальное правительство, объявив, что такое же правительство Гоминьдана в Ухане нелегитимно и теперь вся власть сосредоточена в руках НРА.
7. «Правый» Гоминьдан
Правый поворот Чан Кайши ознаменовался и существенными переменами во внешней политике революционного Китая. В частности, резким похолоданием в отношениях с Советской Россией. Поскольку «новые милитаристы» предпочитали сотрудничать с крупными собственниками, они, вполне естественно, предпочитали на международном уровне теснее работать с представителями западных, империалистических держав. Советский же Союз, со своей помощью именно «левым» и КПК, теперь представлял для Чан Кайши определенную опасность.
Поэтому 27 мая 1929 года отряд китайской полиции ворвался в помещение Генерального консульства СССР в Харбине и произвел незаконный обыск под предлогом поиска мифических участников «совещания представителей III Интернационала». Было арестовано 39 советских граждан
[147]. Аналогичная акция последовала 10 июля 1929 года, когда китайские милитаристы в нарушение советско-китайского соглашения 1924 года о совместном управлении Китайско-Восточной железной дорогой, фактически без объяснения причин захватили КВЖД, отрезали телеграфное сообщение дороги с СССР, арестовали 200 советских граждан, сотрудников дороги и относящихся к ней ведомств, в частности отделения Госторга, Текстиль-синдиката, Нефтесиндиката и Совторгфлота.
В ответ ЦИК СССР и Совнарком 20 августа того же года приняли постановление «О прекращении сношений Союза ССР с Китаем». Впрочем, это означало только то, что теперь Советский Союз, через Коминтерн и непосредственно, усилит свою помощь Коммунистической партии Китая. Силы Гоминьдана же активизировались и начали проводить систематические провокации на советско-китайской границе. Особо они усилились в октябре. «Китайцы ежедневно по нескольку раз обстреливали мирных жителей и рыбаков на советской стороне Амура, а также проходившие коммерческие пароходы. Советские сторожевые катера стали обнаруживать в советских береговых водах вражеские плавучие мины»
[148].
