В 1920 году США производили более половины мировой промышленной продукции, 1/2 угля, 2/3 нефти, 3/5 чугуна и стали, 85 % автомобилей. Да, потом были Великая депрессия, частичный возврат к самоизоляции, который, впрочем, не был тотальным, и разочарование от во многом американской инициативы создания Лиги Наций. Но через двадцать лет началась Вторая мировая война, в которую США также вступили на последних стадиях и вышли в восемь раз богаче, чем в начале уже этой войны. С тех пор США окончательно закрепились как один из глобальных центров силы во всем мире.
И только сейчас эта политика распространения своего влияния начала давать сбои, усложнившись еще и системным экономическим кризисом, начавшимся в 2008 году. По сути, нынешняя риторика новоизбранного президента США Дональда Трампа о том, что нужно сократить участие Штатов в НАТО и прочих внешних глобальных экономических и политических альянсах, – это попытка вернуться к политике умеренной самоизоляции и тому пониманию «доктрины явного предначертания», которое и имелось в виду О’Салливаном, когда США господствуют только на «своем континенте», вмешиваясь в дела остального мира лишь по необходимости.
Здесь, однако, возникает целый ряд сугубо экономических проблем, которые берут свое начало в Первой мировой войне и межвоенном периоде. Именно тогда промышленность и экономика Америки стали базироваться на принципах систематической экспансии и бесконтрольного расширения зон влияния и рынков. Соответственно, экономика США сейчас дает продукцию, в той или иной степени, практически для всего мира. И возврат к самоизоляции может в буквальном смысле обрушить многие американские транснациональные корпорации, которые выросли из концернов и монополий межвоенного времени начала XX века.
Это еще один крайне показательный момент, который демонстрирует логическую, причинно-следственную связь между событиями первой трети прошлого века и современной глобальной политической и экономической архитектурой. И этот момент служит очередным подтверждением необходимости максимально тщательно и систематически изучить роль США в глобальной политике межвоенного периода, роль Штатов в Первой мировой войне, а также в послевоенном мироустройстве, которое по итогам «Большой войны» хоть и не сразу и с определенным «отступлением», но стало американоцентричным.
2. Особенности американского нейтралитета
Официально Штаты вступили в войну 6 апреля 1917 года, однако этому предшествовали долгие политические дебаты на уровне конгресса и тогдашнего президента США Вудро Вильсона. Ключевым событием, спровоцировавшим активное вооруженное участие Америки в Первой мировой, стало потопление лайнера «Лузитания» немецкой подводной лодкой, что привело к гибели 1200 человек, из них – 128 граждан США. Что характерно, в трюмах «Лузитании» был значительный груз оружия и боеприпасов, направлявшийся в Британию. Долгое время факт этого груза отрицали как британская, так и американская стороны.
Этот инцидент случился в рамках формирования Германией «морской войны». Когда Вудро Вильсон обратился к Германии с официальной нотой протеста, немцы ответили, что и впредь будут атаковать без предупреждения все торговые суда близ Британских островов. Что интересно, после этого ответа Вильсон обратился к американскому народу с предупреждением о том, что «недопустимо предпринимать любые действия, способные нарушить нейтралитет США»
[17]. Дело здесь в том, что сам Вильсон шел на президентские выборы, как сторонник мира и пресловутого невмешательства Америки в «европейскую войну».
Однако уже 3 июня 2016 года в конгрессе был принят «Закон о национальной обороне», который одномоментно увеличивал численность регулярной армии до 175 тысяч человек, а в течение следующих пяти лет – до 223 тысяч. При этом, согласно новому закону, число солдат национальной гвардии США увеличивалось до 450 тысяч человек, а в колледжах университетах США открылся Корпус подготовки офицеров резерва.
Здесь нужно пояснить, как именно Штаты «не вмешивались» и как видели будущее Европы. Вильсон, согласно историку Роберту Римини, видел итог Первой мировой, как проигрыш всех сторон, в рамках которого США могли бы стать политическим и нравственным авторитетом, создать «некую организацию» для регулирования политических споров в Старом Свете, а то и во всем мире. Иными словами, уже тогда, в середине Первой мировой, Вильсон видел некий прообраз Лиги Наций.
Что касается «нейтралитета», то нужно понимать, что под ним в США понимались не изоляция и дистанцирование в равной мере от всех воюющих сторон. Как раз напротив, речь шла о торговле и предоставлении вооружений всем сторонам конфликта. Если обратиться к советской историографии, то в ряде исследований можно увидеть следующие умозаключения: «Достаточно сказать, что от начала существования этого государства (с первого года президентства Вашингтона) до начала войны 1914 г., т. е. за сто двадцать пять лет, в общей сложности, перевес вывоза из Соединенных Штатов над ввозом в них из других стран исчисляется в 9 с небольшим миллиардов долларов, а тот же перевес за время с августа 1914 г. до капитуляции Германии в ноябре 1918 г. равняется 10,9 миллиарда долларов. Значит, эти 4 года и 3 месяца войны были с точки зрения торгового баланса выгоднее для Соединенных Штатов, чем в общей сложности все сто двадцать пять лет (1788–1914 гг.) всей их предшествующей истории, хотя уже задолго до войны торговый баланс сводился почти всегда в пользу Соединенных Штатов. Уже в 1919 г. золотой запас Соединенных Штатов превышал 3 миллиарда долларов; но с тех пор он не переставал расти. И даже не это характерно, ибо ведь мы знаем, что еще до августа 1914 г. в распоряжении Соединенных Штатов было 1887 миллионов долларов золотом. Европа, правда, отдала (и продолжает отдавать) почти все свое золото, но у нее и до войны было его меньше, чем у Соединенных Штатов. Существеннее в данном случае то, что, кроме золота, Европа отдала Соединенным Штатам массу ценных облигаций. Одних только облигаций американских предприятий, прежде помещенных на европейских рынках, за время войны перешло в Соединенные Штаты почти на 10 миллиардов золотом»
[18].
Можно, конечно, сослаться на то, что данное собрание сочинений, из которого приведена цитата, датируется 1958 годом и являет собой образец советской пропаганды периода начала холодной войны. Однако можно увидеть и куда более резкие оценки в современных американских источниках. Например, в «Нерассказанной истории США» Оливера Стоуна и Питера Кузника, изданной в США в 2012 году, есть характерная подборка цитат Вудро Вильсона, которая показывает идеологическую подоплеку политики США того периода. В 1914 году на собрании учредителей Национального совета по внешней торговле американский президент заявил: «Нет ничего, что бы интересовало меня в большей степени, чем максимально полное развитие нашей торговли и предначертанное свыше завоевание зарубежных рынков».
Изначально эта политика Вильсона коснулась Нового Света, когда к границе с Мексикой по прямому распоряжению Вильсона были отправлены десятки тысяч солдат, а к нефтепромыслам Тампико и порта Веракрус – корабли ВМС США. В итоге к августу 1914 года в Мексике установился «марионеточный режим». Скептики утверждают, что это было «самое глупое вмешательство США во внутреннюю политику другого государства». Однако по его итогам бизнесменам США удалось получить контроль более чем над 40 % мексиканской недвижимости.
