Глава 17
Крестьянский рубеж
Для того чтобы постичь логику событий, которые произошли 16–17 июля, нам необходимо не только покинуть пределы Ярославля, но и немного «отмотать» назад ленту времени. Когда руководство «Союза спасения Родины и свободы» планировало выступление в Ярославле и Рыбинске, ставка делалась на широкую поддержку населения как самих городов, так и окружающих их сел. Отнюдь не случайно в одном из первых же манифестов, появившемся в восставшем Ярославле, крестьянской проблеме уделялось пристальное внимание: «На точном основании закона закрепить за трудовым крестьянством всю землю в его полную собственность». Поддержку крестьянства также планировалось обеспечить за счет отдельных правых эсеров, которые отказывались признавать советскую власть. Перхуров, например, отмечал: «От крестьян заходил ко мне некий Мамырин – эсер, который передал мне, что целый ряд волостей, ближайших к Ярославлю, вполне готовы к выступлению и намереваются идти все поголовно». Исследователи отмечали, что накануне восстания в Ярославле к офицерам приходили многочисленные «ходоки», не только из окрестных сел, но даже из Тверской и Костромской губерний, говорившие, что они готовы «выступить с голыми руками против большевиков». В итоге в штабе тайной офицерской организации небезосновательно полагали, что против большевиков были готовы выступить не просто отдельные села, а целые территории. На судебном процессе А.П. Перхуров, отвечая на вопрос обвинителя: «Крестьянские организации у вас были?» – показал: «Целые волости, целые районы давали заключение, что если дадим оружие, то они выступят».
Некоторые из исследователей, придерживающихся позиций, разработанных в советской историографии, утверждают, что ярославские белогвардейцы не получили широкой поддержки на деревне, а пример села Диево-Городище был в большей степени исключением из правил, нежели закономерностью. С подобным подходом никак нельзя согласиться. В первый же день выступления штаб Перхурова направил своих агитаторов во все окрестные села. И почти везде они получили активную поддержку. Сохранились многочисленные документы, подтверждающие это. Во многих селах состоялись сходы, на которых принималось официальное решение о поддержке восставшего Ярославля. В некоторых случаях были проведены даже собрания представителей целых волостей. В качестве примера можно привести Бурмакинскую волость Ярославского уезда, где прошло одно из таких обширных и представительных собраний. В протоколе говорится, что на собрании «имели суждение по текущему политическому моменту и о создавшемся положении в городе Ярославле и воззвание Северной Добровольческой армии». В итоге было решено «не препятствовать к поступлению добровольцев в Северную Добровольческую армию». Но почти сразу же после этого было вынесено решение о более активной форме поддержки: «Оказать помощь Северной Добровольческой армии, произвести поименно записи добровольцев и сборы пожертвований, каковые и представлять в Волостную Земскую Управу, просить немедленного отпуска в волость для вооружения – оружия и боевых припасов, послав в Северную Добровольческую армию делегатов».
Еще более показательной ситуация была в Толгобольской волости. Исследователь А.Е. Кидяров отмечал, что там «один энергичный прапорщик по собственной инициативе организовал отряд в 30 человек, по количеству найденного им же в деревнях оружия, и оказал помощь восставшим, помешав красным отрядам переправиться через Волгу в районе Толги». Несмотря на то что красные части пытались держать Ярославль в кольце блокады, волнения в крестьянской среде постепенно распространялись по всей губернии. Иногда складывались воистину парадоксальные ситуации, например, расположенный к северо-востоку от Ярославля уездный центр Данилов считался хоть и не самой надежной, но все-таки опорой «красных». Впрочем, некоторое время (по крайней мере, до прибытия красного бронепоезда и частей под командованием Геккера) представители местного совета пребывали в сильной тревоге. Связи с Ярославлем и Вологдой не было, а по городу ходили упорные слухи о скором прибытии в Данилов эшелонов с англо-французскими войсками. В итоге уездный центр был объявлен на военном положении, а в его окрестностях выставлены дозоры. Внезапно обнаружилось, что крестьяне окрестных сел спилили столбы вокруг Данилова, чем прервали любое сообщение с другими городами. Кроме того, утром 8 июля в селе Ермакове, центре одноименной волости, собралась большая толпа недовольных крестьян из окрестных деревень, которые на своем сходе вынесли решение идти в село Покров-Рогули «снимать советы».
На самом севере Ярославской губернии дела у Советов обстояли не намного лучше. В связи с тревожным положением уездный комитет РКП(б) города Пошехонья создал революционный комитет (Г.В. Киселев, А В. Кутков, С.А. Преображенский), которому была передана вся полнота власти. Когда 8 июля Киселев уехал с отрядом на подавление руководимого лично Савинковым выступления в Рыбинске, его заменил М.С. Яблоков. Он тут же разослал в волостные советы телеграммы, в которых предупредил, что нужно готовиться к отпору создающимся в округе контрреволюционным бандам. В телеграмме также говорилось, что необходимо вооружаться на местах, поскольку оружия в городе может не хватить, а город и уезд находятся на осадном положении. Между тем в волостном центре Холмовской волости Пошехонского уезда, селе Покров-Рогули, часть жителей готовилась поддержать вспыхнувшее в Ярославле восстание. Их возглавил поручик Поройков. Юрий Шевяков отмечал: «С подходом сюда утром 8 июля даниловских крестьян на местной церкви ударили в набатный колокол, а купец Родионов, забравшись на каланчу, подал гудок пожарной сирены, сзывая народ на площадь. Собравшимся людям Поройков зачитал телеграмму Пошехонского ревкома, полученную им через заведующего земельным отделом волисполкома офицера М. Селецкого. Текст этого документа Поройков поспешил использовать в свою пользу. Тут же телеграмму размножили и послали по деревням с требованием немедленно вооружиться и прибыть в Покров-Рогули». Вместе с телеграммой в деревни были посланы специальные повестки от имени волостного совета, в которых говорилось: «Холмовский волостной совет просит деревенский комитет дать распоряжение о сборе печеного хлеба для красноармейцев и собранный хлеб доставить в волсовет сейчас же по получении сей повестки, то есть 8 июля, хотя бы и к вечеру». То есть восставшие крестьяне прибегли к очень хитрой уловке, но были готовы к открытым действиям. На селе был сформирован вооруженный отряд и под командованием штабс-капитана Воскресенского направлен в село Белое. По телеграфу туда было передано условное сообщение: «выслано 40 рублей», которое означало, что в Белое отправлено сорок вооруженных бойцов. В ночь на 9 июля, получив известие о движении отряда, поручик Троицкий и офицер И. Уткин подняли восстание в селе Белом – центре Займишенской волости. Тут же были заняты все жизненно важные пункты и начата мобилизация, под которую попадали люди в возрасте от 18 до 40 лет. Показательно, что поддерживать восстание отказывались лишь отдельные села. Крестьяне вовсе не собирались придерживаться выжидательной тактики. Например, для вооруженного захвата города Пошехонья был сформирован «крестьянский полк», общей численностью в полторы тысячи повстанцев, которым командовал некто Троицкий. В ночь на 10 июля повстанческий полк вышел на позиции к Андрианову монастырю, откуда в сторону Пошехонья были направлены разведчики. Те, в полукилометре от города, натолкнулись на красный дозор и вступили в перестрелку.
