Я смотрю на экран. Смотрю на фото, на котором в глазах всего мира запечатлено воссоединение семьи. Слышу мой голос, который звучит с экрана:
Мне жаль. Жаль, что мне потребовалось столько времени. Прости, что я вообще на это решился.
— Ты ошибаешься! — говорю я Сабатини. — Хоши сразу поймет, что это фальшивка! Она знает меня и мои чувства! Она тотчас поймет, что моя мать подстроила это.
Сабатини откидывает голову и смеется. Его мелкие белые зубы похожи на звериные клыки.
Хошико
Грета тянет меня за руку.
— Хоши! — Я вынуждена наклонить голову, чтобы услышать ее шепот. — Почему Бен говорит это? Он сказал мне, что его мама — плохая женщина. Говорил, что ненавидит ее.
— Это неправда! — говорю я ей. — Это не Бен. Не может быть он. Бен никогда не предаст нас. Никогда!
Она переводит взгляд на улыбающееся голографическое изображение в нескольких метрах от нас.
Разве я мог полюбить мерзкую циркачку-Отброса, звучит голос. Голос Бена.
— Похоже на него, — с сомнением произносит Грета. — И голос тоже похож.
Я снова смотрю на экран. Она права. Похож. Или все же нет. Этого не может быть.
Бен любит меня. Он никогда бы не сказал про меня такие вещи. Он никогда, никогда, никогда бы не вернулся к ней. К своей холодной, жестокой, злой матери.
Столь же внезапно, как и пришло, ощущение ужаса оставляет меня. Это значит, что он жив. Это значит, что он полезен для своей матери. Это хорошо. Это значит, что он в безопасности.
Толпа под нами все еще свистит и улюлюкает. Джек опускается на корточки, лицом ко мне и Грете, чтобы мы могли его услышать.
— Хоши права, Грета. Это все ложь. Картинку неким образом так создали. Это просто ловкий монтаж звука и изображения, вот и все. Ты знаешь Бена. Он никогда бы не сказал подобных вещей. Не позволяй этой женщине одурачить тебя, Грета. Не дай ей победить!
Его слова подтверждают то, что я должна была понять с самого начала.
Передо мной сотни сердитых Отбросов выкрикивают о Бене ужасные вещи.
Я делаю шаг вперед, к центру сцены, и пытаюсь перекричать их:
— Неправда! Это подделка!
Они кричат еще громче:
— Не слушайте ее! Это подделка, разве вы этого не понимаете!
Но они лишь насмехаются надо мной. Они мне не верят.
Я смотрю на Вивьен Бейнс. Как же я ее ненавижу! Я ненавижу ее даже больше, чем ненавидела Сильвио. По крайней мере, у него была власть лишь над артистами цирка. Только им он мог причинить боль. У нее же есть власть сделать больно нам всем, но даже этого ей мало. Вивьен Бейнс ничто не остановит. Она будет выслеживать и убивать каждого из нас. Она не остановится, пока не уничтожит всех.
Она все еще говорит. На этот раз о цирке.
— Через несколько дней цирк откроется снова. Вас ждет представление, какого вы еще никогда не видели. Если вы со мной, если вы готовы действовать, чтобы обеспечить нашей стране сильное, светлое, чистое будущее, приходите. Будьте моим гостями. Первая тысяча людей, кому понравилась эта трансляция и которые поделятся ею с другими, получат пригласительный билет на премьеру.
Она слащаво улыбается:
— Давайте праздновать. Давайте чествовать наше превосходство, нашу священную чистоту. Давайте отпразднуем силу.
Я чувствую прикосновение чьей-то руки. Кадир решительно отводит меня в сторону от сцены и указывает на экран:
— Смотри, сейчас будет главный номер.
Фотографии больше нет. Я не слышу голоса Бена. Вивьен Бейнс стоит в стороне с фальшивой улыбкой на лице. Затем на экране появляется мужчина в костюме.
— Дамы и господа! Во имя справедливости и демократии оба ваших главных кандидата сегодня здесь, чтобы сделать свои заявления и принять участие в первых за последнюю четверть века телевизионных дебатах. Мы уже выслушали Вивьен Бейнс, теперь давайте послушаем ее Немезиду! Итак, поприветствуем Лору Минтон!
Слышно, как люди в студии встречают ее аплодисментами. Некоторые из тех, что под нами, — тоже, хотя и с меньшим воодушевлением, нежели приветствовали Кадира, когда тот выходил на сцену.
Появляется женщина. Это Лора Минтон. Высокая, в длинном фиолетовом платье. Непослушные рыжие волосы волнами ниспадают ей на плечи, теплые зеленые глаза хорошо мне знакомы. Она развернула столь мощную кампанию, что за последние несколько месяцев снискала себе такую же громкую славу, что и мы.
— Добрый вечер. — Она улыбается прямо в камеру. — Позвольте мне задать вам вопрос. Кто, по-вашему, вы такие?
Бен
Лора Минтон улыбается в камеру:
— История — роскошный гобелен, сотканный многими людьми. Людьми всех оттенков кожи, людьми всех вероисповеданий, людьми, которые вообще не были чистыми англичанами. Виктория и Альберт, Христофор Колумб, Плутарх, Леонардо, Галилео — список можно продолжать бесконечно.
Она наклоняется вперед и шепчет в камеру:
— Они Отбросы, все до одного. Отбросы: похоже, они бедствие человечества. Короста на этом мире каждый из них. Задумайтесь. Как такое может быть? Как люди с грязной кровью оказали настолько сильное влияние на целый мир?
Задумайтесь.
Я такая же, как и вы. Особенная. Чистая. Мои дедушки и бабушки были Чистыми, мои родители были Чистыми. — Она понижает голос до сценического шепота. — Но позвольте открыть вам секрет…
Сейчас на экране обе женщины. Моя мать смотрит на Лору, насмешливо скривив губы и цинично выгнув бровь.
— Я сделала анализ моей ДНК. ДНК есть не что иное, как основа моего существа. Ткань жизни. Это моя генеалогия, ключ к моим корням. И что же я обнаружила? Нечто крайне интересное. Я далеко не чистая англичанка. Во мне есть кельтская кровь. — Она встряхивает рыжими волосами. — Это объясняет цвет моих волос. В моих жилах также есть славянская, скандинавская, еврейская и даже ганская кровь.
Она поворачивается к моей матери:
— Что вы об этом думаете, Вивьен Бейнс?
На лице моей матери написано торжество.
— Это многое объясняет. Я не уверена, почему вы решили сделать такое признание, но наверняка должны осознавать последствия свой исповеди. Вы — Отброс! Отброс не может участвовать в избирательной кампании, это четко прописано в законах нашей страны. Вы должны сойти с дистанции. Вас следует лишить всех прав и привилегий. Вас следует немедленно отправить в трущобы!
Лора Минтон улыбается. На лице ни растерянности, ни испуга.
— Похоже, вы правы. С такой кровью как можно утверждать, что я чистая англичанка? Но позвольте мне сказать вам еще кое-что. Вся моя команда, каждый ее участник, протестировал свою ДНК. О да, и еще двести добровольцев со всех концов страны. Доктора, университетские преподаватели, юристы, банковские служащие. Сколько из них, как вы думаете, оказались Чистыми, Вивьен Бейнс? Ну, хотя бы примерно? Наверняка никто из этих людей не испорчен, как я?
