— Если ты хочешь вернуть ее, ты знаешь, что должна для этого сделать.
Бен
Под утро мы расходимся по своим камерам и запираем на засовы двери. Шон занимает самую дальнюю от входа, и как только двери распахиваются и волки убегают, сидит, забившись в угол, пока все остальные выходят на перекличку.
Никто из охранников не спрашивает, где он. Не иначе, они решили, что волки съели его до последней косточки. При мысли о том, что так могло случиться, мне делается не по себе.
На мое счастье, Сильвио на завтраке нет. Я вздыхаю с облегчением. Но в целом все происходит так же, как и вчера. Цирковые артисты, словно скот, едят из корыта, я же сижу за столом и наслаждаюсь вкусной пищей.
Правда, на этот раз во взглядах людей больше нет колючей враждебности, наоборот, все смотрят на меня с сочувствием и пониманием.
Я жду, когда мне подвернется возможность поделиться с ними моей едой, однако охранники не спускают с меня глаз. Я же не хочу рисковать. Не хочу, чтобы из-за моей глупости пострадал кто-то из моих новых товарищей. Увы, у меня не получается спрятать даже кусочек, чтобы потом поделиться им с Шоном.
Затем охранники дуют в свистки и выпроваживают всех вон.
Я стою, мигая от яркого света, и наблюдаю, как все остальные торопятся в разные стороны, кому куда.
— А, Бенедикт! — это в гольфмобиле ко мне подъезжает Сильвио. Из-за его спины, из багажника, на меня выглядывает Иезекиль. Лицо мальчонки непривычно серьезно. — Этот малыш уже рассказал тебе про свой номер? Еще нет? Что ж, так даже лучше! Мне будет интересно увидеть твое лицо, посмотреть, как ты отреагируешь. Тебе даже не нужно будет репетировать то, что я придумал для тебя к премьере. А поскольку ты мой особый гость, я решил дать тебе этим утром отдохнуть и выступить в роли зрителя. Так что сядь, расслабься, смотри и получай удовольствие. Все как в старые добрые времена. Разумеется, если хочешь, можешь тоже принять участие, потому что шоу интерактивное. Говорю это, так как знаю по личному опыту. Вот увидишь, будет весело. Правда, Иезекиль? — Он поворачивается и с дурацкой ухмылкой смотрит на мальчонку, но тот сидит, опустив голову. — Эй, чего ты ждешь? Прыгай к нам!
Я пытаюсь заглянуть Иезекилю в глаза, но тот упорно смотрит вниз. Я в растерянности. Черт, как же мне поступить?
— Давай, Бейнс! — приказывает Сильвио. — Паучье Логово ждет!
Паучье Логово? Меня тотчас охватывают дурные предчувствия. Я сажусь в гольфмобиль, и мы катим по территории цирка.
Хошико
Лора Минтон сидит за рулем автомобиля. На ней модное шерстяное платье и жакет. Я сажусь к ней в машину. Она тепло улыбается мне и пожимает мне руки. Правда, потом она вытирает свои руки о платье, но я ее не виню. Я не помню, когда в последний раз мылась. Я пробегаю пальцами по волосам. Они спутанные и напоминают войлок. Одежда тоже грязная. Я вся грязная.
— Хошико, рада видеть тебя снова. Я уверена, ты отлично выполнишь порученное дело. И, пожалуйста, успокойся. Мы с тобой на одной стороне.
Она даже не обмолвилась о Грете. Я хмуро смотрю на нее.
— Давайте быстро сделаем то, что от меня требуется. Куда вы меня везете?
— В студию. Это недалеко, всего в нескольких милях отсюда. Кроме нас там сегодня никого не будет. Всех работников отправили по домам.
Кадир и его люди садятся на заднее сиденье.
Лора ведет машину и разговаривает со мной.
— Для нас очень важно, Хошико, чтобы у нас все получилось. Мы можем записать только один дубль. Ты говорила, что видела позавчерашнюю трансляцию?
Я киваю.
— После нее рейтинги Бейнс резко пошли вниз. А ведь еще год назад идея публичных дебатов казалась просто немыслимой. И, знаешь, кто все изменил?
Я качаю головой.
— Я скажу тебе кто. Скажу, кто настоящий герой. Это Бен. Твой Бен. Он произнес речь, которая изменила буквально все.
Ее слова переполняют меня гордостью. Как жаль, что я не могу сказать ему об этом прямо сейчас. Вряд ли я хоть раз сказала ему, какой он храбрый. Почему я так часто бывала с ним холодна? Почему так редко делилась с ним своими чувствами? Почему бездарно потеряла столько дней?
— Разумеется, Бена тогда отключили через считаные минуты. Но это не сыграло большой роли. Ущерб системе уже был нанесен. Более того, тот факт, что его отключили, только придал его словам дополнительный вес, а ему самому — дополнительную славу. Он пробудил ото сна целую страну. Нет, конечно, не только ему одному приходили в голову подобные мысли, другие тоже хотели бы высказать их вслух. Иное дело, что до Бена никто не решался это сделать.
— Зря они молчали, — говорю я. — Когда вы молча соглашаетесь с такими людьми, как Вивьен Бейнс, это значит, что вы ничем не лучше ее.
Лора Минтон вздыхает.
— Ты права. Я не пытаюсь найти оправдание. Я лишь пытаюсь объяснить, как обстояли дела. Культура политических классов в этой стране на протяжении многих лет сводилась к одному, а именно к молчаливому согласию. Держи свои мысли при себе. Не нарушай правил, не поднимай голову, не высовывайся.
Впереди над городом маячит Правительственный центр. Лора кивком указывает на золотую статую Чистого, поверх которой все так же висят экраны с нашими портретами.
— Ты даже не представляешь, как все тогда испугались. Испугались, что если сболтнуть лишнее, если начать задавать вопросы, если позволить себе откровенные высказывания, то тем самым можно поставить себя под удар. И тогда прощай все — дом, семья, статус Чистого. Тебя выкинут в трущобы и бросят там гнить.
Она утверждает, что не собирается оправдываться, но я бы так не сказала. Бен без малейших колебаний отказался от своего статуса. Да и Джек тоже не ждал, когда ему наконец позволят высказать свое мнение. Ради нас он пожертвовал всем, что у него было.
Но я не говорю этого вслух. Что это изменит? Я просто сижу рядом с ней, слушая, как она пытается найти оправдание своему соглашательству.
— Как оказалось, нас, сочувствующих, было много, если не большинство, но никому не хватало смелости высказать эти вещи вслух. Бен был первым.
Она снова смотрит на дом правительства.
— С каждым днем все больше и больше людей открыто занимают сторону Отбросов, выступают против Вивьен Бейнс и всего того, что она олицетворяет. Волну общественного мнения удалось повернуть вспять, и сделал это твой Бен. Даже если мы на следующей неделе проиграем выборы, то, что я открыто баллотируюсь как кандидат, представляющий интересы Отбросов, уже само по себе победа.
Она смотрит на меня, и глаза ее вспыхивают злорадством.
— Помнишь, я попросила Вивьен Бейнс пройти тест? Ее отказ означает одно: она знает, что это ложь! Я поставила ее в щекотливое положение. Пройди она его, кто знает, какая генетическая грязь всплывет в ее якобы чистой английской крови? Поэтому рисковать она не станет. Но чем дольше она отказывается, чем громче называет тестирование незаконным, тем более шаткой выглядит ее позиция в том, что касается как ее самой, так и любого из нас. Что бы она ни выбрала, это не сулит ей ничего хорошего. Империя, которую она построила, рушится на глазах. Все уже никогда не будет таким, как прежде. Ей не вернуть того времени, когда все ходили опустив головы и помалкивали. Король оказался голым, и впервые никто не притворяется, что видит его новое платье.
