В начале 1980 года Билл обязан был донести до Питера новость о том, что он больше с нами не играет. Вместо этого Билл снова ухитрился убедить нас троих дать Питеру второй шанс. Так что принятое решение мы опять не привели в исполнение, и через несколько месяцев — мы все равно в этот промежуток времени не выступали, а записывали Unmasked, вновь с барабанщиком Энтоном Фигом и Вини-продюсером, — мы согласились, что Питер вернется и попробует с нами поиграть. А на этот период Билл отправил Питера брать уроки у преподавателя ударных — именитого джазмена Джима Чапина. В день этой нашей совместной репетиции или прослушивания, или как там еще это назвать, но, в общем, пришел на базу Питер с пюпитром и пачкой нот. И говорит первым делом: «Мне все ваши песни теперь нужны в нотах, потому что я теперь играю по нотам».
Я шепчу Джину на ухо: «Мы что, в передаче “Вас снимает скрытая камера”?»
Питер сел за барабаны, поставил ноты на пюпитр и… поглядел в них какое-то время. А я бы хотел вам сейчас напомнить, что на той репетиции игрался старый материал, а не те новые песни, что мы сочинили и записали для альбома Unmasked. А мы, собственно, хотели проверить, способен ли он сыграть те песни, которые уже давно знал. Ну, репетиция прошла неважно. Это был конец.
У меня такое кредо: если кто-то тонет — спасай, но если он и тебя тянет на дно — бросай. А тогда именно это и происходило. Все разговоры, советы, помощь ему — все было впустую, тупик для нас для всех.
После окончательного решения о том, что Питер ушел из группы, мы сняли видеоклип на песню «Shandi». Он там тоже снялся — пришел на площадку, зная, что это его последнее появление в составе группы KISS. В конце смены он собрал свой чемоданчик для косметики и ушел. Не то чтобы мы разрыдались в три ручья, но момент был силен. Питер же нас покидает. Мы его уволили, и сегодня — последний раз, когда мы видим его в группе.
Питер, Дебби и я. В Нью-Йорке дресс-код — смокинг
Вот странно, но самого Питера это как будто вообще не волновало. Очень вероятно, что он пребывал в наркотическом тумане, в связи с чем свой уход из группы рассматривал как колоссальную новую возможность. По его мнению, он написал все наши главные хиты, так что теперь без нас сам станет большой звездой.
Ой, Питер ушел.
Пришел конец… чему-то. А собственно, чему?
Трудно было представить KISS, где не хватает кого-то из нас четверых. Дисфункционалы мы или нет, но все же были четырьмя мушкетерами. А того, что случилось, мы даже теоретически не допускали никогда. Ну вот что, если кто-то больше не захочет играть? А если кто-то будет не в состоянии делать свою работу? Но что бы ни раздирало группу изнутри, мы всегда оставались группой. А тут вдруг один выбыл. Нас это потрясло до основания. Что нужно было делать? Распадаться?
Правила изменились. Конечно, KISS теперь уже будет жить совсем по-другому.
35
Пока в первой половине 1980 года разворачивалась драма с Питером, мы оказались еще и в центре другой драмы — с нашей звукозаписывающей компанией. Дело том, что гигант PolyGram приобрел лейбл Casablanca, но в процессе поглощения полиграмовские юристы по какой-то причине недостаточно прошерстили существующие контракты. PolyGram считал, что вместе с нашим независимым лейблом покупает группу KISS и Донну Саммер, но именно в нашем контракте было т. н. положение о ключевом сотруднике. Иными словами, работать с нами можно было, только пока Нил Богарт у руля. По дошедшим до нас слухам, такой же контракт был и у Донны.
Теперь, если смотреть на нас с точки зрения гастролирующей группы, мы находились в упадке после тура Dynasty, на котором нам пришлось отменять концерты и наблюдать изменившуюся демографию слушателей. PolyGram же смотрел на нас с точки зрения издателя пластинок, а альбом Dynasty как раз оказался большим хитом: мало того, что попал в хит-парады дома, так еще и песня «I Was Made for Lovin’ You» стала на тот момент нашим самым успешным синглом за пределами Соединенных Штатов — вошла в верхнюю десятку всех европейских хит-парадов и возглавила чарты в Австралии и Новой Зеландии. В этой ситуации наш новый лейбл, если бы дал нам уйти, выглядел бы полным идиотом, а мы как раз и должны были уйти, как только они «сольют» Нила. Мы оказались в выгодной для себя ситуации — лучше не придумать. Потому что PolyGram, дабы сохранить лицо, решил заключить с нами очень выгодную сделку. Обсуждать условия контракта в столь катастрофической для них ситуации оказалось ужасно выгодным для нас делом.
Правда заключалась в том, что на тот момент мы не зарабатывали огромных денег, особенно если сравнить доходы группы с тем, что выплачивалось нам. Мы, например, позже узнали, что с продаж мерчендайзинга группы KISS с 1977 по 1979 годы было выручено 100 миллионов долларов. Из этих денег все вместе члены группы в сумме отнесли домой меньше трех миллионов. Нашу порцию сжирали накладные расходы Билла. Но опять-таки, на тот момент мы настолько мало знали о бизнесе, что ничего этого не осознавали.
Мы обладали кредитными карточками, но живых денег даже не видели. Тем не менее сама мысль, что у тебя есть золотая кредитка, была очень приятна. Вот у моих родителей вообще никогда никаких кредитных карт не было. А поскольку счета по нашим тратам приходили в фирму «Гликман — Маркс», которая их аккуратно оплачивала, то карточки делали покупку чем-то нереальным. У меня есть маленький пластиковый прямоугольник, с помощью которого я уношу из магазинов разные товары.
И теперь, когда мы вдруг получили на запись альбомов по новому контракту целый вагон денег, я решил купить квартиру. Хватит снимать — когда снимаешь, не создаешь капитал, что в моем случае просто неумно.
Сначала я хотел посмотреть квартиры на Пятой авеню, с окнами на Центральный парк. Изъявил свое желание риелтору, а она мне ответила: «Я могу вас отвести в квартиры, которые вы хотели бы посмотреть, или же я могу показать вам квартиры в домах, куда вас пустят».
«Простите, что вы имеете в виду?» — не понял я.
Тут она стала рассуждать про нуворишей и артистов. И вдруг умолкла. Потом добавила, что здания вокруг парка принадлежат «голубой крови и старым деньгам». С тем же успехом она могла сказать: «…а не жидам всяким». Я понял, что по этой неназываемой причине мне откажут в покупке квартиры во многих первоклассных зданиях, где я хотел бы жить. Мой агент проходила это все неоднократно и все эти расклады знала очень хорошо.
«То есть вы хотите сказать, что я не могу жить там, где я хочу?»
И тогда она объяснила, как работает система товариществ собственников жилья. Оказалось, что в городе Нью-Йорке большинство высотных зданий находится в совместной собственности всех жителей дома, и покупку квартиры новым жильцом должен одобрить совет, избранный собственниками. Это не как в кондоминиумах, где просто у прежнего собственника купил квартиру и живешь. Советы эти могут — и вовсю этим правом пользуются — блокировать заявки покупателей, которых не хотят видеть в качестве соседей. А видеть в качестве соседей обычно не хотят чернокожих и евреев.
