Хм… Мы все забрались в лимузин, и водитель сделал невозможное, доставив нас центр города за рекордно короткий срок, как раз к тому моменту, когда в зале погасли огни.
По ходу того, как мы с Пэм начали больше общаться, я все больше времени проводил в окружении ее друзей, потому как своих у меня было мало. Однако ее друзья меня не особо заботили. Одной из них была Марла Мейплз, которая якобы прославилась из-за того, что разрушила брак Дональда Трампа. Сомнительное достижение. Но Пэм всегда хорошо отзывалась о многих людях, которых я считал сомнительными. «У них хорошее сердце», — говорила она.
«Хорошее для чего? Для трансплантации?» — отвечал я.
Дело ведь не в том, насколько у вас хорошее сердце, а в том, что вы делаете в своей жизни. Эти люди были плохими, исходя из их действий и жизненного опыта. Мне кажется, что это нельзя перечеркнуть заявлением, что у кого-то хорошее сердце. Тем не менее я убедил себя, что у меня реальные нормальные отношения, которые могут привести к браку.
В наших отношениях нашлось достаточно места драме. С самого начала мы постоянно отправляли друг другу записки, письма и открытки, в которых выражали разочарование, пытались извиниться или в чем-то объясниться. Определенно, проблемы шли с обеих сторон. Ну, я всегда думал, что у меня получится исправить все, что было не так со мной и с ней.
Я хочу отношений. Я хочу жениться. Я хочу семью.
Я хочу, чтобы моя жизнь напоминала картины Нормана Роквелла.
Однажды днем, в начале 1991 года мне позвонил Эрик Карр. Он только что вернулся домой от врача.
— Что случилось? — спросил я.
— Я выплюнул немного крови, поэтому решил, что мне нужно провериться, — сказал Эрик.
— Все нормально?
— Я не знаю, но очень волнуюсь. Они дали мне какой-то снимок, врачи обнаружили какое-то новообразование размером с палец в области сердца.
— Они что-нибудь сказали?
— Сказали, что это может быть рак.
— Не беспокойся об этом, — успокоил я, — все всегда кажется хуже, чем есть на самом деле. Нет причин думать, что все обязательно произойдет по худшему сценарию. Шансы, что это серьезно, ничтожно малы. И даже если это рак, о тебе хорошо позаботятся.
К сожалению, через несколько дней он снова позвонил мне. «Это действительно рак», — сказал мне Эрик. Хуже того, это была чрезвычайно редкая форма рака. Случаи заболевания раком сердца за каждый год можно пересчитать по пальцам одной руки. Но я все еще надеялся, что все будет хорошо.
Из Лос-Анджелеса он отправился прямиком в больницу в Нью-Йорке. Мы с Джином вылетели к нему, чтобы быть рядом во время операции на открытом сердце. Насколько я понял, врачи вырезали часть его сердца, а затем восстановили то, что осталось. Вскоре после этого нас попросили записать «God Gave Rock ’n’ Roll to You» для фильма «Новые приключения Билла и Теда». Песню продюсировал Боб Эзрин, пытаясь воссоздать магию с нашего альбома Destroyer и стереть память об одиозном The Elder. Эрик отчаянно хотел поработать над песней, но он все еще был слишком слаб. «Сейчас ты должен сосредоточиться на своем здоровье, — сказал я ему, — неважно, значит ли это улететь на тропический остров или просто отдых с медитацией».
Если бы я только знал… Я бы никогда не подумал, что это мог быть его последний шанс сыграть, но на тот момент я верил, что он выкарабкается несмотря ни на что. В итоге музыку сыграл Эрик Сингер, хотя Эрик Карр и приехал в Лос-Анджелес для участия в съемках и изображал барабанщика. Проходя курс лечения от рака, он потерял все свои волосы и должен был носить массивный парик, который имитировал его естественную шевелюру одуванчика. Во время съемки он играл как одержимый, дубль за дублем пытаясь воссоздать партии Эрика Стингера.
«God Gave Rock ’n’ Roll to You» получилась настолько классной, что мы решили попробовать сделать еще один альбом с Бобом Эзрином. Когда Боб находился в отличной форме, его тяжело было превзойти. Мне показалось, что он хотел что-то доказать (ему тоже было стыдно за The Elder), поэтому ему не терпелось засучить рукава и записать качественный альбом. Из Hot in the Shade получилась сборная солянка — было очевидно, что в группе царит разлад. Если бы Джин вернулся к делам, мы могли бы заново взяться за то, что у нас получалось лучше всего. Я был обеими руками за.
Мы сказали Эрику Карру, что собираемся записать альбом без него. Мы заверили его, что оплатим все счета и обеспечим его страховку. Я снова повторил, что сейчас он должен думать не о группе, а о своем здоровье, и это даже не обсуждается.
Боб пригласил группу барабанщиков, чтобы они репетировали с нами, когда мы начали работать над Revenge. Некоторое время мы играли с Эйнсли Данбаром, который успел поработать с Journey, Whitesnake и Jeff Beck Group. Он был потрясающим английским классическим барабанщиком, но нам просто не подходил. В какой-то момент мы вернули Эрика Сингера. Трудитесь ли вы в музыкальной группе, на фабрике или на любой другой работе, вам приходится взаимодействовать с другими людьми, и эта связь влияет на атмосферу работы и на конечный продукт. По воле судьбы, Эрик Сингер идеально подходил на эту роль. Он действительно заменил Эрика Карра в KISS — по крайней мере на несколько месяцев в студии звукозаписи.
Все это время я никогда всерьез не задумывался о том, что мы можем потерять Эрика Карра. Я был готов к тому, что длительный период он будет ослаблен болезнью, и такой статус-кво сохранится на неопределенный срок. Это была попытка оградить себя от дурных мыслей. Я ошибался.
Осенью 1991 года, когда мы работали в Лос-Анджелесе, мне позвонил Боб Хелд, мой друг из Нью-Йорка. Сначала я не мог взять в толк, что он пытался мне сказать. Эрик Карр перенес инсульт. Рак распространился на его мозг. Эрик был найден в своей квартире после того, как он позвонил 911. Когда на место прибыли сотрудники службы спасения, Эрик был уже без сознания, поэтому они просмотрели его адресную книгу и наугад набрали номер одного из его знакомых, которым оказался Боб. Но с этого момента мы не могли получить никакой информации. Несмотря на мои ежедневные звонки, его родители не хотели разговаривать со мной. Я не понимаю, почему никто не желал говорить со мной или с Джином, если уж на то пошло.
Несколько недель спустя, 24 ноября 1991 года, мой ассистент позвонил мне и сказал: «Эрик мертв». Я позвонил Джину и рассказал ему новости.
Это был шок, отчасти потому, что мы не могли получить ровным счетом никакой информации о его состоянии.
Эрик умер в один день с Фредди Меркьюри. «Rolling Stone» опубликовал статью о Фредди, но в журнале даже вскользь не упомянули о смерти Эрика. Я не мог простить им этого, и был уверен, что это не было оплошностью, как позже утверждали в руководстве журнала. Это не вопрос музыкальных предпочтений — это вопрос человеческой доброты и признания той радости, которую этот парень, сраженный раком, принес миллионам людей. Наши фанаты любили Эрика так же, как он любил их, а журнал обошел вниманием его смерть. Другие СМИ по всему миру трубили о смерти Эрика. Наплевательское отношение «Rolling Stone» не было случайностью или ошибкой. Потребовалось гораздо больше усилий, чтобы проигнорировать смерть Эрика, чем признать ее.
