Гастроли были ужасными. Постоянная рутина и страдания. Мы потратили всю нашу энергию, выманивая Питера и Эйса из гостиничных номеров. На одном из концертов Эйс исподтишка ударил Томми. Питер все таскался со своим справочником, в котором описывал, как персонал отеля должен с ним обращаться, какие окна должны быть занавешены фольгой, и все в таком духе. Ни одно из его требований не имело смысла. Мы никогда не знали, сможем ли попасть на концерт вовремя, а выйдя на сцену, мы не знали, получится ли у нас отыграть концерт. Посудите сами: если у парня проблемы с нанесением макияжа, то как он собирается играть? Неудивительно, что некоторые концерты получились довольно ужасными. Я был зол на Питера и Эйса за то, что они неуважительно относились ко всему, чего мы достигли и что фанаты доверили нам.
Ко мне пришло осознание, что это конец. Конец KISS. Некуда было больше идти. Это было невыносимо. В музыкальном плане мы тоже зашли в тупик — в основном мы играли те же семнадцать песен, которые Питер и Эйс выучили перед нашим воссоединением. Это был уже третий тур с одинаковым сет-листом. Питер с Эйсом просто не могли потянуть нечто большее. Терпение было на исходе. Мне приходилось придумывать бессмысленные ответы на вопросы, почему мы играем одни и те же песни. Я ведь не мог просто сказать: «Потому что Питер и Эйс не могут выучить что-то другое».
Однажды во время шоу Док МакГи попытался привлечь мое внимание, стоя у края сцены, тыча в меня пальцем и зажимая нос. Чего это он? «Ты лажаешь!» — заорал он. Я подошел к нему во время перерыва между песнями: «Что ты сказал?» «Ты лажаешь!» — повторил он. «Чертов Питер играет слишком медленно», — сказал я ему. Док пробежал за барабанной стойкой и сделал тот же жест в сторону Питера: «Питер, ты играешь слишком медленно!» «Ну, так и они тоже! — крикнул Питер в ответ. «О чем ты говоришь? — закричал Док. — Ты ведь гребаный барабанщик!»
На другой вечер у Питера была новая проблема. Внезапно он перестал играть в середине песни — просто поднял палочки и уставился на меня как истукан. Я заорал: «Играй!» и начал топать ногой, чтобы он хотя бы снова начал бить в барабаны. Это был не единичный случай. Один известный музыкант, который много раз бывал на наших концертах, подошел ко мне однажды и сказал: «Я больше не могу приходить на ваши шоу. Это слишком больно слушать». Хуже всего было читать разгромные рецензии на концерты и мысленно соглашаться со всем написанным. Было так стыдно, потому что мы могли быть великолепными. Очень горько было осознавать это, учитывая, что у нас были все шансы играть великолепно. Закулисные драмы, враждебность, обиды, удары в спину привели к тяжелым музыкальным последствиям. А потом были наркотики. Когда Эйс допускал много ошибок во время выступления, мы шутили, что он намешал лишнего в свое зелье.
Было бы так здорово уйти в лучах славы, но вместо этого мы кое-как волочили свои задницы. В определенный момент мы договорились выделить несколько дней, чтобы освежить в голове песни и привести себя в порядок. Эйс не появился ни на одной из репетиций. Он сказал, что плохо себя чувствует, потому что у него болезнь Лайма из-за укуса оленьей кровососки. Питер, будучи в своем репертуаре, сказал: «Это чушь собачья! Его никогда не кусали олени!»
В какой дурдом меня занесло?
11 августа 2000 года, после недельного отдыха, у нас было запланирована шоу в Ирвайне, штат Калифорния. Всю неделю Эйс провел в Нью-Йорке. У нас было правило, что если кто-то собирался добираться до места проведения концерта коммерческим рейсом, то он должен прибыть за день до концерта, просто чтобы подстраховаться в случае плохой погоды или другого форс-мажора. Нам очень не хотелось отменять шоу.
За день до концерта в Ирвайне Томми организовал лимузин для Эйса, чтобы забрать его и отвезти в аэропорт. Он всегда заказывал лимузин на пару часов раньше, потому что вытащить Эйса из дома было такой же сложной задачей, как выманить его из отеля. Мы уже собрались и пинали балду, ожидая новостей от Эйса. Встреча с ним была запланирована на 12:00 по североамериканскому восточному времени. В полвторого ночи Томми позвонил водителю лимузина: «Мистер Фрейли уже с вами?». «Эм, сэр, он еще не вышел из дома». Прошло еще полчаса. Томми и Док пытались дозвониться до Эйса, набирая его домашний телефон, но безрезультатно. На пятый раз он наконец снял трубку. «Эйс, ты должен сесть в машину, иначе опоздаешь!» — «Есть проблема… Кхм… Я болею». Миллионы оправданий. Мы без конца бронировали Эйса на все более поздние рейсы. Лимузин из раза в раз подъезжал к его дому. Сначала в семь, а потом в восемь вчера. «Пассажир не выходит из своего дома, сэр», — каждый раз сообщал водитель лимузина. Томми снова удалось дозвониться до Эйса. «Сегодня вечером еще один рейс, последний». «Хорошо, в этот раз обещаю», — сказал Эйс. Но вот опять в назначенное время ничего не произошло. «Пассажир не выходит из дома, сэр». Рейс пропущен. На следующий день было шоу. А в это время Эйс находился на другом конце страны. Однако каким-то образом утром он добрался до аэропорта, где его встретили и проводили в самолет.
Серьезную проблему представляли пробки на дорогах по пути из международного аэропорта Лос-Анджелеса до места проведения концерта. Поэтому мы организовали вертолет, который должен был забрать Эйса из четвертого терминала и доставить его к месту проведения концерта. Таким образом он бы как раз успел к началу шоу. Затем нам позвонили: «Есть хорошая новость и плохая. Хорошая новость в том, что Эйс сел в самолет. Плохая же новость заключается в том, что у самолета возникли технические проблемы, и он задерживается». В этот момент Док велел Томми бросить все свои дела и ехать к нам. Теперь ему предстояло выступить на концерте. В качестве страховки мы путешествовали с костюмом Инопланетянина, подогнанным специально под Томми. Совершенно новый наряд, ботинки и все остальное, сделанное специально для Томми, всегда хранилось в одном из ящиков гардероба. Мы знали, что Томми сможет выручить нас, но ему еще не представлялось такой возможности. «Вы как супергерои, — сказал Док. — А значит, Томми Тейер сегодня выступает в роли Бэтмена. Со стороны не отличишь, кто в костюме». Томми накрасился и оделся. А меж тем мы получали обновления о местонахождении Эйса по мере того, как шоу близилось к своему началу. Он приземлился… Пассажир в вертолете… В пятидесяти милях отсюда.
Эйс вошел в раздевалку примерно за двадцать минут до начала шоу. Он посмотрел на Томми, который был при полном параде и с гитарой, готовый выйти на сцену, и просто сказал: «Эй, Томми, как дела?»
Мы задержали концерт на час, Эйс принялся за макияж, и мы вышли на сцену. Тот факт, что мы путешествовали с костюмом для Томми, похоже, совсем не беспокоил Эйса. Он думал, что это уловка — нечто среднее между шуткой и пустой угрозой. Но мы на сто процентов были готовы продолжать с Томми. Мы попросили его одеться не для того, чтобы преподать Эйсу урок, мы сделали это потому, что у нас на носу был концерт и нужно было играть. Такое же безрассудное поведение, которое привело к нашему падению длиною в десять лет, теперь угрожало потопить корабль под названием KISS. У нас имелся спасательный круг. Тем не менее Эйс продолжал думать и вести себя так, будто он незаменим. Он продолжал демонстрировать полное пренебрежение ко всем остальным, словно мы должны были молиться на него. Он поздравил сам себя с тем, что успел к началу концерта.
