У этого парня есть голова на плечах. С Морисетой он многому научится.
«Насчет денег, мама сказала, главное, чтобы не слишком дорого, у нее есть, сколько нужно».
– Она права, это мы уладим.
Поль кивнул, да, эта проблема не давала ему покоя, но мама сказала, что найдет деньги. Не важно как, но найдет. Но в разумных пределах! – добавила она.
Хорошая новость.
«Насчет места, – продолжал Поль, – не уверен, какое лучше всего подойдет. – Он смутился, буквы заскакали. – На самом деле я не очень представляю, как это происходит».
Он посмотрел на Дюпре и продолжил:
«Я имею в виду… конкретно».
Он покраснел от своего невежества.
– Не обязательно что-то очень большое, Поль. Главное, чтобы тебе было хорошо и ты чувствовал себя в безопасности. Я думаю, что нашел то, что нужно.
Лицо Поля озарилось.
– П…правда?
– Надеюсь.
Они улыбнулись друг другу. Все хорошо. Парнишка очаровательный, рад доставить ему удовольствие.
«Теперь насчет подходящего человека, я думаю дать объявление в газете. Вроде…»
Он повернулся, чтобы взять тетрадь.
– О, в этом нет необходимости, Поль. У меня, без сомнения, есть то, что тебе нужно.
– Аааааа… Правда?
Поль не мог в себя прийти. И залился смехом. Это чистая радость. В сильном волнении он написал на доске:
«Если у вас есть место для лаборатории, а у мамы деньги, чтобы начать работу, и вы знаете компетентного фармацевта… все может пойти очень быстро, так?»
Дюпре улыбнулся. Немного делано.
– Да… По идее… но все-таки будет лучше, если ты объяснишь мне все это снова… то есть… своими словами.
Поль согласился. Ему очень хотелось разложить по полочкам свой план: «Итак, вот моя идея – создать фармацевтическую лабораторию…
31
Уютный особняк на пересечении улиц Тур и Пасси ничем не отличался от соседних, и по тротуарам спешила прислуга. Объявление появилось в газете «Тems», его нашел Поль.
– М…мама…
Он написал: «Интересно, да?»
– Что интересно, милый?
«Как написано».
Он обожал поставить пластинку с какой-нибудь арией, убавить звук и читать рекламные объявления, разбирать тексты, анализировать слоганы.
«Когда читаешь такое и задаешься вопросом, что они там продают, что на ум приходит?»
Мадлен взъерошила сыну волосы: ты мой хитрец.
В объявлении не было адреса, только номер телефона. Женский голос, очень легкий акцент.
– А… кто?..
– Жубер. Леонс Жубер.
– Как с вами можно связаться?
Сразу вам не отвечали, потом перезванивали, скрытый способ проверить, что вы – это вы. Прошло три дня, и позвонила Леонс:
– Они дали мне номер. Я сделала, как вы сказали.
– Прекрасно, слушаю вас…
– Господин Рено. Улица Пасси, двадцать семь – сорок три.
Трубку сразу передали мужчине с приятным, низким, почти нежным голосом, как в кино.
– Рено. Через «е», как автомобиль…
На встречу Мадлен одолжила у Леонс немного тесноватый для нее вельветовый костюм.
– Но… н…нет, м…мама, ты… к…красавица.
Какой же милый ее Поль, но не ему надо застегивать пояс с металлической пряжкой. Ладно, главное – она может выдать себя за госпожу Жубер.
Рено был на пятнадцать лет старше собственного голоса и выглядел как обычный чиновник. На банкира не тянул. Череп у него блестел, как бильярдный шар. Ему очень понравилась гостья, но у него такая работа – приходить в восторг.
В кабинет, который на самом деле служил гостиной – там стояли диван, кресла и журнальный столик, – подали чай.
Рено прекрасно понимает, что г-н Жубер не может лично прийти. А потому посылает супругу, которая положила на столик роскошную визитку с выпуклыми наклонными буквами.
– Судьба банка Перикуров печальна…
Его вид свидетельствовал об искреннем сожалении. Для банкира разорение кредитного учреждения сравни семейному трауру.
– Зато какое прекрасное начинание это «Французское Возрождение»! И бюро авиастроения – какой размах!
– Времена, однако, непростые…
Да, он читает газеты. Что подобные замечательные начинания могут оказаться в затруднительном положении – нет, это просто невыносимо и жестоко.
– Совершенно верно, господин Рено, и в этом причина моего визита.
Он надолго скорбно прикрыл глаза, он понимает.
– Если вдруг ваш муж окажется… в затруднительном положении, он не захочет, чтобы государство…
Ужаснувшись собственной дерзости, он мгновенно опомнился:
– Учтите! Я далек от мысли критиковать ваше правительство!
Мадлен махнула рукой: не беспокойтесь, мы знаем, что об этом думать.
Церемонии закончились, они принюхались, поняли друг друга, у них общие ценности. Накануне полного провала Жубер искал, куда бы припрятать деньги, пока до них не добрались налоговики, дело Рено – помочь ему в этом.
В своем единственном и лаконичном объявлении Банковский союз «Винтертур» гарантировал потенциальным клиентам, что их личные счета «совершенно конфиденциальны», – ничто не ново под луной, о тайне вкладов в швейцарские банки знали уже почти во всем мире. Кроме того, в объявлении сообщалось, что представитель союза регулярно ездит в Париж и другие французские города, чтобы «встречаться с клиентами» и «быть у них под рукой». Именно это привлекло внимание Поля.
За процентами от денег, помещенных в швейцарский банк, следовало ехать в Швейцарию. И обратно – со всеми сопутствующими рисками. В последние годы путешественников останавливали, требовали открывать чемоданы и отчитываться о своих доходах, что было очень неприятно.
Банковский союз «Винтертур» спешил вам на помощь. Его работники избавляли вас от тягот такого путешествия и привозили деньги на дом. В этом состояла роль «представителя, прислушивающегося к нуждам клиентов». Вы помещаете ценные бумаги, банковский агент получает за вас проценты и привозит их вам в звонкой монете – налоговики ничего не заметят.
– У нас… совершенно новая система. Собственного изобретения.
Рено не испытывал большой ненависти к себе, но сейчас его буквально раздувало от самодовольства. Мадлен не задавала вопросов, она спокойно ждала продолжения.
– Номерной счет.
Она чуть поморщилась, давая понять, что не понимает сути. Рено наклонился к ней:
