– Вы сейчас не очень заняты? Ничего, если я подъеду, задам несколько вопросов?
– Конечно подъезжайте, – ответила Маша. – Хозяев все равно дома нет: Руслан Шавкятович в банк уехал, Анастасия Викторовна ушла… ну, по делам ушла. Так что мы никому не помешаем. Я тут уборкой занимаюсь, но могу это дело отложить, потом уберусь.
И Гуров поехал в дом Рината Идиятуллина. Дом банкира стоял на окраине города, на охраняемой территории. То есть сначала шел обычный забор, со шлагбаумом, с вахтером в будке. Гуров видел много таких участков в Подмосковье. Да и за время своих многочисленных командировок в разные регионы России тоже наблюдал подобное устройство элитного жилья.
Войдя на охраняемую территорию поселка и направляясь к дому банкира, Лев внимательно смотрел по сторонам, высматривая охрану, которая должна была следить за домом банкира. Он увидел одного человека, который возился у своей машины, и еще одного – тот куда-то нес бутыли с водой. На наблюдателей эти люди не были похожи. Незаметно было и агентов похитителей. То есть если вокруг дома Идиятуллина и плели сеть, то сеть эта была невидимой.
За забором стоял пяток таунхаусов разной этажности, в каждом было по шесть-восемь подъездов. Дальше начинались коттеджи, окруженные собственными заборами. Одним из них был дом Идиятуллина. Здесь забор был выше остальных, и за ним прохаживался охранник с карабином, рядом бегала овчарка. А как только Гуров позвонил у ворот, из будки вышел второй охранник, также с оружием.
– К кому? – грозно спросил он.
– Правильнее спрашивать: «Вы по какому вопросу?» – наставительно произнес Лев, доставая свое удостоверение. – Я – полковник полиции Гуров, из Москвы. И мне нужно побеседовать с Марией Сковородой. Так что давай нажимай кнопочку.
– Подумаешь, полковник… – пробурчал охранник, буравя Гурова взглядом. – Мы сегодня полковников не заказывали. Пиццу иногда заказываем, суши всякие, торты. А полковников или майоров в заказе не было. И зачем я должен пускать?
«Да, охрана тут серьезная, хотя и крайне грубая», – подумал Гуров. Он уже собрался звонить в управление и привлечь к этому конфликту генерала Стародубцева, но тут от дома раздался звонкий женский голос:
– Муса, ты чего человека не пропускаешь? Это ко мне мужчина пришел. Разговор у нас будет. Открывай!
Как ни странно, этот окрик подействовал на грозного Мусу сильнее, чем вид полицейского удостоверения. Он сразу смягчился и без дальнейших разговоров открыл калитку. Гуров проследовал по дорожке, обсаженной кипарисами и каким-то ярко-алым декоративным кустарником, и вошел в дом.
Он уже бывал в домах здешних богачей – и у Петра Красильникова, и у Гурьяновых, и у Сорокиных. Но нигде не видел такой показной, нарочитой роскоши, как здесь. Здесь было все: и золотые ручки дверей, и панели из дорогих пород дерева, и тигровая шкура на полу. Причем отдельные детали убранства плохо сочетались друг с другом. «А ванная вся небось выложена малахитом, и краны там тоже золотые», – подумал Лев. Однако высказывать каких-либо замечаний по поводу убранства дома не стал. Вместо этого он сказал:
– Здравствуйте, Маша. Спасибо, что выручили. С вашей охраной трудно иметь дело.
– Да, ребята там серьезные, – согласилась горничная. – Все служили или в спецназе, или в ОМОНе. Ринат Шавкятович только таких берет. Никто из них не пьет, не курит, не отвлекается на посторонние дела. Так что безопасность здесь соблюдается.
Гуров обратил внимание на то, что горничная говорит не «у нас соблюдается», а «здесь соблюдается». То есть не считает роскошное поместье банкира своим домом. «Наверное, она здесь себя чувствует неуютно», – подумалось ему, и он спросил:
– А вы по прежним хозяевам не скучаете?
– Еще как скучаю! – призналась горничная. – Такая замечательная семья, просто загляденье! И Галина Ивановна, и Сергей Александрович – очень хорошие люди. И с Сашей мы прекрасно ладили. Хотя мальчишки обычно досаждают горничным – много беспорядка создают. Но Саша не такой, он очень самостоятельный. Я так переживала, когда с ним это несчастье случилось – прямо места себе не находила. И я бы никогда от них не ушла, но у Сергея Александровича вообще деньги кончились, платить нечем было. Такая беда… Но что это мы все на ногах? Пойдемте в гостиную, там присядем.
Они прошли в большую комнату, отделанную с еще большей роскошью, чем прихожая. Гурову Маша предложила сесть на диван, обшитый белой кожей, сама же села на краешек стула.
– Скажите, сколько времени вы работали у Моторных? – спросил Гуров.
– Два… нет, можно считать, три года, – ответила Маша.
– Когда я был у Моторных, я заметил, что в доме, помимо сотовых телефонов, есть и обычный, проводной. Скажите, кто по нему звонил?
– Его использовали в основном для межгорода, – объяснила Маша. – Галина Ивановна говорила, что так дешевле получается.
– А им самим кто-то звонил по этому аппарату?
– Только бабушка Саши, мать Галины Ивановны. Она пожилой человек, не привыкла пользоваться мобильным.
– А посторонние не звонили?
– Да, часто. Всякие рекламные агенты, компании…
– Когда хозяева были дома, трубку брали они?
– Да, всегда они.
– А если их не было?
– Тогда я брала.
– То есть вы выслушали немало всяких рекламных предложений?
– Да, каждый день по несколько звонков было.
– А других звонков не было? Не рекламных? Ну, например, когда просили к телефону кого-то из хозяев? Или просто молчали?
Маша подумала несколько секунд. Вид у нее был озадаченный. Потом заговорила:
– А ведь верно. Были такие звонки. И когда хозяев спрашивали, и когда просто в трубке молчали.
– А не припомните, давно такие звонки начались?
На этот раз горничная думала дольше – минуты две. Потом тряхнула головой и произнесла:
– Знаете что? А ведь не так давно. Пожалуй, и полгода не прошло. Да, где-то в конце зимы это все пошло. И с этого времени уже не прекращалось. Каждый день два-три таких звонка.
– Вы им что-то отвечали?
– Ну да, отвечала. Я ни с кем грубо не разговариваю, такой уж характер. Если спрашивали кого-то из хозяев, объясняла, что их нет. Спрашивала, кто звонит, что передать.
– И что вам отвечали?
– Обычно ничего не отвечали, просто клали трубку. Или говорили: «Это по личному вопросу. Я перезвоню в другой раз».
– А кто звонил – мужчина или женщина?
– Чаще женщина.
– Вы могли бы сказать по голосу – молодая или в возрасте?
– Ну, уж точно не девочка. Скорее примерно такого возраста, как я, а может, и постарше.
– Но иногда звонил и мужчина?
– Да.
