Впрочем, оставался шанс, что сейчас по телефону незнакомец разговаривал с тем, кому должен был рассказать о встрече с сыщиком. Словно в ответ на мысли Крячко, неизвестный неуклюже размахнулся, собираясь забросить телефон в сугроб, но почему-то передумал. Буркнув себе под нос что-то похожее на «Да пошел ты!», он сунул телефон в карман и открыл дверцу «Матиза».
– Эй, уважаемый! – продолжая изображать пьяного, завопил Крячко. – Сигаретки не найдется?
– Не курю! – ответил незнакомец, настороженно посмотрев в сторону Станислава.
Несколько секунд он рассматривал Крячко, а затем в его глазах мелькнул огонек узнавания. Странно всхлипнув, мужчина попытался забраться внутрь машины, но Стас одним броском оказался рядом и зажал его между дверцей и кузовом. Неизвестный еще раз всхлипнул, на этот раз, видимо, от боли.
– Куда же ты, Иван Иванович, собрался? – полюбопытствовал Станислав, перестав ломать комедию.
– Вы обознались, – попытался тот отвертеться. – Не знаю, за кого вы меня приняли, но я простой актер, Лещинский Яков Игоревич. Могу документы показать!
– На документы мы твои обязательно посмотрим, а пока давай-ка сюда телефон, – потребовал Крячко и, не дожидаясь, пока Лещинский выполнит приказ, сам залез к нему в карман. – Как думаешь, найду я в твоем аппарате парочку интересных номеров?
Операция с участием Лещинского была продумана почти безупречно. Около полудня ему позвонил неизвестный и предложил очень хороший гонорар за то, что он сыграет небольшую роль. Актер, служивший за гроши в небольшом безвестном столичном театре, отказаться от такого предложения не мог. Правда, поначалу он слегка поломался, требуя сценарий розыгрыша и список реплик, но неизвестный и эти требования тут же удовлетворил.
На электронную почту Лещинского пришла подробная инструкция, кого он должен играть, как действовать, и детальные инструкции по месту действия. В частности, новый работодатель актера даже указал ему точное место, где тот должен был оставить свою машину перед встречей с Гуровым. На том, чтобы Лещинский уничтожил телефон вместе с сим-картой, наниматель тоже настаивал.
– Я только не пойму зачем? – поинтересовался во время допроса Крячко. – Мы же этот телефон запеленговали, когда ты Льву Ивановичу звонил. Узнать, на какие еще номера с него были звонки, всего лишь дело техники.
– Вы не правы, – покачал головой актер. Несмотря на тяжелую для него ситуацию, он явно упивался тем, что стал на время столь популярным. Пусть и в кругу следователей. – Гражданину полковнику я звонил с другого телефона. Его я на самом деле выкинул, а у этого мне цвет понравился. Вот и решил: раз все закончилось, себе на память оставлю. Просто сим-карту заменю, и все!
Оба телефона Лещинскому наниматель прислал с одной из служб быстрой доставки. Причем к каждому прилагались инструкции, когда и кому с них звонить. Нужные номера уже были забиты в память телефонов. Сейчас над изъятым колдовали эксперты, но Гуров был уверен, что ничего, кроме пальчиков самого Лещинского, они там не найдут.
– Товарищ полковник, мы пробили данный вами номер, – доложил по внутреннему телефону один из технарей. – Тут загвоздка. Сим-карта на него приобретена две недели назад на фальшивый паспорт в одном из офисов неподалеку от Казанского вокзала. Доступ к базе сотового оператора получили. Ни на этот номер, ни с него больше никуда не звонили. Только с номером Лещинского были соединения.
– Как определили, что паспорт поддельный? – поинтересовался сыщик.
– Пробили по базе, – ответил технарь. – Частично данные с паспорта подходят нескольким людям. А вот одного человека с такими данными просто не существует.
Гуров задумался. По тому, как детально была продумана операция с подкупом сыщика, это больше всего походило на стиль Григоряна. А вот приобрели ее у того вокзала, на который приходит фирменный поезд из Ростова-на-Дону. Это невольно наводило на мысль о причастности Морозовой ко всем последним событиям. Привлечение же в операцию третьесортного актера, не способного отказаться от дополнительного заработка, указывало на причастность к происходящему Ермакова, поскольку никто другой из этой троицы так хорошо актерский мир не знал.
– Белиберда какая-то получается! – с возмущением громко воскликнул Лев. – Не могут же все трое быть в сговоре?!.
Лещинского к этому времени уже увели. Гуров решил задержать актера до утра, надеясь, что к тому времени появятся еще какие-то вопросы к нему, или Лещинский, сидя в камере, сам что-то важное вспомнит. Крячко оторвался от изучения протокола допроса, в котором пытался отыскать какие-нибудь несоответствия, и удивленно посмотрел на напарника:
– Ты о чем, Лева?
Гуров пояснил.
– А почему ты исключаешь возможность преступного сговора? – предположил Станислав.
– Потому что мы не нашли у троих никаких точек соприкосновения. Интересы у них совсем в разных плоскостях лежат.
– Почему в разных? – Крячко поднялся из-за своего стола. – Челноков – вот их общий интерес.
– И ты думаешь, вся троица стала бы сговариваться, чтобы разобраться с ним? – фыркнул Лев. – Лишний риск и способ «засветиться». Каждый и сам способен был с журналистом разобраться.
– Логично, – согласился с ним Станислав. – Только, может, хватит заморочек на сегодня? Итак весь день как под хвост укушенные по Москве носимся. У тебя Мария завтра уезжает. Может быть, романтический ужин перед расставанием ей устроишь?
Гуров хотел что-то возразить, но промолчал. Действительно, что за спешка пытаться в один день закончить с расследованием? Такое только в фильмах бывает или с «бытовухой» по пьяни. А Марию на гастроли стоило как-то красиво проводить. Все-таки почти до самого Нового года больше не увидятся.
– Ты прав, Стас, давай закругляться. – Лев тоже поднялся из-за стола. – Пироги лучше печь на свежую голову!
И в этот момент, словно издеваясь над ним, зазвонил его сотовый телефон.
– Зря вы не согласились с предложением, Лев Иванович, – раздался в трубке еще один незнакомый голос. – Теперь придется с вами по-другому разговаривать. Могли бы хоть о близких своих подумать. Придется их к решению наших проблем привлечь. – И звонивший быстро отключился.
На пару секунд сыщик замер, а затем, грязно выругавшись, схватил пальто и бросился к выходу.
– Лева, в чем дело?! – бросился за ним следом Крячко.
– Мария! – на бегу выкрикнул Гуров. – Похоже, эти твари на Марию нацелились!
Телефон Марии, как назло, не отвечал. Всю дорогу до театра, пока Гуров лавировал на машине по забитым дорогам, Станислав, не переставая, набирал номер Строевой. Лев был предельно собран и сосредоточен, совершенно не реагируя на успокаивающие реплики Крячко, которые тот выдавал после каждого сорвавшегося вызова. Когда до театра оставалось около квартала, Гуров остановил машину и приказал:
– Стас, двигайся к главному входу. Смотри в оба! Реагируй по ситуации. Я – к служебному. Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся!
