— Входите, входите, входите! — словно заведенная, испуганно твердила Лизавета.
— Не могу воспользоваться всеми вашими приглашениями, — студент галантно поклонился. — Один раз я уже вошел, а вы попросили меня сделать это трижды. Я, видите ли…
В этот момент наши глаза встретились.
— Вы?! — студент опешил, потом опомнился и перешел на деловой и даже несколько презрительный тон. — Вот так встреча. По какому вопросу?
— Забочусь о чистоте окружающей среды, — светски улыбнулась я.
— Простите, вы к кому? — Лиза вдруг обрела дар речи и уверенность в себе.
— К детективу.
— Расскажите суть вашего дела, — не терялась Лиза, и я даже загордилась успехами своей ученицы. — Детектив не принимает без предварительного собеседования клиента со мной. Хотите, можете заполнить бланк-анкету. Только придется подождать, — тут Лиза задумчиво нахмурилась. — Придется долго подождать. Ведь я должна ее распечатать. А для этого составить, а для этого…
— Да не нужна мне никакая анкета! — обиделся студент. — Петр Степанович меня знает. Я у него уже был. Я его давний клиент. Без всяких анкет. А сейчас гляжу — другая дверь заперта. Дай, думаю, через центральный вход попробую пройти. А тут — вы, — это студент сказал уже мне. — Еще и с этой дурацкой шваброй наперевес. Так я и думал, что только изображаете нормального человека, а на деле — уборщица какая-нибудь!
Я даже не обиделась. Что-то в поведении студента казалось совершенно неестественным. В прошлый раз он показался мне глубже. Утонченнее, ироничнее, ярче. Сейчас он держал себя слишком по-простецки. Отчего-то я была уверена, что делает он это нарочно. Чтоб притупить нашу с Лизой бдительность.
— Юноша изволит шутить, — перебила я этого идиота, разряжая обстановку, чтобы не дать Лизе выплеснуть на него свой кофе, которым она уже замахивалась, явно собираясь ставить моего обидчика на место. — Я бы сказала, изволит грубо шутить. Впрочем, как всегда.
— Вы что, знакомы? — Лиза решила наконец прояснить ситуацию.
— Еще как! — хмыкнул студент, отходя к окну.
— Вовсе нет! — одновременно с этим нахалом произнесла я. — Виделись один раз. В общественном транспорте. Он отдавил мне ногу, получил справедливое наказание, а теперь обижается.
Воспользовавшись тем, что посетитель отвернулся, Лиза принялась корчить рожи, коситься на спину студента и пожимать плечами. Кажется, таким образом секретарша пыталась спросить, что ей делать дальше. Я многозначительно глянула на студента, после чего воспроизвела такой жест, будто сворачиваю кому-то шею. Лиза понимающе закивала.
— Петра Степановича сейчас нет, — ледяным тоном заговорила Лиза. — Изложите суть дела мне, я внесу вас в компьютер. Так положено по правилам.
Я решила, что мы слегка переборщили. Лихогон не одобрил бы столь жесткого обращения с клиентами.
— Хотя бы в общих чертах расскажите, зачем пожаловали. Секретарю же надо как-то вас записать, — попыталась смягчить ситуацию я.
— В общих чертах, — задумчиво протянул студент, глядя в окно. — Что ж, я расскажу! — он резко развернулся. За стеклами его очков отчетливо читалось нечто, похожее на азарт. Что-то явно взбудоражило нашего посетителя. Причем только что.
«Я имею такой вид обычно тогда, когда в голову мне приходит какая-то хорошая идея», — мелькнуло в моих мыслях.
— Рассказывайте, — с торжественным выражением лица Лиза открыла файл с созданной мною ранее формой записи посетителей. — Имя, фамилия, отчество…
— Да подождите вы, — остановил ее студент. — Я же о деле своем рассказать хотел. Представиться всегда успею. Так вот. Я, — студент перешел на таинственный шепот, — собираюсь судиться!
Указательным пальцем правой руки Лиза сосредоточенно тыкала в клавиши. Кажется, она заполняла графу «цель визита». Резко отдергивая руку каждый раз после нажатия, Лиза прилипала очками к монитору, оценивала содеянное, после чего поднимала на меня глаза, полные восторга и ужаса одновременно. Похоже, печатать ей нравилось.
Студент не замечал странностей нашей секретарши, поглощенный своим рассказом.
— Я собираюсь судиться, потому что меня уволили.
— Из-за рассыпавшихся ящиков? — забеспокоилась я.
— Нет, — он досадливо махнул рукой. — Ящики были ошибкой. С ними покончено навсегда. Даже приработок должен приносить удовольствие, а ящики не приносят. Меня уволили еще раньше. Еще с предпредыдущей работы.
— И вы хотите подать в суд на работодателей, незаконно уволивших вас? — подсказала Лиза, уже набравшая «собирается судиться».
— Нет! Я хочу судиться с городской общественностью. Из-за нее я вылетел с очень хорошей работы.
— С детства боюсь умалишенных, — вполголоса озвучила мои мысли Лиза.
— Не смешно! — грозно заверил нас студент. — Хотите узнать суть дела, так слушайте без своих язвительных предположений. Я сочинял тексты для рекламных билбордов. В том числе для социальных. Работа по специальности, — тут я вспомнила, что юноша обучался на сценариста, — интересная работа, да еще и на пользу общества. И вот однажды я нашел креативное решение. На билборде с изображением пламени пожара я предложил написать такой слоган: «Пепел от непотушенной сигареты может стать вашим!» Ведь красиво же? Да! И актуально! Но общественность, увидев лозунг, возмутилась, накатали настоящий донос, мол, такие тупые тексты портят лицо нашего города. И меня уволили. А ведь я так старался, столько бессонных ночей вложил в эту фразу.
Первым желанием было объяснить парню, что у него явно выражена мания величия — за подобный слоган я бы сама уволила кого угодно, вторым — вспомнить, что именно напоминает мне это глупое «пепел от непотушенной сигареты может стать вашим». Я нечаянно бросила взгляд за окно и теперь уже точно была уверена, что студент сочинял свою историю на ходу. Описанный билборд красовался прямо напротив офиса Лихогона и — как я могла забыть? — вчера уже вызывал приступ ярости моего внутреннего эстета.
— Вы придумали эту историю, наткнувшись глазами на это? — прямо спросила я, кивая за окно.
— Да, — нелепо разведя руками, признался студент. — Раскусили. Вжился в образ самовлюбленного кретина и немного переиграл. Зато нашел красивый ход для режиссерского этюда. Я молодец, правда?
Я вздрогнула от знакомого словосочетания.
«Режиссерский этюд». Нелепая, но интересная изюминка, излишний для видео акцент на текстовой части. Тот же стиль, что и у «Скамейки», та же абсурдность, что и в рассказе о любви к диктору из метро. Мысленно я отметила для себя, что сделаю все что угодно, лишь бы не дать сестрице поступить в эту бредовую Академию культуры. К счастью, запись эта попала в самый конец мысленной вереницы срочных дел и быстро затерялась.
— Вы нас обманули? — Лиза по-детски захлопала глазами. — Но зачем? К чему казаться хуже, чем вы есть?
