Слепя отмытыми мною до безупречности фарами, урчащая громадина летела прямо на меня, не проявляя ни малейших признаков родственных чувств. Я махала руками, подпрыгивала и визжала, но форд не собирался тормозить.
«Может, за рулем уже не Георгий? Может, он не смотрит на дорогу? Может, он ударился головой, заболел и теперь не узнает близких?» — металось у меня в голове нечто паническое.
Я закрыла глаза, приготовившись уже быть смятой в лепешку. Больше всего огорчало, что выглядеть после этой катастрофы и я, и форд будем отвратительно. Никогда не хотела такой смерти. Превратиться в гадкую лужу, изувечив при этом свою любимую машину… Что может быть ужасней?
Судя по звуку, что-то поменялось. Я распахнула веки и с победным криком кинулась к родной остановившейся передо мной машине. Форд резко дал задний ход. Я побежала за ним, размахивая руками и крича что-то невразумительное. Георгий — почему-то в шапке-ушанке и старом тулупе — строил мне страшные рожи и не останавливался. Строго соблюдая скорость моего перемещения, машина осторожно удалялась. Я обиженно остановилась, уперев руки в боки.
«Нашел время для игр!! — крикнула я и тут же услышала телефонный звонок.
— Ты что, не отличаешь своих от чужих? — поинтересовался Георгий в телефон. — Прекрати за мной гнаться с таким видом, будто собираешься побить стекла. Мне страшно!
— Ах ты какой пугливый! — обрадовалась возможности высказаться я. — А я-то думаю, отчего ты бросил меня одну в плену врага и сбежал, несмотря на мои крики «Жорик, стой!». Оказывается, в тебе вдруг пугливость проснулась! Тогда все ясно.
— Нет! — стал оправдываться муж. — Я не знал, что ты меня звала. Ты же видишь, я в этой дурацкой шапке ничего не слышу! — телефонную трубку Жорик действительно держал под шапкой. — В ней вообще ничего снаружи не слышно.
Воодушевившись тем, что Жорик — не важно что, но важно, что явно правдиво, — отвечал на мои вопросы, я не смогла не воспользоваться ситуацией.
— Зачем ты водил в ресторан постороннюю блондинку? — резко спросила я.
— Ну… Это ресторан ее родственников. Ее там кормят бесплатно. Но только если она делает вид, что не просто так отжигает, а благоустраивает свою личную жизнь.
— Что?
— Это была не просто блондинка, а мой осведомитель, — прояснил наконец ситуацию Жорик. — Я изображал ухажера для ее родни, а она мне поставляла нужную информацию. Бартер! И, кстати, объективности ради скажу, что мне моя информатор не очень-то и помогла. Ты все равно больше меня про это дело узнала. Ты молоток!
— Спасибо… — обалдело сказала я, снова ничего не понимая.
— Если успокоилась, то садись в машину, — весело произнес Жорик в трубку. — И скажи господину Лихогону, что ты больше на него не работаешь и в услугах извозчика тоже не нуждаешься. Пусть убирается восвояси. Больше он пособничать в проворачивании грязных делишек не сможет.
— Это не он! — вспомнив, почему преследую мужа, я закричала так, будто говорила не с телефоном, а с настоящим Георгием, сидящим в машине. — Это мы пособничаем преступникам! Мария — не Мария вовсе. Точнее Мария, да не та. Она — студентка-заочница Академии культуры, работавшая раньше у покойного Песова. Ничего общего с настоящим наследником она не имеет. А знакомый нам лжекузен — Машин сообщник и приятель по учебе.
— Это я и без тебя знаю, — огорошил меня Георгий в очередной раз. — Моя информатор — Аня Аленкина. Только я знаю больше — Лихогон работает не на настоящего Песова, а именно на них — на Машу и ее лжекузена.
— С чего ты это взял? — я опасливо огляделась.
— Во-первых, все с того же: Лихогон заставил своего «гору» участвовать в похищении. А во-вторых, я вел наружное наблюдение за лжекузеном и увидел, как он заходит прямиком в лихогоновский офис.
— Тьфу на тебя! — я облегченно выдохнула. — Петра Степановича тогда вообще на работе не было. Лжекузен по собственной инициативе зашел, пытался нас с Лизой ввести в заблуждение.
— Не путай меня, пожалуйста, еще больше, чем я сам себя запутал, ладно? — взмолился муж. — Важно сейчас даже не то, кто причастен к преступному плану, а то, в чем суть этого плана? Зачем Машке все это? Проверить есть только один шанс — делать вид, что мы ей верим. Заказчица просила выкрасть завещание из офиса Лихогона? Вот, пожалуйста, лопух Георгий все выкрал. Самое интересное, что она будет делать дальше? Из этого сразу станет ясно, к чему они с лжекузеном и Лихогоном — ну, или без последнего — затеяли всю эту историю. Понимаешь? Иначе в этом не разобраться. Перед нами разыграли замечательный спектакль. Давай же досмотрим его до конца. Угомонись сейчас и не мешай мне работать. Хочешь, прогони Лихогона и поехали вместе. Скажи, мол, я не в себе от радости, что совершил доброе дело, и теперь меня надо контролировать. А хочешь, возвращайся к нему в машину и говори, мол, я отказался вести переговоры и уехал, — теперь Георгий уже успокоился и попросту строго давал указания. — Второе даже лучше. Уведешь их куда подальше. Я проберусь на дачу и вручу Маше папку. Посмотрим, что она будет с ней делать.
— Да послушай же! — я уже давно пыталась улучить паузу, чтобы ворваться в его монолог. — Я знаю, что она будет с ним делать. Лихогон не работает на лжекузена. Лихогон работает на Леонида Песова.
— А я тебе про что? — не унимался Жорик. — Ужас! Ты никого, кроме себя, не слышишь. Лихогон работает на Леонида, а Песов и наша Маша — это одна шайка. Чтобы понять, чего они хотят, я собираюсь сделать вид, что ни о чем не подозреваю.
— Жорочка, услышь меня! — взмолилась я. — Мария заберет у тебя завещание и помчится к ближайшему нотариусу, чтобы это завещание пустить в ход.
— Ну как можно пустить в ход завещание? — хмыкнул Георгий. — Ты как маленький ребенок, право слово. Переписать или уничтожить — и то нельзя, потому что наверняка ведь копия у нотариуса хранится. В том-то и дело, что, если ты не вписан в это завещание, оно тебе совершенно не нужно. Поэтому-то и неясно, зачем Мария столько ухищрений придумала, чтобы бумажку эту посмотреть.
— Завещание составлено на предъявителя!
— То есть? Как на предъявителя? Так не бывает! Что ты опять напридумывала? Пожалуйста, успокойся.
— Р-р-р-р-р!!! — закричала я на всю округу и, кажется, добилась своего: Георгий замолчал. — Знаешь что? Прочти его! Мне ты все равно не веришь. Возьми и прочти его!
— Что?
Я глубоко вдохнула, сосчитала мысленно до десяти и ангельским голоском пропела:
— У тебя есть выкраденная из сейфа Лихогона папка. В папке — оригинал.
— Большой?
— Кто?
— Оригинал. Ну, знаешь, обычно говорят: «Большой оригинал этот ваш товарищ». Вот я и спрашиваю, в папке — большой оригинал или так себе, заурядный тип, ни рыба ни мясо? — Жорик говорил так, будто уже принял решение ни в чем мне не противоречить.
Я вдруг поняла, что странно было бы удивляться подобному отношению. Достаточно вспомнить, как я вела себя в момент последнего нашего разговора по телефону. Правда, я вела себя так потому, что находилась в улавливающем тупике. Но Георгию этого, кажется, не объяснишь. Кроме того, я представила, как выгляжу в его глазах сейчас. Сначала с дикими криками бросалась под колеса машины, потом гналась за фордом, размахивая кулаками, теперь ору на весь лес, вместо того чтобы спокойно объясниться с телефонной трубкой, обладающей нормальными динамиками для улавливания звуков и не нуждающейся в повышенных тонах.
