— Ты тоже уже разгадала это дело? — покровительственно подмигнул мне Георгий. — Забавно, что к одному и тому же выводу мы пришли с разных сторон. Мы расспросили официанта, — Жорик кивнул в сторону плавучей барной стойки. — Он рассказал о шашнях бывшего коллеги. Будучи женат, тот встречался с какой-то студенткой, а потом бросил ее, потеряв голову от другой. Та другая — это Лариса. А студентка — это Алла, да?
— Если описываемого официанта зовут Артуром, то да, — только и оставалось ответить мне.
— Увы. Его зовут Артуром, — спокойно ответил издатель и отвел взгляд куда-то в сторону. — Не могу поверить, что Ксюша восприняла эти мелкие интрижки близко к сердцу, да еще и пыталась помешать расследованию.
— Она чувствовала себя виноватой. — Благодаря болтливости официанта доверенная мне Зинаидой информация была уже всем известна, потому я сочла себя вправе говорить прямо. — Ксения случайно обмолвилась при Алле про плавучий ресторан и работающего там ухажера Ларисы. Тем самым, можно сказать, подставила Ларису и как ножом полоснула по сердцу Аллы. Наверное, узнав, что Артур уехал в Кемер в то же время, когда пропала Лариса, Ксюша переживала, что подруга, тайком уехав с ним, так некрасиво поступила. А когда исчезла Алла, Ксюша решила, что та отправилась мстить. Совесть Ксении была не на месте, потому для начала девушка попыталась отвадить от дела полицию и детективов. Как водится, чтоб не копались в личных жизнях и не вытаскивали на свет непристойные подробности. А сейчас, вполне вероятно, Ксюша поехала лично предупредить Ларису и успокоить Аллу. Где-то так…
— А нельзя было предупредить и успокоить по телефону? — мрачно спросил издатель.
— Или вы кривите душой, или никогда не были двадцатилетней барышней! — вернула Шумилову его давний упрек я. — Спасение подруг — дело крайне важное, успокоить кого-то по телефону невозможно, и если уж действительно о ком-то тревожишься, то, разумеется, бросаешь все и летишь стремглав на другую часть света. Иначе твоей дружбе — грош цена.
— Вы правы, — вздохнул издатель. — Двадцатилетней барышней я действительно не был.
«И ведь получилось, что Георгий прав. Банальный любовный треугольник и девица, бестолково пытающаяся спасти ситуацию, которую невольно сама же и создала», — ни к месту промелькнуло в голове, отчего мне стало очень грустно.
Глава девятая
О том, что не все бабы — стервы
Утром я проснулась от ощущения, что Георгия нет рядом. Еще не открывая глаз, я тщательно ощупала в постели близлежащие окрестности. Странно! С каких это пор Жорик стал вставать раньше меня? Обычно он долго переругивался с будильником, собираясь поваляться еще полчасика, и только мое активное вмешательство в виде запаха кофе, источавшегося из кухни, могло убедить детектива Собаневского приступить к своим ежедневным обязанностям. Первой среди них была процедура поглощения завтрака.
На этот раз Георгий изменил всем привычкам. Будильник еще не звенел, а никого рядом со мной уже не было. Одним глазом я глянула на часы. Ничего себе! Десять. Выходит, Жорик выключил будильник, чтобы дать мне выспаться. Подозрительно.
— Эй, есть кто дома?! — требовательно прокричала я.
— Нету, — ответил Георгий из приемной.
— А где же ты тогда? — спросила я, уже открыв оба глаза.
— Ушел по делам, скоро буду.
— По каким таким делам?! — От возмущения я проснулась окончательно.
— Вернусь — расскажу. Уже почти вернулся. Все утро бегал по людям. Остался еще один короткий визит и быстрый звонок.
— И что тогда?
— И все тогда. Дело об исчезновении твоих актрис можно будет считать закрытым. Вынужден признать, ты в этом деле была на высоте.
— Что значит «вынужден»?
— Не придирайся! В этот раз мы поменялись местами. — Он заглянул в комнату. — Обычно ключевую роль в расследовании играют мои озарения, а ты доводишь все до ума и пишешь отчет. Сейчас же ты все разгадала сама. По крайней мере, все скрупулезно и профессионально собранные мною улики, без которых, как ты понимаешь, мы не сможем должным образом отчитаться перед заказчиком, пока подтверждают озвученную тобой вчера версию.
Какое-то время я пыталась понять, хвалит он меня за догадливость или ругает за то, что не собрала доказательства. Интересно, где я должна была их искать на ночь глядя? Нарочно ведь отключил будильник, чтобы успеть поработать и присвоить себе причитающиеся мне лавры профессионала. Ишь! Любопытно, что именно он накопал?
— Не уходи! Я с тобой! Это мое дело! — закричали хором я и мои амбиции, а мое любопытство перебило умоляющим тоном: — Не переживу, если ты немедленно не расскажешь, как подтвердил мою версию!
— Расскажу, — на удивление покладисто отреагировал Жорик. — Но не сейчас, минут через десять. Под подъездом ждут ребята с результатами экспертизы. Я пригласил бы их в офис, но, — Георгий развел руками, — кажется, время, когда наша карета превращается в тыкву — ну, в смысле спальня — в офис, — еще не наступило.
Он был настолько бодр, приветлив и разговорчив, что сомневаться не приходилось: он гордится собственной проделанной работой и хочет принизить значимость моих вчерашних свершений.
— Шумилов все равно знает, что я хороший детектив, — не удержалась я. — Он присутствовал вчера и видел, как я раскрутила дело. Ты ведь не забудешь упомянуть в отчете, что проверял мои гипотезы?
— Всякой наглости есть предел! — возмутился Жорик, причем, как обычно, по совершенно нелепому поводу. — Писать отчет все равно будешь ты…
— Но ты же сказал, мы поменялись местами? Что значит «все равно будешь ты»?
Мы непременно поругались бы, но тут из приемной раздался голос Настасьи:
— Эй! Так нечестно! Отчет буду писать я. Наняли ассистента, так извольте не отбирать у него его кусок работы.
— О боже! — перепугалась я. — Почему ребенок не в школе? И почему мамочка до сих пор меня за это не убила?
— Нас с уроков отпустили, — сообщила сестрица через стену. — В школе праздничный весенний карантин! Грипп — дело тонкое!
Я страдальчески закатила глаза к потолку, пытаясь придумать, как одновременно не обидеть Настасью недоверием и не шокировать Шумилова отчетом в стиле пятнадцатилетней школьницы. Жорик неприлично заржал и кинулся к выходу.
— Стой, или я за себя не отвечаю! — кровожадно кричала я вслед. — Лишу завтраков! Заставлю пылесосить по субботам, как договаривались! И ты еще, между прочим, шкаф собирался починить, чтобы из него кровать не выпадала от малейшего стука по дверце!
— Катюша, ты как маленькая! — весело перебила сестрица. — Выпадение кровати — это не баг, а фича! Один взмах руки — и — опля! — уже романтика… Ой! — замолчала она, наткнувшись на мой строгий взгляд. — Ну ладно, ладно, молчу. Понимаю, при тебе пошлые шутки неуместны, ты еще маленькая.
