Я едва сдерживалась, чтобы не кинуться к этой самой шаре. Все сходилось! Вот он, тот самый наземный знак, воздвигнутый над Очагом Искусства. Почему в кустах — понятно: необходимо было пометить точное место. Кто ж виноват, что на нем разрослась зелень. Но почему именно такая странная композиция?
— На самом деле эта скульптура — бывший памятник пионерке. — Хомутов продолжал отвечать на все мои мысленные вопросы. — У нас в доме еще до войны жил один скульптор. Талантливый был мастер. Мало того что он трудился не покладая рук над госзаказами, так еще и для души что-то делать успевал. Вот решил наш двор украсить.
— А почему пионеркой? — озадачилась я. Какое, спрашивается, пионерка имела отношение к Очагу Искусства?
— Вот уж не знаю… Хрупкая девочка в коротенькой школьной форме играет с мячом. Говорят, необыкновенной красоты была статуя. Оригинал этой работы во всесоюзных выставках участвовал! Так что это у нас не абы что, — Хомутов почтительно поклонился окну, — а остатки копии произведения искусства. В войну статую разрушили. От всей красоты остался только мяч. Его студенты под свои игры и приспособили. Даровали камню, так сказать, вторую жизнь.
Вот так везение! Хомутов, сам о том не догадываясь, выкладывал передо мной важнейшие факты. Ни в одной книге я бы не вычитала об этом! Интересно, а каким образом Кир рассчитывал донести эту информацию до Аллы и Ларисы? Вряд ли он надеялся, что Хомутов попадется им на пути. Или…
Страшная догадка полоснула по моим нервам.
Всякий нормальный человек, заинтересовавшись описанным местом, разыщет автора и уточнит, что тот имел в виду! А если… А если Хомутов действует заодно с Киром? Охотно рассказывает обеим героиням о памятнике шаре и завлекает тем самым девочек в сети коварного сценариста.
И ведь Кир говорил Ксении что-то такое про литератора. Мол, покуда есть Хомутов — я смогу что угодно. Как я могла забыть?! Племянник и дядя — сообщники! Срочно уходить отсюда! Срочно вызывать Жорика!
«Он!» — Я давно уже исчеркала беспорядочными записями несколько страниц блокнота и теперь сама не могла понять, куда нужно записывать мысль, чтобы потом найти ее.
Неожиданно раздавшийся пронзительный звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Кроме того, как бы в подтверждение моих подозрений Хомутов прищурился и с какой-то явной издевкой в голосе спросил:
— Вы ведь никому не говорили, что направляетесь ко мне?
А ведь и правда, я никому не говорила. Даже Георгий не знает, где меня искать. Вот исчезну сейчас, как актрисы!
— Отчего же, — стараясь улыбаться, отвечала я. — У меня такая работа, что постоянно нужно быть начеку. Начальство всегда знает, где я.
— А-а, — произнес Хомутов, как мне показалось, разочарованно. — Тогда это, может быть, вас. Пойду открою.
«Успокойся! — приказала я себе. — Ну что он тебе сделает? Тем более шеф якобы в курсе. Таким ответом ты кого угодно отошьешь. Сейчас ты вежливо распрощаешься и уйдешь…»
Торжество оттого, что я у цели, никак не давало мне покоя. Быть в двух шагах от разгадки и бежать за подмогой?!
«Я только посмотрю, только одним глазком — и сразу вернусь сюда. Скажу, что закружилась голова и я вышла на воздух».
Словно нарочно подталкивая меня к выходу во двор, в коридоре послышалось Хомутовское зловещее:
— Заходи, Петрович! У меня гостья. Новая работа для тебя, друг мой.
Сердце мое бешено заколотилось. Не зная точно, спасаюсь я бегством или стремлюсь посмотреть на сохранившуюся в кустах шару, я распахнула окно, обрадовавшись, что литератор не держит на окнах решетки, легко переступила с подоконника на возвышающийся рядом козырек какой-то подсобки и уже через минуту была во дворе.
Глава пятнадцатая
О том, сколько глупостей способны породить всего три оставшиеся наедине дамы
«Боже, что я творю! — думала я, оказавшись на земле и оборачиваясь. Спуститься с крыши подсобки на землю было несложно, но вот залезть обратно, пожалуй, я уже не смогу. Сейчас Хомутов вернется на кухню, обнаружит мое отсутствие и, в случае, если он не замышлял ничего плохого, решит, что я чокнутая.
«Ничего, скажу, что мне стало нехорошо и срочно потребовалось выйти на воздух», — старалась успокоить я сама себя.
К счастью, Хомутов все еще не появлялся, а студенческая компания уже куда-то удалилась, потому поражаться моему странному поведению было некому. Я решительно нырнула в кусты и замерла возле обломков статуи.
«Ну и что дальше? По идее, если Очаг действительно существует, то находится прямо под этим сооружением. Не устраивать же подкоп? Предположим, я — Алла с Ларисой. В одном лице. Вот я поговорила со злодеем Хомутовым, вот бросилась к заветному месту… Стоп! А ведь обе пропавшие актрисы, как и Ксения, учились в университете! Им не нужно было разговаривать с Хомутовым, они и так знали, кому поклоняются в День студентов и возле какого места трижды выкрикивают имя чуждых искусству духов…»
Я облегченно вздохнула. Снимать подозрения с тех, кого уважаешь, было приятно. И тут я увидела на подножии пьедестала сделанную коричневой краской надпись: «Ключ — в подвале кв.1». Кому это взбрело в голову писать такое на постаменте? Вот так Кирилл! Еще и скульптуры поганит своими каракулями.
«Что делать? — раздумывала я. — Я — Алла или Лариса. Я ищу Очаг. Вполне возможно, та самая подсобка — вход в подвал. Итак, Очаг в подвале. В подвале первой квартиры. Так! А ведь это квартира Хомутова… Что он там говорил? Отдал молодежи под мастерскую? Есть! Кир попался!»
Я бросилась обратно к подсобке. Сейчас возьму уважаемого Хомутова за грудки и заставлю показать подвал! Нет. Может отказаться. И потом, это противозаконно. Нужно вызывать Георгия. А телефон-то остался в сумке в прихожей. Эх…
Тут я толкнула дверь в подсобку и поняла, что она не заперта. Откуда-то снизу несло подвальной сыростью. Крутая лестница уходила далеко вниз. Лучи света сквозь щель между крышей и стенами слегка освещали пространство.
«Я только посмотрю, только одним глазком, и сразу побегу звать Георгия. О! Вот и выключатель!»
Шевелящиеся от сквозняка ошметки потрескавшейся краски на стенах длинного узкого коридора казались живыми. Затхлый сырой воздух и тусклый желтый свет электрической лампочки, единственной на весь коридор, еще больше усугубляли пугающую неуютность обстановки. Затаив дыхание, я шла вдоль подвальных дверей. На каждой из них был написан номер квартиры хозяев.
Есть! Номер один! Я прислушалась, замерев возле самой дальней двери. Тишина ни о чем не говорила. Если памятник шаре действительно находился над этим подвалом, то помещение должно было быть довольно длинным. Может, пленницы на самом деле здесь, но в дальней части подвала, поэтому я их не слышу.
Добротная дощатая дверь ничем не отличалась от соседних. Ничего не стоило выбить ее. Неужели Кирилл держал девочек связанными? Вдруг я заметила на двери щеколду. Причем без привычного в таком случае висячего замка. Обычная металлическая задвижка. На такие чаще всего запирают помещение изнутри, когда не хотят допускать внезапного вторжения посторонних. Почему же она снаружи? Кроме того, щеколда не была задвинута. Стараясь унять дрожь в руках, я толкнула тяжелую дверь. Та с ворчливым скрипом отворилась и тут же снова начала закрываться. Я придержала ее рукой. Сразу за дверью начиналась бетонная лестница, снова ведущая вниз. Насколько позволяло судить слабое освещение, пробивающееся из общего коридора, оканчивались ступеньки небольшим предбанником перед еще одной дверью. На этот раз металлической. Вышибить такую дверищу было невозможно. Кроме того, такие двери, я знала, глушат звук. За ними очень удобно держать пленников. Если тусклый свет не обманывал меня, то на этой двери красовалось колесико самого обычного квартирного замка. Вот удача! Снаружи я могла легко открыть эту дверь.
