– А откуда вы узнали, что я буду участвовать в турнире?
– Ниоткуда, Дэйв, – ответил Полковник, – мы, честно говоря, приехали не тебя вытаскивать, а Ирму. Ты был приятным сюрпризом. Мы изменили план на ходу, перенеся все действие со стадиуса на поле для лучников, как только увидели вас вместе утром. Ирму мы предупредили пока ты готовился к стрельбе, а вот тебя уже никак не успели.
–Спасибо. Я боялся, что нам не удастся скрыться после турнира. Особенно когда верховный магистр все понял и убежал. Но… почему вы спасаете Ирму?
– В это время бесформенная фигура рядом с девушкой откинула вуаль с лица.
– А ты думал я мою девочку в лапы Ордену отдам? – прошамкала старуха, которую Дэйв в последний раз видел в домике посреди леса.
– Простите, мы знакомы? – подала голос Ирма.
– Ну я-то с тобой точно… А вот у тебя память девичья, – старушка захихикала, – я ж, когда тебя в последний раз на руках держала, тебе, почитай, месяцев девять было. Вот и подзабыла меня.
– Вы моя родственница? – осторожно спросила девушка.
– Няня. Ваши родители вечно заняты своими революциями были. Бабка твоя тоже руки в подгузниках предпочитала не марать. Вот на меня вас обоих и оставляли.
– Вы хорошо знали мою маму? – заинтересовано подалась вперед Ирма.
– И мать, и бабку твою. Я даже твою мать учила когда-то. Костюмчик на тебе, кстати, знакомый. Полинял только что-то с годами. Раньше черненький был. Я ж на трибунах сидела, когда она в нем испытания проходила, да. Но, скажу я вам, такого, что ты сегодня учудила, ни мать, ни бабка твоя не могли. Это ты дала жару, да.
– А что она сделала? – осторожно спросил Дэйв.
– Живое создала. По-настоящему.
– В смысле? Это же вроде как обязательное испытание. Все великие магистры ведь через него прошли.
Бабка хитро взглянула на Ирму. Та молчала, еле уловимо улыбаясь. Тогда она продолжила:
– Понимаешь ли… не может мастер разума живое сотворить. Жульничают они. Все. Ты знаешь, как работает мастер? Например, если хочет сотворить тот же бокал с вином, как Ирэн когда-то. Ты себе сложную органическую молекулу представляешь?
– Нет, – растеряно ответил Дэйв
– В молекулах жиров или белков десятки атомов. Вкус, запах… все это множество огромных сложных молекул. Мастер же их все в голове удержать должен. На это только единицы способны. И все это мелочь по сравнению с одной живой клеткой… да что клеткой… даже с простой ДНК. В ней же миллиарды атомов. Миллиарды! – старуха подняла палец вверх, – и это только одна ДНК, а их в клетке несколько. А еще митохондрия, со своей ДНК, а белки все, гормоны… да ни один мастер даже одну живую клетку сотворить не сможет. А сколько их в даже простой мелкой мушке или червячке? Надо удержать сотни миллиардов атомов в уме в нужном порядке. Не-воз-мож-но!
Старушка взяла многозначительную театральную паузу. Потом, насладившись вниманием всех присутствующих продолжила:
– Это только боги могли. Мастеров же это здорово задевает. Богов значит, свергли, а к могуществу их даже близко не приблизились. Вот и придумали себе фикцию. Вся инициация – это копирование мифологического создания мира. Разделить воду, твердь и воздух. Это, значит, первый тур. На втором – создание планеты. Неживых предметов. Это они еще могут. На третьем надо населить его жизнью. Вот тут каждый мастер разума уже имеет какую-нибудь фигу в кармане. Семечко, жучка или червячка там. Ему только и нужно, что сделать их больше и заметнее. Проще всего семечко прорастить. Типа вот, цветок сотворил. Уронил его незаметно на арену, ускорил метаболизм и все. Некоторые, посмелее, насекомых увеличивают в размерах. Заставляют клетки быстро делиться. Это уже предел возможностей. Живут эти уродцы всего несколько секунд, но больше и не надо. Судьи поспешат объявить об успехе. Понимаешь, все в курсе жульничества – и жюри и испытуемые. Это шоу для публики. Дескать, вот мы какие! Равные богам!
Старуха в раздражении отвернулась в сторону и некоторое время молчала, поджав губы.
– А ты что сделала? – спросил тихо Дэйв Ирму.
– Эй, командир! – послышался голос снаружи, – тут над нами птица какая-то кружит постоянно. Не мог ее Орден запустить для слежки? Сбить без Ларса не выйдет. Высоко зараза летает. Может парня нашего попросить?
– Это моя! – крикнула Ирма, – Не трогайте!
– Вилли, не обращая внимания! – громко отдал приказ Полковник, все это время с интересом слушавший монолог старухи.
– Вот ее я и сделала. Это Могол, – пояснила Ирма.
Старуха фыркнула:
– Могол! Ну будь по-твоему, хотя «гром птица» вернее была бы. С такими перышками то…
– А как тогда… – хотел было спросить Дэйв, но запнулся, потому что не понял кого. Спросить у старухи как у Ирмы это получилось, когда она сама рядом сидит – неприлично. У нее самой тоже как-то неудобно. Получиться, что он как будто сомневается в ее способностях. Но бабка поняла.
– Как смогла? Кровь, мальчик, не водица. Дед ее мог, и вот она тоже. Дочери его не передалось почему-то, или веры у нее не хватало. Внучке, как я посмотрю, всего хватает.
Дэйв не сразу сообразил, и переспросил:
– Вы же говорили, что мастера разума не могут… только боги…
Старуха, ехидно улыбаясь, смотрела на него, ничего не отвечая.
– Дед, – нарушила затянувшуюся паузу Ирма, – Мамин папа. Я его никогда не видела. Богов свергли до моего рождения.
Старуха кивнула.
– У тебя его глаза. И у матери такие же были.
– Можно я вас потом поспрашиваю о моих родных? Не сейчас… в более спокойное время? – осторожно, словно боясь вспугнуть, спросила Ирма.
– Если будет такое время, девочка моя. Если будет…
– Только ответьте сейчас – вы не знаете, что стало с моей мамой?
– Не знаю, внученька, к сожалению, не знаю, – грустно вздохнула старуха, – Я ее с того дня не видела. Архивы спасала.
– А мой отец? Вы его знали? Мне про него никто никогда не говорил.
– Знала. Был здесь недолго. Года два. Домой ушел. На Правь, в свой мир. Он о тебе то и не знает, поди. Ушел то месяцев за семь до твоего рождения. Уж не знаю, говорила ли ему вообще твоя мать о беременности. Хотя, зная ее, вряд ли. Гордая была.
В карете наступила тишина. Слышался только стук колес по камням, да скрип рессор на кочках.
– Простите, – обратился Дэйв к Полковнику, – а куда мы едем?
– Мы спрячем вас, пока все не успокоится. Надо пока отсидеться и подумать, что делать. Посмотрим, что Орден предпримет. Вы пока поживете в доме твоего отца. О нем никто не знает. Роджер купил его незадолго до того дня. Говорил, что это его оберег. Что все закончится хорошо и в этом доме он еще встретит свою старость. С тобой и с твоей матерью. За домом присматривали все это время, так что он не заброшен. Вот туда мы и едем.
