– Мир, который мы построили для них, – уверенно сказал Марк. – Я могу чем-то помочь?
– Не знаю. Понимаешь, мой сын…
– У тебя есть сын? – удивленно поднял брови Марк.
– Ну, я был молод, несдержан. В общем, это сейчас не имеет значения. Проблема в другом. К сожалению, он пристрастился к наркотикам. Я предлагал ему лечение, реабилитацию, но он отказывается. Я бы с радостью поддержал его, если бы он хотя бы попытался.
– У вас там что, трубу прорвало? – хмыкнул Марк.
– Что? – не понял кардинал.
– Не важно. Тебе нужно что-то, что отвратит его от наркотиков?
– Нет, – покачал головой кардинал. – Мне нужно что-то, что укрепит мою веру. Я не могу выбирать за него, я не могу повлиять на него и, конечно, спрашиваю себя, как Он допустил все это? Я стал сомневаться.
– Может, все-таки что-то, что не даст твоему сыну употреблять наркотики? – уточнил Марк. – С этим проще.
– Проще – не значит лучше. Верни мне веру в то, что это тоже часть Его замысла.
– Увы, – развел руками Марк, – ничего такого у меня нет. Ты же знаешь.
Кардинал тяжело вздохнул, перебирая четки.
– Знаю. Поэтому не иду к тому, у кого есть простое решение. Приятно было увидеться. – Кардинал двинулся к выходу, но вдруг повернулся к Эзре. Хотел что-то сказать, но передумал.
Когда дверь закрылась, паренек подошел к прилавку.
– Ты это называешь мышлением в рамках своей ответственности? – спросил он.
– Кардинал-бабник с сыном наркоманом, конечно, не лучший пример, но в целом да.
Глава 18
– Ты же считаешь, что чудеса – это плохо. – Эзра оторвался от книги и посмотрел на Марка.
– И?
– Тогда почему ты тут? – Эзра обвел руками лавку.
– С чего ты решил, что у меня есть выбор? – фыркнул Кауфман.
– Ты сам говорил, что выбор есть всегда, – парировал Эзра.
– Я же не говорил, что альтернатива всегда приемлема.
Звякнул колокольчик, щелкнула табличка над дверью, надпись на ней гласила – Лос-Анджелес. В лавку вошла Мария. Теперь она стала шатенкой. На ней были рваные джинсы, белые кроссовки и светлая кожаная куртка.
– Мальчики, у меня проблема, – сказала она прямо с порога. – Хотя в некотором смысле проблемы у нас.
Марк и Эзра спокойно смотрели на нее, ожидая развития событий.
– Если коротко, то мои счета заблокированы. А завтра нужно перевести деньги за твое обучение. Я понимаю, что подставляю тебя, и помню, что обещала, но, видит Бог, такого я предусмотреть не могла!
– Бога сюда не впутывайте, – попросил Марк.
– И что же делать? – спросил Эзра.
– Ну, у меня есть недвижимость и пара машин, но на то, чтобы их продать, уйдет время. Ты можешь договориться об отсрочке? – спросила Мария.
– Не думаю, если честно.
– Черт! – Она зло стукнула кулаком по прилавку. – Я даже кредит взять не могу, пока на мне висит обвинение в уходе от налогов.
– Спокойно! – Марк посмотрел на то место, куда секунду назад опустился кулак Марии. – Не надо так нервничать.
– Вам легко говорить! А я стану уродиной, если не сдержу слово!
– На самом деле нет, – пожал плечами Марк.
Эзра хотел было возмутиться, что Кауфман раскрыл их маленький секрет, но передумал и ничего не сказал.
– Вы меня обманули? – удивленно спросила Мария.
– Да, у зелья нет обратного эффекта, с вашей красотой ничего не случится, если вы не сдержите слово.
– Вот засранцы! – Девушка смешно наморщила носик. Эзра почему-то подумал, что в общем-то университет – это не главное в жизни.
– Надо что-нибудь придумать, – вернул разговор в конструктивное русло Эзра.
Все замолчали. Мария морщилась, вкладывая в это действие всю доступную концентрацию, Марк читал газету, Эзра крутил в руке карандаш.
– Извините, что прерываю, – нарушил тишину Кауфман. – Это у вас процесс мышления так выглядит, да?
Эзра прыснул. Мария скривилась.
– Ладно, я поехала, телефон мой у тебя есть, если что-то надумаешь – звони. Я попробую кое-что сделать.
Мария вышла из лавки. Эзра задумчиво вздохнул.
– Ты выглядишь слишком спокойным для человека, которого вот-вот исключат из университета, – заметил Кауфман.
– Что-нибудь придумаю, – отмахнулся Эзра.
– И на что именно ты надеешься?
– С чего ты взял, что я на что-то надеюсь?
– У тебя это на лбу написано.
– Я не хотел тебе говорить об этом, – вздохнул Эзра. – Но мистер Гуд сказал, что я могу на него рассчитывать в подобной ситуации. Поговорю с ним, он наверняка поможет.
– Ты думаешь, что это хорошая идея? – спросил Марк.
– Других все равно нет, и я не вижу в этом ничего предосудительного.
Кауфман как-то странно смотрел на Эзру, и паренек вдруг заметил, что у него трясутся руки.
– Ты понимаешь, что собираешься сделать?
– Хватит, – прервал его Эзра. – Я устал слушать твои таинственные предостережения! Мистер Гуд – прекрасный человек! Он меня очень ценит и гордится мной, он никогда мне даже дурного слова не сказал!
– Ты понимаешь, что продаешься за лесть? – грустно спросил Марк.
– Прекрати. – Эзра закатил глаза. – Если ты хочешь сказать что-то конкретное – говори! Если нет, то я пошел!
Эзра посмотрел в глаза Марку и вдруг с удивлением обнаружил в себе какое-то отвращение к этому старику.
– Мне нечего тебе сказать. – Голос Кауфмана стал удивительно сухим.
Эзра хмыкнул, забрал свою сумку и вышел из лавки. Марк долго смотрел ему вслед, слушая какую-то сдавленную тишину. Потом достал трубку и кисет. Какое-то время смотрел на расшитый бисером мешочек. Устало потер глаза. Ругнулся, обвел взглядом лавку.
Ему показалось забавным, что какие-то детали могут говорить о присутствии человека и о его отсутствии одновременно. Что-то стукнуло в окно. Марк прислушался. Звук повторился. Он встал и подошел к окну. На карнизе сидел огромный сокол и аккуратно скребся лапой.
Марк какое-то время завороженно смотрел, потом открыл дверь. Птица впорхнула внутрь и сразу же взгромоздилась на один из стеллажей. Сокол поерзал немного, потом замер.
– Ты знал, на что идешь, – будто бы утешая себя, сказал Марк птице. Та наклонила голову набок.
Марк сел на свое место и закурил. Вдруг звякнул колокольчик, Кауфман рассеял облако дыма взмахом руки, чтобы увидеть надпись на табличке. Но та была пуста.
