Кардинал задумался, окинул Эзру взглядом, но, как ни странно, ему удалось сделать этот жест не оценивающим. Вдруг он заметил свиток.
– Что ж, видимо, вас можно поздравить, – вполне искренне сказал он и слегка склонил голову.
– Благодарю. – Эзра не совсем понял, что хотел сказать кардинал, и даже почувствовал, что его несет, но остановить себя не мог. Он стал каким-то странным наблюдателем собственных действий. – С чем вы пришли?
– Мы обеспокоены разворачивающимися событиями и хотели бы удостовериться, что вы все контролируете.
– Если бы я мог все контролировать, то вы бы не упоминали моего имени всуе.
– Остроумно, – не улыбнувшись, ответил кардинал. – Спрошу по-другому: мы можем быть спокойны?
– Будьте, – разрешил Эзра.
Кардинал расхохотался.
– Вы мне нравитесь, Эзра. Я буду молиться за вас.
– Как вы думаете, молитвы кардинала вернее достигают Его ушей, чем молитвы простого человека?
– Не думаю, но следит Он за нами пристальнее.
– Почему? – удивился Эзра.
– Очевидно, что при взгляде сверху человек в красной шапке выделяется из любой толпы, – хмыкнул кардинал. – Всего хорошего. Я надеюсь, что вы так же свято чтите договор, как синьор Кауфман.
Эзра проводил кардинала взглядом. Пожевал губы и снова взялся за визитку. Покрутил ее в руках и вышел из лавки. Дождался пока телефон поймает сеть, и набрал номер. Эзра долго слушал гудки, наконец услышал женский голос:
– Да?
– Я хочу узнать детали сделки и получить гарантии.
– Если бы я могла дать вам гарантии, то вы бы не упоминали моего имени всуе, – усмехнулась собеседница, а Эзра вздрогнул. – Я могу дать вам мое слово.
– Этого недостаточно.
– Тогда и никаких гарантий вам будет недостаточно.
– Расскажите о сделке, – поморщился Эзра. Он понимал, что собеседница играет с ним так же, как он играл сам минуту назад, и это ему совсем не нравилось.
– Вы передаете мне чертежи, а взамен получаете забвение. Никто и никогда не узнает в вас Эзру. Вы станете другим человеком.
– Как вы это сделаете?
– Это вас не касается. Ну что, по рукам?
– Я подумаю.
– У вас очень мало времени. Еще до полуночи вас возьмут. Если, конечно, вы не запечатаете все выходы из лавки. Но готовы ли вы провести там остаток жизни? Мне кажется, что даже тюрьма привлекательнее.
Эзра положил трубку и вернулся в магазин. Сел на кресло, посмотрел на свиток. Убрал его в футляр и сунул во внутренний карман. Пошел в глубь лавки, выискивая что-то среди стеллажей. Вернулся со старинным подсвечником и свечой. Потом сходил в подсобку за картой и растянул ее на столе, положив на углы старинные фолианты из библиотеки. Поискал спички. Нашел старую зажигалку Марка и зажег фитиль. Огонек сначала весело плясал, а потом наклонился и замер под углом в девяносто градусов к полу. Эзра поставил подсвечник на карту, снова посмотрел на направление огонька и по линейке провел линию на карте.
Потом полез под прилавок, чем-то щелкнул и вернулся к карте. Теперь огонек указывал в другую сторону. Эзра провел вторую линию и с удивлением понял, что они не пересекаются. Какое-то время он, нахмурив брови, смотрел на линии, потом с улыбкой вспомнил, что Земля – это шар. Продлил линии и для верности проделал все заново, получив третью. Посмотрел на их пересечение. Прикинул погрешность и получил город Трир.
Он медленно убрал все на свои места, его движения стали необычайно плавными. Наконец все поводы для того, чтобы оставаться, были исчерпаны, и он пошел к выходу. Открыл дверь, посмотрел на улицу, вдохнул приятный весенний воздух, шагнул наружу и будто бы налетел на невидимую стену, больно ударившись грудью.
Эзра нахмурился и протянул руку. Та, не встретив сопротивления, прошла сквозь дверной проем. Тогда он стал медленно двигаться вперед и уперся грудью прямо в воздух. Немного постоял, пытаясь продавить невидимый барьер. Напротив лавки остановился какой-то толстый мальчик, одетый как бойскаут, и с интересом стал смотреть на происходящее. Со стороны Эзра, вероятно, напоминал мима. Очень талантливого мима. Барьер тем временем не поддавался. Сквозь него проходили руки, ноги, голова, но не весь Эзра.
Наконец он понял. Вернулся к прилавку, положил на него футляр со свитком и собрался выйти, как вдруг звякнул колокольчик и щелкнула табличка. У Эзры замерло сердце. Он почему-то подумал, что если не повернется, то там никого не будет. Можно просто стоять вот так и не смотреть.
– Привет! – Он с облегчением и грустью узнал голос Клары, но так и не обернулся, положил руки на прилавок и посмотрел в пол. – Все в порядке? – Клара подошла и попыталась заглянуть ему в глаза.
– Да, – выпрямился Эзра. – Нет. Неважно.
– Ты как-то подозрительно паршиво выглядишь.
Эзра посмотрел на Клару, в руке она держала мотоциклетный шлем. Он криво ухмыльнулся.
– Возможно, мы больше никогда не увидимся. – Слова вырвались у него сами.
– Это становится очень скверной традицией, – невесело пошутила Клара. – Тебя нашли?
– Да. – Эзра мысленно ругал себя за то, что говорит это. Он понимал, что перекладывает на Клару свой груз, ему даже пришло в голову слово «крест», но он ничего не мог поделать. Слишком тяжела оказалась ноша.
– А почему никогда? Запрись, пересиди. Что за беда-то? – отмахнулась девушка.
– Это сложно. Я не могу всего объяснить.
– Синдром Кауфмана. – Клара зачем-то смотрела на шлем. – В общем, мне пора.
– Все? – Эзра вдруг понял, что она смотрит на свое отражение. Себе в глаза.
Наверное. А он не мог заставить себя отойти от прилавка. Так и стоял.
– Ладно, я пошла. – Клара улыбнулась ему так легко, что он на секунду перестал дышать, будто бы проваливаясь куда-то в глубь себя. И в этой глубине не было ничего. – Не грусти.
Она вышла из лавки, что-то напевая. Эзра справился с собой и подумал, что был готов ко всему, а, впрочем, он не был готов. Ни к чему.
Эзра щелкнул чем-то за прилавком, взял подсвечник и вышел в Трире. Весенний воздух приятно холодил, солнце ласкало лицо. Он не выходил из лавки больше месяца и успел забыть, каково это.
Через час Эзра остановился около небольшого каменного дома, почти полностью покрытого мхом, и зажег порядком уменьшившуюся свечу. Огонек указал на дом.
Эзра постоял немного, потом открыл калитку и постучал в дверь. Наступила тишина. Где-то неподалеку играли дети – он слышал их звонкие голоса. Никто не открыл. Эзра осмотрелся в поисках чего-то, но так как не знал, что именно ищет, ничего не нашел. Потом постучал снова, сильнее. И опять никто не отозвался. Эзра подергал ручку, и дверь подалась, открылась с легким скрипом.
