Команда для путешествия набралась хорошая, если не считать непонятного типа по фамилии Макларен. Моряком он был приличным, но что-то мне в нем не нравилось. Он был скрытным, ни с кем не водился.
Вскоре кто-то рассказал Макларену, что я плавал на старой «Гертруде». От этого известия он весь затрясся, а после я частенько замечал, как он бросает на меня мрачные взгляды, будто только и думает, как бы всадить мне нож в спину. Я предположил, что это было как-то связано с моим опытом службы на «Гертруде», но не знал, как именно.
Однажды ночью мы пытались пробраться сквозь густой влажный туман. Огни на корабле были еле различимы. Стоял полный штиль. Ни единого дуновения свежего воздуха. Корабль просто завис на месте, раскачиваясь на волнах из стороны в сторону, не в силах сдвинуться.
Я стоял на посту в средней части корабля, Макларен стоял у штурвала. Остальной экипаж занимался своими делами в других местах. Было тихо как никогда.
И вдруг – БАБАХ! Что-то шлепается прямо перед Маклареном. Он закричал – так, что у меня кровь застыла в жилах, и повалился без сознания.
Второй помощник закричал, что кто-то упал с рей. На палубе перед штурвалом лежал кто-то – или что-то – в дождевике, из-под которого сочилась кровь. Капитан побежал в свою каюту за большой лампой, чтобы мы смогли все как следует рассмотреть.
Упавшего приподняли, чтобы посмотреть на его лицо. Он был огромным и уродливым, но никто не знал ни кто это, ни что он мог делать на корабле. По крайней мере, никто не признавался.
Когда Макларен пришел в чувство, его попытались расспросить, но он в ответ лишь бормотал что-то и вращал огромными, безумными глазами.
Экипажу становилось не по себе. Всем нам хотелось как можно быстрее выбросить тело за борт. Что-то с ним было не так, будто оно не было настоящим.
Капитану, однако, не хотелось так просто от него избавляться.
– Не мог ли кто-то тайком пробраться на борт? – спросил он. Но корабль был доверху нагружен древесиной, там просто не было места, где живое существо могло бы прятаться три недели – а именно столько мы были в пути. Даже если кто-то и попал на корабль, то что он делал наверху на реях в такую скверную погоду? Незачем было туда забираться, там не на что было смотреть.
Наконец, капитан сдался и приказал сбросить тело за борт. Проблема была в том, что никто не хотел притрагиваться к телу. Первый помощник велел нам поднять тело, но никто не шелохнулся. Он пытался уговаривать нас, но ничего не помогало.
И вдруг чудак Макларен начал кричать:
– Один раз я с ним справился, справлюсь и во второй!
Он поднял тело на руки и, пошатываясь, двинулся к борту. Только он собрался выбросить незнакомца в воду, как тот вдруг обхватил его своими огромными длинными руками, и они повалились вниз вместе! В падении один из них начал жутко смеяться.
Помощник велел, чтобы спустили шлюпку, но никто не хотел в нее садиться, не в такую ночь. Мы сбросили вслед пару спасательных кругов, но все знали, что они не помогут. На этом все и кончилось. Кончилось ли?
Вернувшись домой, я при первой же возможности отправился навестить старого капитана Спуршоу, командовавшего когда-то «Гертрудой».
– Видишь ли, – сказал он, – в один из наших рейсов на борт «Гертруды» поднялись двое странных людей. Одним из них был Макларен, другим огромный страшный детина. Здоровяк все время приставал к Макларену, подначивал, толкал его. Макларен все время говорил, как когда-нибудь отомстит.
Однажды туманным вечером они вдвоем были наверху, на реях, и здоровяк упал с высоты, разбился насмерть. Макларен сказал, что под ними разошелся канат, будто бы он сам чуть не упал. Всем видевшим этот канат было понятно, что сам по себе он разойтись не мог. Его перерезали ножом.
С того дня каждый раз, как мы заходили в порт, Макларен думал, что мы натравим на него полицию, и жутко пугался. Но мы ничего бы не смогли доказать, так что даже не пытались. Видимо, в конце концов, здоровяк разобрался с этим сам. Возможно, он был призраком, вернувшимся с того света, – если призраки, конечно, существуют.
Маленький черный пес
Билли Мэнсфилд говорил, что, куда бы он ни шел, за ним повсюду следовал небольшой черный пес. Больше собаку никто не видел, так что все решили, что парень немного свихнулся. Пытаясь отогнать пса, Билли кричал на него, бросал в него камни, но тот всегда возвращался.
Впервые Билли увидел пса в тот день, когда сцепился с Силасом Бертоном. Тогда Билли был еще совсем юн, но Мэнсфилды и Бертоны враждовали много лет.
Увидев друг друга, Силас и Билли оба потянулись за ружьями. Билли выстрелил первым. Он попал Бертону в спину, выбив его из седла. Лошадь Бертона убежала, а ружье упало куда-то, и Силас не мог его достать.
Он лежал на земле и умолял Билли не убивать его, но Билли все равно его застрелил. В момент смерти Бертона с ним был его черный пес. Собака облизывала хозяину лицо, рычала и огрызалась на Билли. Разозлившись, Билли застрелил и ее тоже.
В те дни за соблюдением закона следили не очень строго, так что Билли не арестовали. Но всю ночь после этого он слышал лай собаки за стенами своей хижины, пес царапал дверь, просил его впустить. «Мне все это мерещится, – думал Билли. – Я пристрелил этого пса. Он мертв».
Следующим утром Билли увидел пса. Тот ждал его снаружи. С того дня он видел его каждый день. И каждую ночь пес царапался в дверь и лаял.
С того дня Билли начал находить в доме черную собачью шерсть – на полу, на кровати, даже в еде. В доме и во дворе пахло псиной. Так говорил Билли.
Когда кто-то отвечал, что никакого пса никто не видел, Билли говорил:
– Ты, может, и не видел, а я видел. А я ничем не безумнее тебя.
Так продолжалось много лет. Затем однажды утром посреди зимы соседи заметили, что из трубы в доме Билли не поднимается дым. Они пошли проведать его, но Билли не было дома. Через день тело нашли лежащим в заснеженном поле позади его дома.
У Билли хватало врагов, так что сначала подумали, что его кто-то убил. Но на теле не было ран. Вокруг не было и следов, если не считать следов самого Билли.
Врач сказал, что Билли, вероятно, умер от старости. Но что-то было необычным в его смерти. Когда соседи нашли тело Билли, на его одежде была черная собачья шерсть. Шерсть оказалась даже на его лице. Отчетливо пахло собакой. Но никаких собак никто не видел.
Дзынь-дзынь
Пожилая женщина заболела и умерла. Родственников или близких друзей у нее не было. Соседи наняли гробокопателя, чтобы тот вырыл ей могилу. Они же заказали для нее гроб и поставили его в ее гостиной. По традиции, они омыли тело, одели его в лучшие вещи и положили в гроб.
