«Занятная история. В одном американском фильме я видел что-то подобное. Там владелец фермы избавлялся от трупов своих жертв, скармливая их свиньям. Жутко все это».
«С точки зрения того, у кого есть задача избавиться от тела, ничего жуткого нет, все самое страшное уже произошло — человек убит. А дальше убийца, оценив ситуацию, рассчитав все возможные риски, определив плюсы и минусы того или иного способа, принимает решение замести следы. Нет тела — нет дела, и в этом устойчивом выражении есть доля правды. Народ у нас в этом смысле грамотный и потому изобретательный. Случай со свиньями не самый интересный. Например, одна женщина убивала своих новорожденных детей, а трупы прятала в навозную грядку. Вам, городскому жителю, вряд ли известно это сельское огородное сооружение. Делается грядка так: укладывается коровий навоз в виде прямоугольника на земле, высотой около метра, во время укладки по контуру утрамбовывается ногами; потом в середине грядки делается несколько лунок, которые заполняются землей, и в землю высаживаются огурцы или перец. Навоз, постепенно перегнивая, держит тепло, которое необходимо для роста растений, а по осени получившийся перегной разбрасывается по огороду в качестве удобрения. Вот та женщина и прятала тела в такую грядку. К осени от тела оставался только скелет, который она зарывала тут же, в огороде. Если бы она сама не созналась в нескольких убийствах, останки так никогда и не нашли бы. В девяностые годы, бывало, тело убитого заливали бетоном или замуровывали в стену или пол. Кстати, упорно ходят слухи, что и на стройках больших домов в случае гибели рабочего-нелегала его тело тоже по-тихому становится частью фундамента или стены, дабы избежать проблем. Хотя, думаю, это всего лишь байки». — Эксперт подмигнул, давая понять, что байки они, конечно, байки, но и доля правды в них есть.
«Однажды, — продолжал доктор, — мы выехали на вызов в поисках тела человека, который был убит несколькими днями ранее, в частном доме. Подозреваемый косвенно подтвердил свою причастность к убийству, но прямо не сознавался, видимо, оставляя себе шанс для маневра. Искали мы тело долго и безрезультатно. Все то время, что мы бегали по дому и по участку, за нами с интересом наблюдали два огромных алабая, которые размещались в загончике, обтянутом сеткой-рабицей. Не помню уже, что меня натолкнуло на мысль проверить их миски: то ли их довольные морды, то ли отчаяние от безуспешных поисков, но в мисках я нашел фрагменты костей, очень похожих на человеческие. Следователь изъял и миски, и еду, и даже собачьи какашки, в которых, кстати, тоже были обнаружены фрагменты человеческих костей и мягких тканей.
А случай, когда муж растворил тело убитой им жены в ванне! Если бы не волосы, найденные в «колене» (они предательски пристали к его стенкам), и не генетическая экспертиза, то преступление осталось бы нераскрытым. На фоне такой человеческой изобретательности даже как-то неудобно рассказывать о банальных расчленениях. Помню историю, произошедшую в первый год моей работы, — это была моя первая «расчлененка». Тогда в разных частях города стали находить части тела молодой женщины, расфасованные по полиэтиленовым пакетам. Расчленили ее ножом, посмертно. Причину смерти установили не сразу, а когда нашли торс — на передней поверхности груди имелись несколько колото-резаных ран, явно прижизненного происхождения. На частях тела обнаружились некоторые особые приметы, по которым «потеряшку» и вычислили, однако голова долгое время не находилась. Как это часто бывает, голову и не отыскали бы, если бы не взяли злодея. Убийца сам указал колодец, в который скинул ее. Голову привезли в морг для опознания. Показывали мы ее на подоконнике, укрытую простынями так, что было видно одно лицо. Оказалось, что девушка работала на трассе проституткой, хотя и числилась формально в кооперативе «Сосулька». Убил же ее клиент, решивший, что цена за любовь завышена».
«А встречались ли вам необычные причины смерти?» — поинтересовался я.
«Причины смерти всегда обычные. Необычными могут быть обстоятельства наступления смерти. Я вам уже говорил, что не всегда «после чего-то» означает «вследствие чего-то». Например, человек стреляет себе в голову из самодельного пистолета, находят его мертвым. Всем ясно, что смерть наступила от огнестрельного ранения. Но нет, не от него».
«Простите, правильно я понял: человек стрелял себе в голову из пистолета и причина смерти — не огнестрельное ранение?» — изумился я.
«Абсолютно верно. Вы мыслите как все люди, для которых обстоятельства определяют исход. Но я не зря упомянул, что пистолет самодельный. Убойная сила слабенькая, да и рука в последний момент дрогнула, пуля пробила верхнюю челюсть, попала в полость рта, оттуда — в гортань и в голосовую щель, где и застряла, перекрыв доступ воздуха. Смерть наступила от механической асфиксии, то есть от удушья.
Или вот еще припоминаю. Однажды привезли к нам покойника. На направительных документах стояла пометка службы трупоперевозки — «ДТП». Такие пометки всегда делаются для того, чтобы утром эксперт, распределяющий работу, мог легче ориентироваться и не читать каждый протокол осмотра или направление. Санитары при перевозке трупов ставят отметки: «СК» — если человек умер скоропостижно, «ЖД» — если погиб в результате железнодорожной травмы, «АВТО» — понятно, «ГН» или «НГ» — если тело гнилое или с начальными гнилостными изменениями, «ПОЖ» — если с пожара, «ОГН», «РУБ», «КОЛ-РЕЗ» — если покойник с огнестрельными, рублеными или колото-резаными повреждениями, и тому подобное. Так вот, в этом случае стояла маркировка «ДТП», что означало гибель человека в результате дорожно-транспортного происшествия. В направительных документах было указано, что мужчина ехал в открытом кузове грузового автомобиля и выпал из него. Смотрю на труп: он весь, с головы до ног, покрыт влажной грязью (на дворе — весна). Осматриваю: все кости на ощупь целые, крови нигде нет. Аккуратно отмыл грязь — ни одного повреждения на теле. Как по-вашему, отчего наступила смерть?»
Я задумался.
«Судя по всему, не от ДТП?»
«Именно. Мужчина упал лицом в грязевую лужу, а так как был пьяненький, то просто утонул. То есть при, казалось бы, очевидных обстоятельствах смерть наступила от утопления.
Или другой пример: двое собутыльников что-то не поделили между собой, началась драка, один другому навалял по роже, а наутро этого другого нашли мертвым. Первого товарища закрыли, он сознался в убийстве, то есть причинении тяжких телесных повреждений, повлекших смерть. Все ведь очевидно: имелся и конфликт, и повреждения на лице у покойника. Однако на вскрытии оказалось, что все повреждения, несмотря на их множественность, поверхностные и не находятся в причинно-следственной связи со смертью, которая наступила от острого отравления алкоголем. Такие случаи очень любят сотрудники правоохранительных органов — мало того, что не нужно возбуждать и расследовать дело об убийстве, так еще появляется возможность обзавестись «барабаном».
«Вы уже использовали это слово, — вставил я. — Что оно означает?»
«Простите, я забыл, что вы не в теме. «Барабаном» называют человека, который сливает некоторую информацию операм. У каждого опытного опера их много, и часто благодаря им раскрываются преступления. Заинтересовать же их просто: как правило, это люди, попавшиеся на каких-то мелких преступлениях, на которые опера закрывают глаза ради выгоды. В моем примере вербовка такого «барабана» выглядит так: получив признание первого участника драки и узнав от эксперта, что второй собутыльник умер не от травмы, опер приходит в камеру и начинает разговор по душам. Хороший опер — высококлассный психолог, он сразу видит, будет ли конкретный человек стучать или нет. Если задержанный не отпетый уголовник, а то, что произошло, — случайность, если у него есть работа и семья и если он не хочет в тюрьму, можно считать, что он уже попался. «Ну что ж, — начинает разговор опер, — вскрытие проведено. Черепно-мозговая у твоего дружка, как и ожидалось. Светит тебе лет пять минимум». Уже этого достаточно для того, чтобы у «убийцы» опустились руки. «Вот ведь как несправедливо, — продолжает опер. — Ты парень в целом неплохой, дети у тебя, семья, работа, бухаешь не часто, не хулиган. А убитый, наоборот, негодяй по жизни — и сидел, и привлекался административно не раз. И из-за такого недостойного субъекта тебе срок мотать». Собеседник соглашается, осознавая несправедливость бытия и свою горькую участь. Тут опер может сделать паузу на сутки-другие, дав возможность задержанному прочувствовать весь драматизм ситуации, а может сразу начать разговор по существу. Сделав вид, что в нем борются жажда справедливости и необходимость соблюдать закон, он, наконец, говорит: «Впрочем, я могу замять это дело — взамен на небольшую услугу с твоей стороны. Нужно просто периодически снабжать меня сведениями о том, что говорят люди вокруг тебя: вдруг пройдет информация, будто кто-то украл, убил или наркотиками торганул и тому подобное. Идет?» Конечно, человек соглашается. Закон в таком случае не нарушается, поскольку преступления не было. Смущают моральные аспекты такой вербовки, однако так ли они важны, когда речь идет о раскрытии преступлений».
