Выдохнув, я показала ему средний палец, развернулась и пошла к двери. Странный, странный вечер. Еще более странный разговор с отшибленным на всю голову чуваком. Уйти и забыть.
– Обожаю тебя, Колбаса! – донеслось из машины. Этот придурок опустил стекло, чтобы прокричать мне это.
– Дурак!
Он в ответ посигналил.
Дурацкая улыбка никак не желала сходить с моего лица. Я тихонько повернула в замке ключ и вошла в квартиру. На цыпочках пошла к своей комнате, чтобы не разбудить бабулю. Но все старания были напрасны: она не спала. Короткие всхлипы сопровождали ее шаркающие шаги.
– Ба, ты что? – спросила я, включая свет.
Ее трясло мелкой дрожью. Старое морщинистое лицо было красным, распухшим от слез, губы тряслись.
– Ба, прости, что задержалась, – поспешила оправдаться я. – Встретила школьного друга, мы заболтались, и я…
Не успев договорить, я уставилась на бумажку, которую она мне протягивала. На мятом тетрадном листке был записан какой-то номер.
– Вот, держи. – Бабушка шмыгнула носом, достала из кармана халата платок и приложила к слезящимся глазам. – Звонила. Мать твоя. Беспутная.
– Мама? – Не веря своим глазам, я рассматривала номер, выведенный аккуратным бабушкиным почерком. Будто, если долго смотреть, эти цифры могут ответить на все мои вопросы.
– Да.
– И что сказала?
– Ничего. – Бабуля покачала головой. – Как всегда. Точно ничего и не случилось. «Мам, привет, как дела? А у меня все прекрасно». Еще обиделась, что я с ней холодна. – Она показала дрожащим пальцем на бумажку. – Продиктовала номер, велела отдать тебе, вдруг захочешь ей позвонить.
– И все? – Я села на кровать.
– Все. – Бабушка села рядом, опустив плечи.
Я сложила бумажный квадратик вдвое, потом вчетверо, потом еще раз и еще. До боли сжала в побелевших пальцах. Что мне было делать с этой информацией? Что я должна сказать женщине, которую ни разу не видела? Я не слышала ее голоса, не знала ее тепла, не представляла, какая она и как я должна к ней относиться.
Моя растерянность превратилась в черную дыру, способную поглотить меня целиком. В глазах защипало. Когда-то я очень этого хотела: узнать ее, услышать, что она меня всегда любила, просто по какой-то причине не могла навещать. А сейчас? Хотела ли я этого теперь?
15
Листок с номером телефона я положила под подушку. Наверное, поэтому полночи ворочалась и никак не могла уснуть. Наконец, не выдержав, встала, достала бумажку, переложила ее в комод и легла обратно.
Все мои мысли крутились вокруг этого злосчастного клочка бумаги. Промучившись еще час, я вскочила, достала его из ящика и отнесла на кухню, где запрятала на самую верхнюю полку в жестяную банку из-под чая – на самое дно.
Легче мне не стало. Теперь я думала о Ярике. Этот тип, Левицкий, сказал, что каждую субботу он выступает в «Дурке». Как бы я ни отгоняла от себя видения, но мое воображение представляло, каким стал мальчишка, который обидел меня. Как он теперь выглядит? Чем живет? Помнит ли обо мне? Думает хоть иногда?
И как бы я ни сопротивлялась, частичка нас, юных и счастливых, все еще жила в моем сердце. Я помнила каждый шаг, каждое сказанное друг другу слово, все минуты, проведенные вместе. Помнила ту гордость, которую испытывала за Ярика, когда он играл на фортепиано. И все еще ощущала тот трепет, который возникал в душе всякий раз, когда под его пальцами рождались чудесные мелодии.
Я встала, взяла наушники и сделала то, что давно запрещала себе делать: включила песни, которые он когда-то выбрал и записал специально для меня. И как только зазвучали первые аккорды, во мне будто плотину прорвало! Слезы потоком хлынули из глаз, подбородок затрясся, нос заложило. Накрывшись одеялом, я захлебывалась слезами, боль стала такой явной, реальной, словно все это было вчера.
Вот мы идем по набережной. Ветер перебирает мои волосы, нежно ласкает шею. Я поднимаю взгляд и смотрю на Ярика. Он выше и сильнее, и с ним можно ощущать себя маленькой, почти невесомой. Я размыкаю пальцы, чтобы потянуться и взять его за руку. Полной грудью набираю в легкие воздух. Знаю, что парень крепко обхватит мою ладонь в ответ, но… не решаюсь.
Все так по-детски. Между нами что-то очень хрупкое – будто присевшая на край ветви птица. Одно неловкое движение может ее спугнуть. Она вспорхнет, опасаясь беды, и все будет испорчено. А Ярик даже не замечает моего несбывшегося касания: приглаживает ладонью торчащие волосы и отпускает шутку на тему нашего обсуждения. Мы оба смущены, но нам так хорошо вместе. Трогательность момента застывает в воздухе и улетает, подхваченная весенним ветром, вслед за моим видением.
– Эклеры для похудения. Верите, что такое возможно?
На следующий день после учебы я записывала свой первый блог.
– Всего полчаса готовки и семьдесят девять калорий в одном? Нет, это не шутка! Для теста вам понадобится тридцать граммов цельнозерновой муки или клейковины, если вы желаете минимизировать количество углеводов, сорок граммов кукурузного крахмала, сто пятьдесят миллилитров воды, половина чайной ложки соли, столько же разрыхлителя и два яйца.
Две чашки кофе, выпитые во время приготовления реквизита для ролика, сделали свое дело: сердце у меня в груди скакало как бешеное, энергии было хоть отбавляй. Только руки тряслись от волнения, да глаз немного дергался. Все-таки первое публичное выступление! Хоть и не прямой эфир, но мысли постоянно возвращались к тому, не глупо ли я выгляжу в этом желтом фартуке и не слишком ли фальшиво улыбаюсь в камеру.
– Смешиваем муку, крахмал и разрыхлитель. Воду с солью нужно вскипятить, потом мы в нее всыпем эту сухую массу и, быстро-быстро помешивая венчиком, заварим.
Как назло, все валилось из рук. И как я сразу не догадалась, что плита тоже должна входить в кадр? Как ее теперь перемещать, если руки испачканы в муке? Еще и помощников позвать не догадалась!
Приостановив запись, я бросилась передвигать стол и менять декорации. Не так-то быстро это можно сделать на типовой девятиметровой кухоньке. Пришлось записывать ролик снова.
– Перекладываем тесто в блендер, добавляем одно яйцо и взбиваем, – улыбаясь комментировала я свои действия.
М-да, надо будет приобрести новый блендер. Этот хорош, но уже не так красив, чтобы мелькать на экране. И обои неплохо бы переклеить. А может, снять какое-то помещение? Студию? Хм, а ведь я могла бы давать мастер-классы…
– Добавляем второе яйцо и снова взбиваем, пока не добьемся однородности. – Справившись с взбиванием, я вытерла пот со лба. – А теперь перекладываем тесто в кулинарный мешок… – Где же он? Ах, вот! – И отсаживаем на пекарскую бумагу будущие эклеры. Сколько их вышло? Раз, два, три… Так, у меня восемь штук. Выпекаем двадцать минут в духовке при температуре сто восемьдесят градусов.
