Я взяла листок со стихами, которые видела в первый раз, и бодро принялась за дело под аккомпанемент, который впервые слышала. Спела обе песни, одну за другой – про жирафа и слона, безбожно подвирая мотив. Зато очень громко.
– Какая музыкальная девочка! Она далеко пойдет, – сказала Рина Зеленая, совсем как Лидия Русланова про Эдиту Пьеху.
– Про жирафа – облегченная, сто раз пережеванная, про слона – чересчур тяжеловесная. Ладно, давайте снова, – сказала Рина Васильевна. – Я плохо вижу, разучивать буду с голоса. А что делать с Мариной? Включать и выключать, как магнитофон?
Я выразила готовность служить ей, как служит рыцарь Ланселот королю Артуру.
Ты входишь в студию и садишься к микрофону. Состояние духа приподнятое. Чувствуешь себя Вольфгангом Амадеем Моцартом, который сейчас взмахнет смычком и заиграет струнный концерт с оркестром.
Оркестр – твои соратники: литературный редактор, режиссер, музыкальный редактор и звукооператор. Как в старой непальской пословице: каша нуждается в четырех товарищах – лепешке, кислом молоке, топленом масле и специях.
Радио – коллективное действие. И если в твоей компании царит гармония, предприятие обречено на успех. Сразу скажу, взаимопонимание в группе – немалый душевный труд. Люди на радио творческие, характеры порой не ангельские, каждый в своем деле – ас, а ты только вылупился из яйца. Ты должен их обаять, воспламенить своими идеями, вселить веру в тебя и твою счастливую звезду.
Перво-наперво – редактор. Обычно это журналист с опытом, у него свои программы в эфире, одна лучше другой. А тут он еще берет на себя роль Проводника. Теперь он твой защитник, союзник, штурман дальнего плавания. Он может многому научить тебя и понимает, что это взаимно. Если редактор не настроен на твою волну – будет постоянная изматывающая борьба, на нее уйдут все силы.
Но и в случае согласия будущее теряется в тумане. Было дело, мне позвонила журналистка с «Культуры» и неожиданно предложила участвовать в радиопередаче – я не расслышала: то ли «Забытые голоса», то ли «Незабвенные».
– Хочу приблизить ушедших певцов с их несравненными голосами, – сказала она. – Я делаю серию передач про Нежданову, Козловского, Лемешева, Александровича… И мне порекомендовали вас. Дайте, пожалуйста, послушать ваш диск с песнями. Я подумаю, кого запускать вперед – Надежду Обухову или Марину Москвину.
Первое, что пришло мне в голову: наконец кто-то оценил мое скромное музыкальное дарование. Следом возникла мысль – а хорошо ли мне дебютировать вот именно в «Незабвенных голосах»? Лучше бы, конечно, в «Утренней звезде». Оказалось, что передача называется «Незабываемые голоса».
Я записала диск со своим пением и отправилась на радио. В голове звучали фанфары, а также четверостишие, сочиненное поклонником моего таланта, обращенное к народам Земли:
Так выходи скорей из подземелья
Вершить свои великие дела!
Нам не о том ли песни свои пели
Высоцкий Вова и Марина Москвина…
Это было очень важное свидание, практически судьбоносное. Мы проговорили четыре часа, не могли расстаться. Ночью она позвонила, диск еще не слушала, просто сказать, какие мы близкие души, она все время думает обо мне. Нам надо замыслить совместную программу!
Больше она никогда не звонила, видимо, послушала диск с моими песнями.
Казалось бы, полная гармония, альянс, на горизонте вспыхивают радужные перспективы. Но столь безоблачное единодушие не обязательно конструктивно. И наоборот, горячие споры, когда редактор заводится без керосина, накаленные провода вдруг приводят к рождению истины.
А с моей Жанной бывало такое: приношу ей написанную передачу – и читаю. Она слушает внимательно, никаких возражений. После чего я возвращаюсь домой и переписываю все от первого слова до последнего.
Потому что существует бездонная вода, которую ты не можешь увидеть. Можно только почувствовать.
Если у тебя подходящий редактор, он соединит тебя с конгениальным режиссером (только сейчас узнала, что это слово означает «родственный»!).
Как здорово, что Виктор Трухан оказался открыт для наших вольнолюбивых изысканий в области формы и содержания, с лету подхватывал и оплодотворял любые сумасбродные идеи и моментально генерировал свои – острые, смелые, казалось, неосуществимые, но тут же, не сходя с места, их виртуозно реализовывал.
Чтобы соорудить серьезное, философское и в то же время – веселое, легкое, музыкальное Послание Человечеству, участники проекта должны быть подвижными, гибкими, контактными, а главное, влюбленными, все равно в кого: важно состояние влюбленности. Тогда ты можешь все.
Редко бывало, почти никогда, чтоб кто-то из нас уперся рогом. У нас и рога-то не было. Просто мы все понимали, что это Праздник нашего странствия. Как говорил философ Мераб Мамардашвили: «Надо быть с людьми в совместности и извлекать из этого мысль». Вот мы как раз и были в такой совместности.
Звукооператоры, угодив к нам в артель, радостно въезжали в процесс. Их совсем не смущало, что наши герои порой страдали заиканием или другими дефектами речи. На выходе мы имели идеально артикулирующих златоустов.
Естественно, такое слаженное и вдохновенное звучание оркестра во многом зависит от первой скрипки. Ты должен поднять оркестрантов, как журавлиный клин, чтобы они, курлыча, поплыли за тобой. Для этого тебе надо неуклонно набирать высоту и становиться свободным от земного тяготения.
Рина Зеленая. ХХ век
Несколько дней подряд я приезжала к ней домой на Зубовский бульвар, нажимала на звонок и слышала из-за двери ее неподражаемый голос:
Дверь открывала радушная свояченица Тамара Тихоновна. Из-за спины Тамары выглядывала Рина.
Тамара Тихоновна всякий раз норовила меня накормить, а Рина Васильевна чинила препятствия:
Под стеклом на стене символизировал удачу Рины Зеленой бумажный советский рубль – единственный, который она за всю жизнь выиграла в лотерею. И акварельный портрет в молодости – на фоне зеленого занавеса, в длинном пиджаке «с плечами».
