Вижу, идут с Васильевского спуска получать Государственную премию Белла Ахмадулина с Борисом Мессерером, сценарист Валерий Приёмыхов, Юрий Коваль привез на машине жену Арсения Тарковского Татьяну Алексеевну…
Мавзолей, Лобное место, кулисы стен, ведущих к Мавзолею. Меня поразили большие звонки, похожие на велосипедные. Суровая проверка документов.
А метель! Метель!.. Мне показалось, что я никогда не найду и не увижу больше Лёню. Не говоря уже о Резо, который вчера по телефону говорил нам:
– Красная площадь прекрасная, красивая. Но – там не хватает запахов, а должно пахнуть пирожками, ванилью, где многолюдные торговые ряды по воскресеньям? Верблюд принес рахат-лукум… Так ведь и было когда-то – живая жизнь… Там нет запаха и того веселого ярмарочного шума…
И вдруг – как снегирь на снегу – в красной кофте из-под расстегнутой дубленки возник Резо. Я сразу его узнала, хотя никогда раньше не видела – ни в журнале, ни по телевизору. Ну кто же еще может быть с такой красной грудью, как не Резо?
– Резо!!! – я обняла его и расцеловала.
– А вы кто? – он произносит в моих объятиях.
– Я Марина, – отвечаю. – Я тут Лёню совсем потеряла в пурге!
Что-то пушкинское было в том дне, из «Метели», из повестей Белкина. И вдруг Лёня, бежит – весь в снегу, бьются на ветру, развеваются полы его пальто. Он машет мне букетиком нарциссов в промокшей бумажке. Мы так обрадовались друг другу! И, конечно, сразу давай ругаться.
– Если я сказал, – кричит он, – что буду ждать тебя возле Исторического музея, мое слово – закон!
– Но почему я должна слепо доверять тебе, почему? – кричала я. – Когда все так зыбко в этом мире?
Замерзшие, промокшие, с бледными нарциссами, продвигались мы сквозь нескончаемые кордоны, пока не очутились в круглом зале Совета Министров. Президиум сверху нависал, как театральная директорская ложа. Голубой купол, юпитеры, телевидение. Но свет над головой Резо перекрывал все осветительные приборы.
Речь министра печати, министра культуры.
Долгая церемония вручения.
Потом все кончилось. Мы пошли обнимать Резо, а он дал нам понюхать совсем новенькую коричневую коробочку с медалью и удостоверением. Они пахли столярным клеем.
– Инвалиды делали, – сказал Лёня.
Этот день мне запомнился на всю жизнь.
* * *
Однажды я включила радио и услышала: «Вы хотите поехать в отпуск и не знаете, куда деть животных, растения, стариков…» Далее предлагался ловкий выход из положения: то ли у них накопительный центр, то ли лагерь, куда это все свозится. Причем тон такой оптимистичный: мы приедем и увезем, а вы можете спокойно отправляться в Гагры или на Кипр.
Стариков – последними назвали.
Иосиф Бродский говорил, что в Анне Ахматовой прежде всего привлекала ее личность, ее манера вести себя, говорить, смотреть на мир, относиться к людям. Шкала ценностей у нее была иная, и она продолжала сохранять эту как бы уже отодвинутую временем в сторону шкалу.
Читать, читать, наверстывать упущенную, возможно, когда-то детскую литературу. «Умеешь ли ты свистеть, Йоханна?» Ульфа Старка прочел, и у тебя уже язык не повернется озвучить в эфире упомянутый текст, наверняка огорошивший немало радиослушателей.
Знать писателей, биографии, судьбы. Не ограничивать свои изыскания «Википедией». Пусть интернет-ресурс богат, но если кто-то заглянул только туда – он отмечен своеобразной печатью: сделал то, что могут все.
Даже заведующий кафедрой новых медиа и теории коммуникации МГУ Иван Засурский, размышляя о будущем журналистики, сказал, что современный интернет на звание ноосферы (коллективного разума по В. И. Вернадскому) не тянет. Хотя бы потому, что важнейшие сведения о мироздании не оцифрованы.
Иди в музей, в библиотеку, окунись в их насыщенное пространство, пускай тебе с книжных полок достанут запыленные фолианты. Пошелести страницами, заройся с головой. Любой понимающий слушатель снимет шляпу, почуяв дух истинного Искателя.
Встречайтесь с живыми свидетелями Времени. Они расскажут такие вещи – нигде не прочтешь. А в случае радио это будет еще и единственная интонация, особенная музыка, которую источает каждый, не отдавая себе отчет, поскольку все мы инструменты в оркестре Вселенной.
Если мы не в состоянии встретиться с Марджори Латимер или с Маркони, то можно отыскать людей, водивших с ними дружбу.
В романе, который я сейчас пишу, один из героев – реальный ученый, изобретатель Лев Термен. В 1920 году он придумал первый и самый необычный в мире электронный музыкальный инструмент – «голос Термена», или «терменвокс»: чтобы он зазвучал, к нему не надо прикасаться, но лишь определенным образом водить руками. Еще он создал бесконтактную сигнализацию, подслушивающее устройство «Буран», «дальновидение» (телевидение) и целую кучу интересных вещей.
В последние годы жизни Лев Термен занимался поиском путей для достижения бессмертия, и если не добился успеха, то исключительно потому, что все считали его мечтателем-визионером и тормозили исследования. Иначе он решил бы и эту проблему.
Он жил в Нью-Йорке, общался с Дюпоном, Фордом, Рокфеллером, Чарли Чаплином, Эйнштейном, Гершвином, в России встречался с Лениным…
И где мне искать живые свидетельства?
Случайно заговорили о Термене с художником Вячеславом Калейчуком, который конструирует кинетические и звучащие скульптуры. А Слава – мне в ответ: «Я видел его, лично знал, разговаривал».
Не только в магнитофоне должна быть батарейка. Мы сами батарейки. Ираклий Андроников говорил: «Нет ничего интереснее интересного человека».
Есть существа, заряженные невероятной энергией. От них словно током бьет. Нам нужно научиться распознавать полные силы, добра, духовной красоты образы в самой жизни, среди бесконечной толчеи типажей, являющих собой общее место. Иметь обостренное чувство времени, не упускать сокровища человечества, каким-то чудом совпавшие с нами на Земле.
Услышал о Человеке – хватай диктофон и несись к нему сломя голову, потому что ты можешь опоздать. Время неумолимо, люди поднимаются и улетают целыми стаями.
Записывайте рачительно, кропотливо, храните живое устное слово, голоса, интонации. Не важно, пойдет это сию минуту в передачу или нет: если человек готов рассказать тебе свою жизнь – поторопись. Когда-нибудь обязательно пригодится, как припрятанный слиток золотой.
Тем более записи можно выкладывать в интернет, личный блог приравнивается к СМИ. Социальные сети, мобильная связь, любая цифра, новые устройства, новые каналы передачи информации – у тебя может быть свое радио. Во времена, когда я училась у Ясена Николаевича Засурского, дедушки Ивана, мы о таком даже и не мечтали.
Звуковая труба. Музей радио. Екатеринбург.
