– Это он сделал? Ты с ним дрался?
– Нет. Он сразу меня ударил.
Она расстегнула молнию на его куртке.
– Рана только на голове или есть и в других местах?
Он сбросил куртку.
– У меня всего лишь царапина на виске. Пустяки. Сознания я не терял.
Она отклеила кусочек пластыря и увидела уродливую, изогнутую рану.
– Ах, Майкл! До чего же жуткий вид! Чем он тебя ударил?
– Судя по всему, консервной банкой… с помидорами. – Майкл перехватил ее руку, когда она начала отклеивать вторую полоску пластыря: – Я сам.
Он отлепил пластырь и посмотрелся в зеркало. Рана оказалась примерно два дюйма длиной, дугообразная, явно нанесенная краем металлической банки. Вокруг раны уже багровел синяк.
– Может, тебе к врачу? – спросила она.
– Зачем? Сотрясения нет, да и рана неглубокая, зашивать не нужно. Промою как следует и обработаю мазью с антибиотиком.
– Пойдем на кухню. Дай-ка я получше тебя осмотрю.
– Там мне придется снять рубашку и показать, как я дымлюсь?
– Да. – Она взяла его за руку и потащила за собой в кухню. – Где у тебя аптечка?
– Ш-ш-ш… Дым уже идет!
– Ты не можешь дымиться в рубашке. Аптечка в ванной?
– На верхней полке в шкафчике. – Он преувеличенно вздохнул. – Может, пропустим это и сразу перейдем к чему-нибудь более приятному, например, к поцелуям?
Она склонилась над ним; их губы оказались совсем близко. Взяв его пальцами за заросший щетиной подбородок, она развернула его лицо к себе, о чем почти сразу же пожалела. Он был настоящим красавцем.
Потребовались все ее силы, чтобы отвернуться и ответить:
– Нет.
Аптечку в ванной она отыскала сразу. На то, чтобы успокоиться, ушло немного больше времени. Она вернулась в кухню и нашла Майкла сидящим за столом. Он снял рубашку и обнажил стройный, мускулистый торс.
Чарли замерла на месте и судорожно вздохнула.
– Посмотри, пожалуйста, что у меня на спине. Когда он ударил меня банкой, я налетел на дверной косяк, почему-то плечо саднит. – Он повернулся к ней спиной, снова демонстрируя превосходную мускулатуру и узкий, длинный шрам.
– Всего лишь кровоподтек, – сказала она, – правда, довольно большой. Ты уверен, что у тебя не сломаны ребра?
– Уверен. Мне уже доводилось ломать ребра. Такое не пройдет незамеченным. – Майкл снова повернулся к ней лицом. – Рану на голове могу обработать сам.
– Мне лучше видно, – негромко возразила она, не желая отказываться от возможности дотронуться до него. – Как по-твоему, стоит вызвать полицию из-за того, что случилось?
– И что они сделают?
– Например, поищут отпечатки пальцев…
– Тот тип был в перчатках.
Она открыла аптечку, достала оттуда антисептическую салфетку, вскрыла упаковку.
– А еще что ты запомнил?
– У него был шрам. С внутренней стороны запястья. Похожий на полумесяц. Кажется, под большим пальцем.
– Ты многое вспомнил. – Надо забыть о влечении к нему, хотя бы пока она будет обрабатывать его рану.
Он раздвинул ноги, приглашая ее подойти поближе.
– Вперед, Чарли. Ты, кажется, хотела поиграть в медсестру? Что, испугалась?
Она вздернула подбородок:
– Да ни за что!
Глубоко вздохнув, она встала между его ногами, заставив себя сосредоточиться на кровоточащей ране.
– Должна тебя предупредить. Скорее всего, будет больно.
– Нет, если ты все сделаешь как надо, – прошептал он.
Глава 11
Майкл склонил голову набок, чтобы ей удобнее было обрабатывать рану, и искоса посмотрел на нее. Она тоже смотрела на него, и ее глаза мерцали, как глубокие озера, скрывавшие ее мысли.
– Вперед, Чарли, – еле слышно повторил он. – У тебя все получится.
Она осторожно приложила антисептическую салфетку к ране и поморщилась из сочувствия, когда он зашипел.
– Прости.
– Как по-твоему, буду я жить?
Она присмотрелась повнимательнее к ране.
– Порез не слишком глубокий. По-моему, ты прав, зашивать действительно не нужно. Наверное, тебе вовремя делали прививки от столбняка, раз ты служил в армии.
– Да… – протянул он, снова глядя на нее пламенным взглядом.
– Ты уверен, что не терял сознания?
– Я видел звезды, но не отключался.
Чарли попятилась и потеряла равновесие. Майкл поддержал ее, снова поставил между своими ногами и положил ладони ей на бедра.
– Поймал!
Так приятно было прикасаться к ней, такой угловатой и такой нежной. Интересно, знает ли она, что красива?
– О чем ты думаешь? – спросил он.
Она долго молчала. Он взял ее руку и провел пальцем по ладони.
– Я… – Голос у нее сел, и Майкл довольно улыбнулся, видимо, она не такая хладнокровная, какой хочет казаться.
Чарли заговорила снова:
– Я думала, можешь ли ты вспомнить еще что-нибудь о том типе. Раз ты видел его запястье, наверное, можешь сказать, белый он, латиноамериканец или афроамериканец…
– Белый, – ответил Майкл. – По-моему, сравнительно молодой. Не старше сорока. Или в превосходной форме для человека своего возраста. Во всяком случае, убегал он очень быстро.
– Рост? Вес? – Она по-прежнему смотрела вниз, на его руку, следя за тем, как его большой палец медленно гладит ее ладонь.
– Примерно с меня. Может, чуть ниже. И немного тяжелее – совсем немного.
Ее дыхание участилось, а глаза потемнели, как будто в них отражались грозовые облака. Он подбирался к ней. Разрушал ее сдержанность, приникал к источнику чистого желания внутри ее.
Трудность в том, что одновременно он разрушал и свои укрепления, которые строил годами. Жизнь на войне погубила его веру в человечество. Даже сейчас, работая в «Академии Кэмпбелл-Коув», он не питал никаких иллюзий относительно своих целей. Он не спаситель. Он не способен защитить невинных. Да ведь и невинных-то почти не осталось. После того что он повидал, он был почти уверен: мир обречен быть поглощенным собственным мраком – рано или поздно.
Он лишь отодвигал ночь, насколько это было возможно.
Свободной рукой она мягко провела по его подбородку и приподняла его, чтобы он смотрел на нее.
– Ну, а ты что думаешь? – хрипло спросила она.
Он обхватил ладонью ее шею и притянул к себе.
– Думаю, что мне очень хочется тебя поцеловать, – прошептал он, прежде чем прижаться к ней губами.
