– Наверное, несколько часов.
– Странно, что у тебя не было переохлаждения.
– Да, странно. Правда, я лежала, можно сказать, в укрытии. Под кустом можжевельника на заднем дворе. Наверное, куст спас меня от обморожения.
– И тем не менее. – Майкл еще больше нахмурился; на лице у него проступили морщины. – Тот, кто бросил тебя там, не мог знать, что ты придешь в себя до того, как потеряешь все тепло.
– Хочешь сказать, тому, кто бросил меня на заднем дворе, было наплевать, умру я или нет?
– А может, он как раз надеялся, что ты умрешь.
Чарли обхватила себя руками, борясь с дрожью.
– Наверное, он очень удивился, когда я выжила.
– Что ты подумала, когда пришла в себя и поняла, что ничего не помнишь о предыдущем вечере?
– Конечно, я испугалась. И, честно говоря, пришла в замешательство. Ведь все знали: из всех Уинтерсов я – единственная, кто не напивается до беспамятства!
– И ты не задумалась над тем, как туда попала?
– Я решила, что домой меня отвезла Элис, просто не стала дожидаться, когда я войду в дом. Я поспешила внутрь, надела пижаму и легла в постель, чтобы быть в комнате, когда мама придет меня будить.
– Никто не удивился, что тебя не было всю ночь?
– Нет. Я предупредила маму, что вернусь поздно, и попросила не ждать меня. Она поверила мне на слово… Только я из всех детей не доставляла ей хлопот, во всяком случае, серьезных.
– Значит, какие-то хлопоты ты все же доставляла?
– Мелкие. В основном из-за выдумок. Безвредных мелких выдумок, благодаря которым моя жизнь казалась лучше, чем на самом деле. Я лгала, чтобы учителя не знали, что мама всю ночь пила и у нее не было времени постирать мои джинсы. Выдумывала, как я утром упала в грязь по пути на автобусную остановку, и у меня не было времени переодеться, иначе я опоздала бы на автобус. Или выдумывала какую-нибудь экзотическую болезнь, которая не позволяла мне несколько дней ходить в школу… а на самом деле мама уходила куда-то и не могла взять с собой младшего брата.
– Что ты выдумала наутро после гибели Элис? – тихо спросил Майкл.
– Я сказала маме, что мы с Элис красились, а потом заснули, пока смотрели кино.
– И она тебе поверила?
– Да. Я ведь ее не обманывала. В основном я лгала, чтобы ее выгородить.
Она приготовилась увидеть в его глазах жалость, но он просто кивнул.
– Когда ты узнала, что случилось с Элис?
– Ближе к обеду. Кто-то из школы начал обзванивать всех учеников, потому что в понедельник должны были состояться похороны. – Она безрадостно улыбнулась. – Моя мать очень удивилась, узнав, что Элис сбила машина в такое время, когда она должна была спать в своей постели, устав после кино.
Майкл сделал глоток имбирной газировки.
– Ты сказала ей правду?
– Пришлось. – Чарли дернула себя за ворот блузки. Ей казалось, что стены бара все сильнее давят на нее. – Давай уйдем отсюда! Мне, правда, нужно выйти на воздух.
– Конечно. – Майкл одним глотком допил свою газировку, встал, положил на стол двадцатку и подал Чарли куртку. – Хочешь домой или осмотреться – вдруг что-то оживит твои воспоминания?
Она кивнула в сторону окна рядом со столиком:
– Видишь ту аллею? Она выходит на Пивайн-Роуд. Там нашли Элис. Я подумала: может, там я еще что-то вспомню?
– Тогда пошли. – Он повел ее к двери, положив ладонь ей на поясницу так, как будто имел на нее права.
А может быть, ей так казалось, потому что она начинала о нем думать.
Ее Майкл. Высокий парень, который всегда оказывается рядом и защищает ее. Который смотрит на нее с плохо скрываемым желанием в зеленых глазах. Чьи пальцы легко поглаживают ее по спине, вызывая жар ответного желания во всем ее теле.
Она первой вышла на улицу. Узкая полоска гравия темнела за неоновыми огнями на фасаде бара, приходилось ступать очень осторожно, обходя кучи разбитого стекла и окурков.
Здесь было тихо; лишь шелестели ветви деревьев над головой. Чарли поймала себя на том, что не сводит взгляда с пустыря. Вдруг она вспомнила: тогда пустыря не было. Там находилось одноэтажное строение из шлакоблоков. Вглядевшись, она заметила остатки фундамента, заросшие бурьяном.
Они подходили к концу аллеи, где она вливалась в Пивайн-Роуд, как вдруг Майкл схватил ее за подол куртки, увлекая за собой на землю. Чарли ударилась плечом и перекатилась на живот, уткнувшись лицом в грязь.
На улице по-прежнему было пусто. Откуда-то сзади раздался стон. Чарли перекатилась на бок и села. Она увидела Майкла, который лежал на гравии позади нее. Его глаза были открыты, но, казалось, он с трудом способен сосредоточиться.
Она подползла к нему, не обращая внимания на камешки, впивавшиеся в ладони и колени.
– Майкл, что с тобой?
Он закатил глаза. Потом его веки сомкнулись.
Глава 13
– Нет, Майкл! Прошу тебя, не надо! – Чарли прижала дрожащие пальцы к его сонной артерии. Вздохнула с облегчением: пульс был, хотя и медленный. И дышал он еле-еле… Когда она тряхнула его за плечо и позвала по имени, он не отреагировал.
Она достала из сумки телефон и набрала 911, стараясь не паниковать. Утром его ударили по голове. Может, травма оказалась более серьезной, чем он думал?
Не услышав гудка, она посмотрела на экран и, к ужасу своему, поняла, что батарея почти села.
– Нет, нет! Майкл! – Она похлопала его по щекам. – Майкл, очнись! Поговори со мной!
Его глаза ненадолго открылись, на миг ей показалось, что он ее увидел. Рот у него приоткрылся, и он что-то прошептал.
– Наркотик, – разобрала она перед тем, как Майкл снова закрыл глаза.
Наркотик? Какого черта? Он что-то принимал? Или ему что-то подлили в бокал в баре? Но зачем?
«Оглянись по сторонам, Чарли, – прошептал ее внутренний голос. – Ты одна. Ты беззащитна. Никто не услышит, если ты закричишь – ведь в баре так шумно».
Ее затрясла дрожь. Она полезла в куртку Майкла, пытаясь найти его телефон, но ни в одном из карманов его не оказалось. Она начала было перекатывать его на спину, но остановилась, сообразив: может быть, падая, он ударился позвоночником. Если она его передвинет, то может ухудшить его положение.
Но ей нужен телефон, будь он проклят!
– Я должна привести кого-то на помощь, но я сейчас вернусь, – сказала она Майклу. – Обещаю!
Она с трудом поднялась и неуверенно зашагала по дорожке назад, к освещенному фасаду бара. Примерно на полпути она заметила тень в конце аллеи.
Мужчина в черных джинсах, рубашке или свитере с длинным рукавом… и с капюшоном. При таком плохом освещении трудно было понять, как он выглядит, его лицо под капюшоном казалось просто черным овалом.
