Глава 8
Егерю Меняйло врач уже не требовался, но оставался второй егерь. Отойдя от Меняйло, Гуров присоединился к Крячко, который осматривал окрестности. Спустя несколько минут они отыскали второго егеря – он лежал в распадке в стороне от поляны. Рядом валялась пила. Как видно, в момент, когда в него стреляли, егерь пилил сосну.
Рустам Шамратов был жив, и, как установил Гуров, проведя осмотр, его рана не была такой опасной, как у Меняйло. Его ранили в плечо, жизненно важные органы, к счастью, не задеты. Он был без сознания и потому не отзывался на окрики сыщиков. А сознание потерял, видимо, от болевого шока. Пока Гуров обрабатывал и перевязывал его рану, егерь пришел в себя. Лев объяснил ему, кто такие он и Крячко, и сообщил печальную новость о смерти Меняйло. А сам, в свою очередь, спросил:
– Ты видел, кто в тебя стрелял?
– Только мельком видел, – ответил егерь. – Он за деревом стоял, вон там. Высокий такой, выше меня. В камуфляже. И мне показалось…
– Что?
– Где-то я его раньше видел. Если бы хоть минутку его разглядеть, я бы точно узнал. А так, за деревом…
– Расскажи все с самого начала, – попросил Гуров.
– С начала так с начала, – согласился Шамратов. – Мы сюда пришли кормушку чинить. Вы видели, наверное, – совсем развалилась кормушка. Доски мы с собой принесли – здесь их не напилишь. А еще бревнышки нужны, чтобы все сбить. Ну, бревнышки можно здесь раздобыть, для этого надо сосну спилить. Одну сосну мы там свалили, на поляне. Свалили, распилили… Потом Петрович меня послал еще одну сосну молодую спилить, а сам на поляне остался. Я сосну отыскал, начал пилить. И тут вдруг слышу – выстрел. «Чего это? – думаю. – В какого такого зверя Петрович вдруг стреляет?» Стою, слушаю. И тут еще один выстрел, и еще! Получается, что не один Петрович стреляет, а еще кто-то. Кто же это может быть? Ну, я подумал-подумал, пилу, значит, отложил, взял ружье и направился туда, на поляну. Только не успел я и двух шагов сделать, как сзади – бабах! И меня в плечо как ожгло! Ну, я упал. Но еще успел повернуться, глянуть, откуда стреляли. Вижу – за сосной, метрах в тридцати, вроде стоит кто-то. Я успел разок выстрелить в ту сторону – вроде как обозначил, что я живой, сопротивляться могу. А сам чувствую – проваливаюсь, словно в колодец. «Ну, – думаю, – тут мне и конец. Сейчас он подойдет и добьет меня, как подранка». А сделать ничего не могу. Так и провалился в беспамятство. А потом глаза открываю – а тут вы…
– Да, а тут мы… – повторил за ним Гуров. – А скажи, Рустам, Меняйло ничего не говорил о той охоте, когда Павла Саблина застрелили?
– Ну, нельзя сказать, чтобы не говорил, но нельзя сказать и так, что говорил, – ответил егерь. – Непонятно говорю? А вот так вышло. Это мне хотелось о той охоте поговорить, выспросить, как же он так оплошал, что вместо кабана по охотнику выстрелил. Но, как ни пытался с ним о том заговорить, Петрович только отмалчивался. Я о той охоте – а он все на другое сворачивает. Так что на ваш вопрос правильно ответить так: я говорил о той охоте, а Петрович – нет.
– Понятно, – кивнул Лев. – Теперь скажи: ты сам идти сможешь? Или нам соорудить носилки и нести тебя в поселок?
– Сейчас попробую, – ответил егерь. – Помогите на ноги встать и палку какую-нибудь дайте, опереться.
– А может, ты, дядя Рустам, на меня обопрешься вместо палки? – внезапно предложил Кирюшка. – Сам знаешь – по нашим буеракам с палкой не слишком удобно. Со мной легче будет.
– А давай попробуем, – согласился егерь. – Вставай вот сюда. Нет, не под левую руку – ее видишь, как разворотили, – под правую. Ну, давай теперь пару шагов сделаем…
С помощью Кирилла егерь сделал несколько шагов. Шагал осторожно, как видно, боялся снова потерять сознание. Потом понял, что может двигаться, и пошел быстрее. Затем остановился, обернулся к Гурову и сказал:
– Пожалуй, смогу я так дойти, не надо мне носилки делать.
И они двинулись в обратный путь. Шли долго, часа два. Раненый егерь не мог идти быстро, к тому же они часто устраивали привалы. Гуров решил не терять время и на привалах расспрашивал Шамратова о той злополучной охоте. Первое, что его интересовало, – это состав участников. Егерь стал вспоминать, загибая пальцы:
– Ну, первым делом надо назвать самого главного, кто начальник всего нашего хозяйства. Это, конечно, Никита Борисович. Затем…
– Погоди, – перебил его Лев. – Ты кого имеешь в виду – директора треста «Стальконструкция» Дягилева?
– Да, я же и говорю – Никита Борисович, – упрямо повторил егерь. – А как их предприятия называются да должности, я толком не знаю. Затем надо назвать Александра Васильевича. Он по значению идет сразу за Никитой Борисовичем. Вас, конечно, фамилия интересует? Фамилия у него Кровяков. А чем он там руководит… Кажется, каким-то финансовым учреждением. А чем в точности, я не знаю.
В таком же стиле егерь рассказывал и об остальных участниках охоты. Гурову все время приходилось задавать вопросы, узнавать сведения, которые егерь считал несущественными, а потому пропускал. Наконец он выяснил полный список участников охотничьего кружка. В него входили:
– директор треста «Стальконструкция» Никита Борисович Дягилев;
– руководитель одного из городских банков Александр Васильевич Кровяков;
– владелец сети магазинов, оптовых складов и ряда других торговых предприятий Сергей Валентинович Дружинин;
– хозяин двух автотранспортных предприятий (каких именно, узнать не удалось) Вячеслав Викторович Лучинин;
– и, наконец, погибший сын губернатора, директор компании «Газкредит» Павел Саблин.
– А эта база «Лира», где вы охотились, она далеко отсюда, от Завражного? – спросил Лев.
– Да километров двенадцать будет, – ответил Шамратов. – База – она на Волге, на самом берегу. От нас это двенадцать километров на север.
– И как же вы туда добираетесь?
– А как и все прочие. Никита Борисович машину за нами присылает, и мы едем. Вот и в тот раз он заранее машину прислал, за сутки. Так что мы на базу, считай, первыми прибыли, раньше всех остальных.
Кроме этого, Гурова интересовало, кто где стоял во время охоты, какова была очередность стрельбы, какое оружие было у каждого участника. Чтобы получить схему расположения участников, он достал блокнот, вручил Шамратову ручку и заставил того рисовать схему на листе. В общем, у них получился полноценный допрос, так что ко времени прибытия в поселок егерь чувствовал себя уставшим от расспросов сильнее, чем от раны.
– И как вы не устаете все выспрашивать да выспрашивать! – воскликнул он, когда они уже подходили к первым домам Завражного.
– Что поделать, работа такая, – ответил Лев, доставая телефон.
Здесь, в поселке, наконец появилась связь, и он, связавшись с капитаном Плещеевым, сообщил ему о случившемся.
– Выходит, у нас не осталось ни одного свидетеля, который может рассказать что-то существенное? – сказал капитан, услышав новость. – Сначала Луговой, а теперь и Меняйло…
