– Что-то я сомневаюсь, что руководство местного СИЗО даст нам провести допрос так поздно, – скептически заметил Крячко. – Хотя посмотрим, чего не бывает.
– Ну что, лейтенант, ты и твои ребята с нами едут или вы закончили?
– Нам начальство сказало только Сухоруковым заниматься, – ответил лейтенант. – Так что извините, товарищ полковник, но мы едем в отделение.
– Ладно, я так и думал, – кивнул Гуров. – Ничего, мы без поддержки не останемся.
И он позвонил капитану Плещееву. Тот взял трубку сразу, как будто сидел с телефоном в руке и ждал вызова.
– Я уже думал, что это вы не звоните. У меня, можно сказать, весь сегодняшний день оказался потерян для настоящего дела.
– Как будто у тебя работы без нас нет! – заметил Лев. – Я, может, сознательно давал тебе отдохнуть.
– Спасибо, конечно, но можете считать, что я отдохнул, – ответил Плещеев. – Как я понимаю, теперь работа появилась?
– Совершенно верно. Мы сегодня арестовали двоих убийц…
– Почему только двоих? – перебил капитан. – Их же трое!
– Третий пока сбежал, – объяснил Гуров. – Сухорукова не получилось сразу взять. Но ты меня не перебивай, а то от расследования отстраню. Значит, Тарасова и Курицына мы взяли, в СИЗО сидят. Обыск на их квартирах пока не провели, а время уже позднее. Так что помоги нам, капитан, а? Возьми на себя, скажем, Тарасова. А мы с полковником Крячко отправимся в гости к Курицыну.
– Все ясно, товарищ полковник. Работа знакомая, сделаем. Протокол обыска и изъятые вещдоки вам когда представить?
– Вещдоки, если будут, помести в сейф у себя в отделении, а протокол обыска представишь, наверное, уже завтра. Завтра с утра созвонимся и договоримся, где встретиться.
Лев отключил телефон, достал блокнот, где у него были записаны все адреса, и повернулся к Крячко:
– Так, значит, Евгений Курицын у нас живет в Заводском районе. Вот тебе адрес, можешь забить его в навигатор.
Стас ввел нужный адрес в навигатор, и они отправились в путь. Ехали больше часа. Наконец машина остановилась возле панельной пятиэтажки.
– Да, скромное жилище у нашего душегуба, – заметил Крячко. – Но для нас с тобой, Лева, это хорошо: в этих домах подъезды обычно не запирают, войдем без проблем.
Так и оказалось. Сыщики отыскали нужный подъезд, поднялись на четвертый этаж и позвонили. Им ответили не скоро. Наконец за дверью раздался сердитый женский голос:
– Кого еще черт принес? Ночь уже на дворе!
– Ну, не такая уж и ночь, – отозвался Гуров, – всего одиннадцать часов. А принес вам черт сотрудников полиции, отдел по расследованию убийств. У меня в руках постановление суда, разрешающее провести в вашей квартире обыск. Если вы внимательно посмотрите в глазок, можете его разглядеть. А также увидеть мое удостоверение. Но еще лучше, если вы откроете дверь и ознакомитесь с этими документами впрямую.
Какое-то время за дверью молчали – как видно, хозяйка квартиры и правда изучала через глазок документы Гурова. Потом спросила:
– А сам Евгений где? Его посадили, что ли?
– Да, ваш муж задержан. Задержан и помещен в СИЗО. Ему предъявлены тяжелые обвинения. А виновен он или нет – решит суд.
– Знаем мы, как ваш суд решит… – пробурчали в ответ, но дверь все же открылась, и сыщики вошли в квартиру.
– Так, Стас, ты сходи, найди понятых, – сказал Гуров. – А я пока начну составлять протокол осмотра. Заодно с хозяйкой познакомлюсь.
Крячко ушел. Отсутствовал он долго, минут двадцать, как видно, в столь позднее время не находилось желающих одеваться и играть роль понятых при обыске. Гуров эти двадцать минут провел почти в полном молчании. Знакомство с женой Евгения Курицына у него не заладилось. Женщина лишь согласилась назвать себя, ее звали Надя, больше ничего говорить не стала, на вопросы отвечала односложно. Он узнал только, что у Курицыных есть дочь Света восьми лет. И действительно, из другой комнаты высунулась девочка, с любопытством взглянула на сыщика. Но мать сердито одернула ее, и она скрылась.
Наконец пришли двое понятых, и начался обыск. Гуров в основном осматривал одежду Курицына. И, как выяснилось, делал это не зря: на одном из свитеров он заметил темные пятна и обратил на них внимание понятых.
– Масло, наверное, со сковороды плеснуло, – сказала Надежда.
– Мы проверим, – заверил Гуров, укладывая свитер в пластиковый пакет.
Туда же сыщики положили двое брюк, куртку, несколько рубашек. Все это следовало проверить на наличие пятен крови или химических веществ. Лев искал и сами вещества, но ни флаконов с химикатами, ни шприцев в квартире не было. Единственное важное открытие сыщики сделали на кухне, когда осматривали шкафчик под мойкой. Там, в самой глубине, заваленный тряпками и пустыми бутылками, лежал сверток, а в нем – хорошо смазанный пистолет «Макаров».
– Ну вот, кое-что нашлось, – удовлетворенно проговорил он, присоединяя пистолет к груде изъятых вещей.
Бродя по квартире, Лев обратил внимание, как много в нее вложено денег. Везде на полу лежал паркет или дорогой ламинат, на кухне сиял белизной новенький большой холодильник, новой была и кухонная мебель, и плита. В ванной стояла дорогая стиральная машина и сушилка.
«Не бедствует наш боец ЧОПа, нет, не бедствует», – подумал он и, сделав такой вывод, еще внимательнее присмотрелся к хозяйке квартиры и заметил у нее в ушах золотые серьги, а на пальцах несколько колец с камнями.
– Скажите, Надя, эти украшения вам муж подарил?
– Да, Женя у меня заботливый, – ответила хозяйка.
– А когда были сделаны подарки?
– Да я уже не помню…
– А вы все-таки постарайтесь вспомнить. Случайно не в этом году?
– Колечко – да, в этом году, весной. А сережки – в прошлом…
– А дочери он не дарил украшений?
– Да, ей тоже сережки подарил, – кивнула Надежда.
– И тоже осенью?
– Да, а откуда вы знаете? Только я его за этот подарок поругала. Зачем девчонке такие украшения? Голову только глупостями забивать. И носить ей пока не разрешаю, в комоде вон лежат.
– Правильно делаете, что не разрешаете носить, – одобрил Гуров. – Давайте эти серьги сюда, мы их у вас временно изымем. И ваши украшения, к сожалению, тоже придется снять, их приобщат к вещественным доказательствам.
– Чего?! – вскричала женщина. – Чтобы мужнин подарок сняла?! Да вы что?! С какой стати?!
– С такой стати, что эти вещи, возможно, сняты с убитых девушек. С тех, кого ваш муж убивал. Снимайте их, от греха подальше!
Надя Курицына изменилась в лице. Она поспешно сняла сережки, принялась стаскивать кольца. Затем достала из комода сережки, подаренные дочери. Гуров положил украшения в два полиэтиленовых пакета, завязал и приобщил к найденным в квартире вещам. После чего дал понятым подписать протокол обыска, и оперативники покинули квартиру.
