– Что же вы, Лев Иванович, других напитков вовсе не принимаете?
– Уж так мы с Львом устроены, – ответил за друга Крячко. – Конечно, «Текила» – известная вещь, и коньяк тоже бывает знатный. Но что хорошо мексиканцу или французу, не всегда подходит российскому оперативнику. Кроме того, есть такое великое дело – привычка. Уж сколько мы с Львом выпили бутылок «Столичной» – трудно сосчитать. Так что вы нас не уговаривайте.
Сначала участники торжественного ужина выпили, не чокаясь, тост за всех погибших. Затем, уже с тостами и поздравлениями, – пару рюмок за успешно проведенное расследование. А потом губернатор попросил Гурова рассказать, как все же развивались события, какую картину сыщикам удалось восстановить. Лев отодвинул тарелку в сторону и заговорил:
– Должен вас предупредить, Евгений Кириллович и Зинаида Андреевна, – многие вещи, которые вы услышите, будут вам неприятны. Но уж тут ничего не поделаешь. Нам удалось установить, что ваш сын вовсе не был тем успешным руководителем, каким казался. Он старался на полную катушку использовать свою близость к вам, можно сказать, превратил эту родственную связь в своего рода валюту. И это его, в конце концов, и погубило.
Павел был азартным игроком. Играл и в карты, и на рулетке. Эта игра проходила в подпольном казино, которое держал владелец компании «Тракт» Лучинин. Он – еще более фальшивый человек, чем ваш сын. Доходы от транспортной деятельности были у него не основными. Основные деньги он получал от казино, а также от поставки девушек из группы эскорта и других сомнительных операций.
Павел несколько раз крупно проигрывал. В итоге он задолжал и Лучинину, и банкиру Александру Кровякову, в общем, его долг превышал 50 миллионов рублей. Но даже не это стало для него приговором. Окончательное решение убить Павла было принято после того, как он решил сделать свой проигрыш источником новых доходов. Он решил, что может шантажировать своих кредиторов, угрожая рассказать вам, как много денег они у него выманили. Это была плохая идея. В итоге, в начале сентября в офисе Лучинина состоялось совещание, на котором присутствовали он сам, его помощник Метелкин, Кровяков и его помощник Баранов. Там и было решено организовать «несчастный случай» на охоте. Тогда же произошло распределение ролей. Убийство Павла должен был организовать и осуществить киллер Артем Могильный, подчиненный Баранова. Он же договорился с егерем Меняйло, что тот возьмет вину на себя. А Метелкин и его люди должны были устранить охранника Геннадия Лугового, который служил вашему сыну верой и правдой.
Через несколько дней Луговой попал в аварию и оказался в больнице. Там его спустя несколько дней, уже после нашего приезда, убили подчиненные Метелкина Сухоруков, Тарасов и Курицын. Больше никого организаторы преступления убивать не планировали. Пользуясь своим влиянием в местных правоохранительных органах, они добились нужного результата: гибель Павла была признана несчастным случаем, уголовное дело возбуждать не стали.
Но тут в Шатровск приехали мы с Крячко. И сразу решили поинтересоваться обстоятельствами той самой охоты. Члены «охотничьего кружка» запаниковали: а что, если мы добьемся от егеря правды? Они отдали Могильному приказ ликвидировать обоих егерей, и Меняйло, и Шамратова. Однако Шамратов выжил и успел нам кое-что рассказать. Мы поняли, что в тот вечер на охоте произошло именно убийство, и начали расследование.
Далее мы вышли на след трех киллеров из ЧОПа «Квадрига», принадлежавшего Лучинину. Кое-что нам удалось узнать от руководителя «Квадриги» Метелкина, кое-что – от Тарасова и Курицына. Попутно мы смогли раскрыть два давних преступления – убийства несчастных девушек, студенток Востоковой и Ярцевой. Таким образом, картина событий стала почти полной. Последней деталью оказалось наше столкновение с главным исполнителем преступлений – киллером Могильным. Крячко побывал в его гараже и увидел в багажнике машины оружие, очень похожее на то, из которого был убит Павел. Ну а дальше последовал арест Могильного – и дело было раскрыто.
Гуров помолчал минуту, потом снова заговорил:
– Вся эта серия убийств стала возможной, потому что руководящий состав местного управления сросся с влиятельными бизнесменами. Многие дела этих бизнесменов происходили, так сказать, в темноте, вне публичной сферы. И шатровские полицейские, следователи, сотрудники прокуратуры тоже привыкли действовать в темноте. Ну а нам удалось пролить свет на эти темные дела, вот и все.
Он замолчал, и Крячко немедленно налил ему и себе еще по рюмке «Столичной».
– За такую речь надо выпить, – вполне серьезно заявил он. – С такой речью и на коллегии можно выступить.
– Тебе же завтра с утра за руль садиться, – напомнил Гуров.
– Ты забываешь, Лева, что для меня завтра и сегодня всегда четко разделены. Как стеной разделены! Стоит мне поспать хоть несколько часов – и все следы алкоголя из моего организма улетучиваются. Такое уж у него свойство, штука проверенная. И потом, нам сегодня обещали еще чай с тортом. Или уже не дадут?
– Обязательно дадут! – заверил подошедший Денис Воронцов. – За торт отвечаю я лично. Вот и его несут.
Действительно, двое кондитеров внесли в зал торт, украшенный поверху буквами «Г» и «К», и водрузили его на стол.
– Красота несказанная! – сказал Крячко, разглядывая это произведение кондитерского искусства. – А можно мне отрезать кусочек от буквы «Г»? Она, как всегда, выглядит более аппетитной, чем буква «К»…
Клейма ставить негде
Победоносно гудя мотором, «Мерседес» – ветеран Станислава Крячко, оперуполномоченного Главного управления угрозыска в чине полковника, мчался по трассе в сторону Москвы. Пару дней назад авто прошло основательный техосмотр, что значительно повысило его технические характеристики. На пассажирских местах в «мерине» (как для краткости приятели именовали «тачку» Стаса) вместе с Крячко держали путь по Подмосковью еще два полковника: Лев Гуров – старший оперуполномоченный того же Главка и Александр Вольнов – представитель другой силовой «епархии», именуемой ФСБ. Приятели возвращались с рыбалки на Мраморных озерах, на которых с некоторых пор они стали завсегдатаями. Погода сегодня выдалась изумительная – теплая, но без запредельного пекла. Что для июня, в общем-то, большая удача. Рыбы друзья наловили изрядно, и хотя улов лежал в багажнике, рыбным духом веяло и в пассажирском салоне.
Настроив приемник на свою любимую волну, которая специализировалась на ретромузыке, Стас, в меру своих вокальных талантов, подпевал Эдуарду Хилю:
– Как провожают пароходы – совсем не так, как поезда-а-а! Морские медленные воды – не то, что рельсы в два ряда-а-а…
Едва успев пропеть про рельсы в два ряда, Крячко в последнее мгновение успел заметить «Лексус», на ураганной скорости мчащийся сзади. Явно желая «порысачить» на трассе, тот для обгона выскочил на «встречку», хотя впереди был крутой поворот, откуда в любой момент мог вынырнуть кто угодно. И этот «кто угодно», как по заказу, выскочил-таки «Лексусу» прямо в лоб. Уходя от столкновения, придурок-«шумахер» резко кинул машину вправо, едва не влепившись своим боком в «Мерседес» Станислава. Тот, резко сманеврировав рулем, с трудом успел уйти на обочину. От столкновения машины разделяло всего каких-то пять миллиметров, не более. Избежавший удара «Лексус» тут же быстро умчался вперед, тогда как «мерин», вздыбив щебень колесами, схваченными тормозным устройством, резко сбавил скорость.
