По его словам, он только что разговаривал с человеком, который когда-то стараниями Давишина едва не отправился на нары за чужое злодеяние. Случилось так, что поздней осенью кто-то пробрался в дом к престарелой чете и зверски с ней расправился. Орудовал убийца в духе Раскольникова – зарубил обоих топором. Давишин, который лично курировал громкое преступление, сразу же заподозрил в этом ближайшего соседа потерпевших. Тем более что у него под дровами нашли окровавленный топор. И сидеть бы бедолаге остаток жизни в тюрьме (Давишин буквально принуждал подозреваемого сознаться в том, чего он не делал), если бы настоящего убийцу не замучила совесть и он не пришел с повинной в полицию.
Как оказалось, стариков зарубил их собственный внук – хронический наркоман, уже сидевший за воровство. Он узнал, что его дедушка с бабушкой пару дней назад продали свою скотину (держать живность им стало не под силу) и у них в доме хранится изрядная сумма денег. А у него как раз началась «ломка», и он решил добыть денег таким вот кровавым путем. Старики сами открыли ему дверь, не зная о том, что всего через мгновение оба будут убиты. Разделавшись со своими жертвами, убийца решил «перевести стрелки» на их соседа – хорошего парня, который только недавно женился. И гнить бы ни в чем не повинному за решеткой, если бы не одно необычное событие. Когда убийца вогнал себе в вену из «баяна» вожделенную порцию героина, он вдруг увидел кошмарное зрелище: к нему пришли убитые им бабушка с дедушкой. Окровавленные, с отрубленными головами, они сказали ему: «Свою смерть мы тебе прощаем – как видно, есть и наша вина в том, что ты стал выродком. Но если вместо тебя пойдет в тюрьму безвинный, мы тебя проклянем во веки вечные…»
Убийца, до дрожи в коленках напуганный этим видением, придя в себя от наркотической дури, тут же побежал в полицию с повинной. Впрочем, даже это не стало поводом к тому, чтобы неправедно задержанного тут же отпустили на волю. Давишин решил использовать этого парня «по полной программе». Вроде того, раз уж он задержан, то почему бы на него не повесить несколько «глухарей»? И лишь вмешательство адвоката, который, к счастью, оказался человеком дотошным и совестливым, избавило невиновного от этой участи. Рассказывая Станиславу о своем тогдашнем задержании, бывший подследственный повторял, знобко передергивая плечами:
– Какая же это была тварь, какая же это была конченая сволочь, этот упырь Давишин!
Сразу же после обеда опера отправились в Зорянку. Дорога в направлении этого села была довольно ветхой и изобиловала множеством выбоин на асфальте. Поэтому средняя скорость их авто не превышала полусотни километров в час. Впрочем, в этом тоже имелись свои плюсы – неспешная езда позволяла полюбоваться прекрасными видами Прибайкалья. Село Зорянка, несмотря на свою отдаленность (ехать до него пришлось километров семьдесят), оказалось достаточно большим и протяженным. Оно раскинулось на берегу одноименной речки в низине, обрамленной лесистыми сопками. Без особого труда разыскав дом отставного опера Ежалова, который жил почти в центре села, приятели с ходу попали за богато уставленный стол, за которым их дожидались не менее десятка родственников и просто односельчан Василия Терентьевича. Отговорки гостей насчет того, что они уже пообедали и есть больше не хотят, были категорично проигнорированы гостеприимным хозяином. Повздыхав, опера из Москвы были вынуждены приглашение принять.
В ходе долгого разговора (вначале, по традиции, он касался сугубо застольных тем, а также того, в сколь добром здравии пребывают родные и близкие участников застолья) поведал Ежалов и о том, что ему удалось узнать от одного своего бывшего коллеги, который пожелал остаться неизвестным. А узнать удалось и в самом деле нечто чрезвычайно интересное. Бывший коллега Ежалова (которого тот условно назвал «Иван Иванович»), много лет проработавший сельским участковым, тоже, лет пять как выйдя на пенсию, не забывал о своем прежнем поприще.
Как-то, года два назад «Иван Иванович» услышал от знакомого гаишника про одно странное ДТП, приключившееся в их районе. Успешный бизнесмен, владевший в Кедровом небольшим ЗАО, которое обслуживало городские сети водоснабжения, погиб при весьма необычных обстоятельствах. По каким-то своим делам он поехал на городскую базу отдыха, совладельцем которой стал уже довольно давно. Но в пути его черный «бумер» неожиданно воспламенился. Очевидцы случившегося утверждали, что салон машины в какой-то миг вдруг заполнился пламенем, словно в него влили ведро бензина. Хозяин авто сгорел заживо и, судя по его отчаянным воплям боли и ужаса, перед тем, как умереть, успел пережить запредельную, страшную муку.
«Ивана Ивановича» этот случай очень заинтересовал. И хотя официальное следствие пришло к выводу, что произошел несчастный случай (вроде бы из-за заводского дефекта лопнул бензобак автомобиля, а из-за статического электричества возникла искра, которая воспламенила горючее), старый опер с этим не согласился. Прежде всего он выяснил, как звали потерпевшего. Как оказалось, это коренной житель Кедрового Антоний Макальцев, некогда работавший в администрации города завотделом спорта и молодежной политики. Позже он ушел в бизнес, организовал ЗАО «Новь» на базе городского муниципального предприятия «Водопровод». Дела его шли неплохо, он стабильно обеспечивал Кедровое питьевой водой, хотя с появлением ЗАО цена воды существенно повысилась. И хотя каких-либо трений у «Нови» ни с населением, ни с местной властью, ни даже с криминалом не замечалось, «Иван Иванович» заподозрил, что случившееся с Макальцевым – вовсе не несчастный случай, а преднамеренное убийство. Причем весьма изощренное, с намеком на месть за что-то очень серьезное. Но кто и за что мог мстить Макальцеву?
Около года «Иван Иванович» по крохам собирал информацию о Макальцеве и его окружении. Но это никак не позволило ему хоть на шаг приблизиться к разгадке. А в прошлом году история с горящим авто повторилась – вновь произошло то же самое, что и с Макальцевым. На этот раз пострадал хозяин юридической фирмы районного масштаба Арнольд Дадушкин. Причем все повторилось один в один: деловая поездка, воспламенение в салоне, страшная, мучительная гибель. Даже дата – двадцать шестое апреля – была одна и та же. И вновь «Иван Иванович» усомнился в случайности воспламенения. Впрочем, на этот раз и официальное следствие признало случившееся преднамеренным убийством. Вернулись и к прошлогоднему делу о гибели Макальцева – его тоже признали погибшим в результате чьего-то злого умысла, и оба дела объединили в одно.
Ну, а «Иван Иванович» с новыми силами продолжил свое личное расследование. Он вспомнил, что когда-то Дадушкин работал следователем местной прокуратуры. Тут же возникло подозрение: уж не один ли из тех, чьим делом Дадушкин когда-то занимался, решил свести с ним счеты? Но тогда при чем тут Макальцев?.. Его-то за что сожгли? К частичной разгадке этой криминальной «шарады» бывший участковый подошел, можно сказать, случайно, после одной необычной встречи. Как-то раз, приехав по делам в Кедровое, «Иван Иванович» шел по улице и вдруг увидел перед собой хорошо известного ему Семена Баршенкова. Шаман стоял на тротуаре не двигаясь и задумчиво смотрел на «Ивана Ивановича», словно желая что-то сказать. Экс-участковый тоже остановился, молча глядя на шамана. Молчание длилось около минуты, как вдруг по лицу Баршенкова, которое отчего-то исказилось горестной гримасой, побежали слезы.
