Считается, что в октябре и ноябре 1941 года около 60 000 евреев были убиты в Белоруссии при участии 707-й дивизии 124. Согласно подсчетам айнзацгруппы A, группой армий «Центр» (Heeresgruppe Mitte) к декабрю 1941 года было расстреляно «около 19 000 партизан и преступников, то есть главным образом евреев» 125. 20 марта 1942 года генерал Карл фон Рокес, командующий тыловым районом группы армий «Юг», отдал приказ всем подразделениям о необходимости оказывать максимальную поддержку айнзацгруппе D, предоставляя транспорт, укрытие, провизию и охрану во время перестрелки 126. К лету 1942 года в ходе «операций по зачистке», проводимых группой армий «Юг», было убито 20 000 евреев 127. Иногда сами армейские подразделения обращались за помощью к айнзацгруппам и другим карательным отрядам. В июле 1941 года генерал Сикст фон Арним, командующий 95-й пехотной дивизией, приказал казнить около 200 евреев рядом с Житомиром (Украина). Наблюдавший солдат Гюнтер Дрексель назвал убийства, проведенные при содействии подразделения СС, «чудовищными» 128. В сентябре 1941 года 17-я армия обратилась к зондеркоманде 6b за помощью в решении вопроса с евреями в Кременчуге (Украина), поскольку там было три случая диверсии. Спустя шесть дней 1600 евреев были расстреляны 129. В свете ожидаемой оккупации Ленинграда командование 17-й армией планировало передать «евреев любого возраста и пола» в руки полиции безопасности 130.
Это отнюдь не означает, что каждый немецкий офицер или рядовой солдат, всем известный Landser, или пехотинец, активно участвовали в убийстве евреев. Нам известен по крайне мере один отчет офицера штабной службы, в котором упоминается отказ командиров на фронте расстреливать евреев, военнопленных и комиссаров 131. До нас дошла история восемнадцатилетнего солдата Вольфганга Хольцапфеля, который стал свидетелем массового убийства евреев, включая женщин и детей, зондеркомандой в Житомире и рассказал, как этот опыт разрушил его мир. «Что же руководство государства делает с его гражданами, которые хотят исполнить свой долг перед фюрером, народом и отечеством честно и не запятнав себя?», – написал он в письме 132. Нам не известно, сколько еще солдат реагировали подобным образом на операции айнзацгрупп, но, вероятно, он был не единственным разочарованным нацистским идеалистом. Изучение роли вермахта в Белоруссии раскрыло целый спектр причин участия в убийствах. Это поведение основывалось на выборе, поскольку общеизвестная строгая система дисциплины предоставляла удивительную степень индивидуальной свободы действий 133. Многие приказы не были точными, и способ их выполнения зависел от решений конкретных людей.
Определенные типы военных подразделений, например танковые части, не участвовали в облавах на евреев, и поэтому подверглись меньшему искушению злоупотребить своей властью. Хорст Фукс Ричардсон опубликовал письма своего отца, Карла Фукса, который служил в 7-й танковой дивизии. Фукс-старший был всецело поглощен нацистской пропагандой о «еврейском большевизме». Он поддержал войну против «этих недочеловеков», «отбросов земли». Он надеялся, что фюрер спасет Германию от «большевистских орд», возглавляемых «евреями и преступниками». Остается открытым вопрос о том, претворил бы в жизнь хороший нацист Фукс свою ненависть к большевикам и евреям, если бы представилась такая возможность. В действительности имя Фукса-старшего не связано с этими зверствами, как и офицеров, командовавших его подразделением. Фукс Ричардсон описывает их как «офицеров старой школы, расценивавших жестокое обращение с гражданским населением и военнопленными как недостойное солдата и безнравственное, а также вредное для дисциплины и боевого духа» 134. Мы не знаем, насколько нетипичной была 7-я танковая дивизия. Нам известно, по крайней мере, об одном отчете командира танкового подразделения, отдавшего приказ о расстреле взятого в плен советского политического комиссара. То, что эта казнь была проведена быстро и в обычном порядке, позволяет предположить, что это было не единственное нарушение военного закона подобного рода. Офицер, о котором идет речь, был ярым германским националистом и антикоммунистом, который лично принимал участие в расстреле комиссара 135.
В первые месяцы войны против Советского Союза мало кто из офицеров вермахта выражал опасение относительно систематического истребления евреев, и многие принимали участие в этом преступлении. Быстрая победа в Блицкриге (Blitzkrieg, молниеносной войне) против Франции породила волну обожания фюрера и заглушила критику его приказов. По-видимому, это настроение изменилось осенью 1941 года, когда начались затяжные дожди, превратившие землю в грязь и сменившиеся льдом и снегом. Серьезный упадок боевого духа был связан с суровой русской зимой, к которой войска не были подготовлены, а также остановками немецкого наступления под Москвой 136.
Смена настроения повлияла на отношение офицеров вермахта к жестоким методам ведения войны в соответствии с приказами Гитлера. В отчете об инспекции на фронте, составленном майором Рудольфом-Кристофом Фрайхерром фон Герсдорфом 9 декабря 1941 года, отмечалось: «У меня сложилось впечатление, что почти повсюду офицерский состав отказывается расстреливать евреев, военнопленных, а также политических комиссаров… Эти расстрелы расцениваются как попрание чести германской армии» 137. 21 марта 1943 года фон Герсдорф предпринял попытку покушения на Гитлера, решив взорвать себя на выставке трофейных русских флагов и оружия в Берлине. Попытка не удалась, поскольку Гитлер уехал с выставки раньше, чем ожидали военные заговорщики. Фон Герсдорф был решительным противником Гитлера, и, возможно, передавая в своем декабрьском отчете 1941 года это впечатление растущего отчуждения среди офицерского состава, он принимал желаемое за действительное. Общеизвестно, что на протяжении 1942–1943 гг. подразделения вермахта продолжали принимать участие в антиеврейских акциях.
Кое-где возникали разногласия между вермахтом и германскими оккупационными властями в вопросах использования труда квалифицированных еврейских рабочих. В отчете СД без указания даты (возможно датируемом началом 1942 года), направленном в Берлин, признавалось, что хотя евреи и представляют собой очень дешевый источник рабочей силы, они «продолжают оставаться самыми верными носителями большевистской идеологии». Поэтому вермахт считал «скорое решение еврейского вопроса необходимым для поддержания безопасности» 138. Нет необходимости говорить, что это разногласие касалось лишь сроков уничтожения евреев. Что особенно важно, в данном случае именно вермахт отстаивал более радикальный курс.
Соглашение 7 октября 1941 года между Гейдрихом и Верховным командованием сухопутных войск (ОКХ, нем. OKH, Oberkommando des Heeres) предусматривало, что комендантам лагерей для военнопленных предоставлялись особые отряды СД, чтобы ликвидировать «неприемлемые элементы», категория, которая включала функционеров коммунистической партии и представителей умственного труда, политических комиссаров и евреев. Ликвидация этих заключенных должна была быть проведена за стенами лагеря, и об этих убийствах не должны были знать ни другие заключенные, ни население в целом 139. Типичный приказ об обращении с еврейскими военнопленными гласил: «Немецкий солдат, всегда помни, там, где еще живы евреи, не будет безопасности за линией фронта. Еврейским гражданам и партизанам не место в лагерях для военнопленных, они должны быть убиты» 140.
