Циклон Б должен был действовать быстрее и результативнее, чем окись углерода. Он был испытан на советских военнопленных и оказался эффективным. Более того, для осуществления массовых убийств в Освенциме применение выхлопных газов двигателя внутреннего сгорания не представлялось возможным. Вероятно Рудольф Хёсс, комендант Освенцима, решил, что применение Циклона Б приводило к практически мгновенной и безболезненной смерти 29. Однако в своих мемуарах Хёсс пишет, что только стоявшие рядом с вентиляционными отверстиями, через которые высыпали яд, около одной трети, «умирали сразу же. Остальные шатались и начинали кричать и задыхаться… Кричавшие, а также старые, больные и слабые, и маленькие дети умирали быстрее, чем молодые и здоровые» 30.
Рассказы свидетелей похожи. Член еврейской зондеркоманды, который выносил трупы из камеры, вспоминал, что «на их лицах можно было видеть боль, вызванную удушением» 31. Еще один «рабочий еврей» так описывал ужасное зрелище, когда зондеркоманда открыла дверь: «Можно было найти людей, глаза которых вылезли из глазниц, поскольку их организм боролся. У других кровь шла отовсюду, или они были перепачканы своими собственными экскрементами или экскрементами других людей… Некоторые тела были красными, другие – очень бледны, поскольку все реагировали по-разному. Но все они мучились перед смертью» 32. Миклош Нисли, еврейский врач, который обслуживал персонал крематория, также осматривал место, когда открывали дверь. «Я чувствовал, что это был мой долг перед моим народом и перед всем миром дать подробный отчет о том, что я видел, если когда-нибудь благодаря чудесному капризу судьбы мне удастся спастись». Д-р Нисли сообщал, что тела лежали друг на друге. Газ сначала заполнял нижний слой воздуха, из-за чего жертвы наступали друг на друга, чтобы подняться на несколько футов выше и попытаться спастись от газа. «Какая, должно быть, это была борьба за жизнь!» – писал он 33.
Затем другая еврейская команда принималась за работу. «Дантисты» разжимали рты мертвых, чтобы извлечь или вырвать золотые зубы и протезы. Вместе с другими ценностями, такими как цепочки и обручальные кольца, они собирали около 18–20 фунтов золота ежедневно. Затем «парикмахеры» состригали женские волосы и упаковывали их в мешки. И, наконец, команда по кремации грузила тела на металлические ручные тележки и толкала их к печам крематориев. Было четыре крематория, каждый – с несколькими печами. Это означало, что ежедневно можно было кремировать несколько тысяч трупов. Чтобы сжечь тела, требовалось 20–30 минут. Пепел грузили в грузовики и использовали как удобрение или сбрасывали в реку Висла и соседние пруды 34.
Летом и осенью 1944 года истребление нескольких сотен тысяч венгерских евреев перегрузило систему. Проблемой стала нехватка Циклона Б, а крематории не справлялись с большим количеством трупов. Поэтому для сожжения тел были сооружены несколько погребальных костров на открытом воздухе. Как утверждал бывший узник Герман Лангбейн, который был писцом и стал ключевым свидетелем на Освенцимском процессе 1963–65 гг., был по меньшей мере один случай в 1944 году, когда живых еврейских детей бросали в огромные костры. Другой свидетель утверждал, что видел, как несколько грузовиков, где было примерно 500 детей, подъехали к горящей яме и сбросили туда детей. Сначала были слышны крики, затем наступила тишина 35. Еврейская заключенная д-р Элла Лингенс также видела, как маленьких детей живьем бросали в погребальный костер 36. Как утверждается, приказ об этой «мере по экономии времени и газа» был отдан комендантом лагеря Хёссом 37.
После того как Хёсс снова возглавил Освенцим в 1944 году, он заставил весь персонал лагеря подписать данное заявление:
Я осведомлен, что присвоение мной любой собственности евреев будет караться смертной казнью.
Я буду хранить в строгой тайне меры, необходимые для эвакуации евреев, даже от моих товарищей.
Я полностью посвящу себя и приложу все силы для быстрого и бесперебойного осуществления этих мер 38.
Это заявление – одно из многочисленных доказательств ложности утверждения освенцимских обвиняемых во время послевоенных судебных процессов о том, что они не знали о массовых убийствах евреев в Освенциме.
Медицинские опыты на узниках, с которыми обращались как с подопытными кроликами, проводились во многих концентрационных лагерях. Но те, что проходили в Освенциме, получили особую известность благодаря участию печально известного Йозефа Менгеле. Обладая докторской степенью в области антропологии и медицины, Менгеле особенно интересовался однояйцевыми близнецами и своими экспериментами пытался доказать генетическое происхождение расовых и социальных различий. В мае 1943 года Менгеле стал главным врачом цыганского лагеря в Освенциме 39. В дополнение к этим обязанностям, у Менгеле была масса времени, чтобы заниматься своими научными интересами. Он изучил примерно 250 пар близнецов, а также проводил морфологические исследования и опыты с рентгеновским излучением. Многих из его объектов затем убивали инъекцией фенола в сердце, после чего производили вскрытие. Другой исследовательский проект Менгеле включал в себя изучение наследственных факторов в цвете глаз. Миклош Нисли, венгерский патологоанатом, который работал в крематории, но также должен был ассистировать Менгеле в его экспериментах, вспоминает, что однажды целая семья из восьми человек была убита, чтобы отправить их гетерохроматические глаза в Институт антропологии имени кайзера Вильгельма в Берлине для дальнейшего изучения 40.
Менгеле, состоявший в звании гауптштурмфюрера СС, был типичным нацистским ученым, человеком без моральных принципов. Его готовность убивать своих подопытных, чтобы получить доступ к их органам, согласуется с его репутацией одного из самых фанатичных и безжалостных врачей СС, выполнявших селекцию на железнодорожной платформе. Парадоксально, но Менгеле также мог проявлять и доброту, особенно – к цыганским детям. Он организовал прекрасно оборудованный детский сад и лично приносил им игрушки и конфеты. Выживший германский цыган свидетельствовал на судебном разбирательстве 1973 года, что Менгеле организовал специальный рацион для некоторых пациентов с дифтерией, чем спас их жизнь. Еще несколько заключенных дали подобные показания на Освенцимском процессе 41. Как утверждается, другие нацистские убийцы проявляли такую же смесь жестокости к большинству своих жертв и доброты к нескольким избранным. Кажется, сострадание и жестокость могли сосуществовать в одном и том же человеке. По мнению Цветана Тодорова, эта «противоречивость поведения» была присуща всем охранникам 42.
Рудольф Хёсс служил в концентрационных лагерях Дахау и Заксенхаузен перед тем, как принял должность коменданта Освенцима в мае 1940 года. Он оставался там до ноября 1943 года, а после нескольких месяцев работы в Главном административно-хозяйственном управлении СС в Берлине Хёсс возобновил командование в середине 1944 года. В своей автобиографии, написанной в польской тюрьме в 1947 году, Хёсс рассказывает, что вырос в семье с глубоко религиозной атмосферой. Его отец был преданным католиком, который воспитал своего сына на строгих военных принципах. Его учили «слушаться всех взрослых» и с самого детства бороться с любыми «признаками мягкости». Служив солдатом в Первой мировой войне, Хёсс вступил в один из фрайкоров, военизированных подразделений, которые боролись с коммунистами в Балтийском регионе, Руре и Верхней Силезии. «Я снова обрел дом и чувство безопасности среди моих товарищей». Хёсс также участвовал в убийстве «предателя» в их рядах, в результате чего в 1924 году был приговорен к тюремному заключению сроком на 10 лет. Будучи членом нацистской партии с 1922 года, Хёсс поступил на службу в СС в 1934 году и вскоре после этого получил назначение в Дахау. «Для меня речь просто шла о том, чтобы снова быть активным солдатом, возобновить мою военную карьеру». И отсюда его карьера пошла в гору 43.
