И вот Изабелла вспомнила этот разговор и тут же подумала о том, что уже одно прикосновение руки Густаво к ее телу, тем более к интимным частям тела, на что мама лишь слегка намекнула, автоматически вызывает у нее отвращение. Она поднялась со стула, чтобы снова вернуться в комнату, надеясь в глубине души, что это все нервы, что такое с ней творится, потому что все для нее впервые. А вот завтра и потом все будет уже по-другому, как и рассказывала мама.
* * *
Восторженный гул прошелестел по огромному залу, когда туда вошла Изабелла в ослепительно-белом бальном платье от известного французского модельера Жана Пату, эффектно облегавшем ее точеную фигуру и оформленном огромным шлейфом, каскадами ниспадающим сзади.
Густаво обнял ее за талию, и зал взорвался аплодисментами, приветствуя первый танец молодых.
– Ты так прекрасна, дорогая, – прошептал Густаво ей на ухо. – Сегодня все мужчины в этом зале завидуют мне и тому, что именно я этой брачной ночью буду делить с тобой супружеское ложе.
После первого танца Изабелла потеряла Густаво из виду на целых три часа. Каждый из них отправился пообщаться со своими родственниками, потом она танцевала с бесчисленным количеством кавалеров, и каждый из них в обязательном порядке сообщал ей о том, как же повезло Густаво поймать на свой крючок такую золотую рыбку. Она почти ничего не пила, чувствуя, как напряжена каждая клеточка ее тела в ожидании всего того, что неотвратимо должно будет случиться потом. Страхи ее еще более усилились, когда гости начали собираться вокруг главной лестницы, чтобы проводить молодых в их опочивальню.
– Пора! – сказал невесть откуда возникший Густаво, обращаясь к Изабелле, и они вместе направились к поджидающим их гостям.
Густаво сделал знак, призывая к тишине.
– Мои дорогие сеньоры, дамы, сеньориты. Друзья. Позвольте выразить вам свою самую искреннюю благодарность за то, что вы отпраздновали вместе с нами этот знаменательный для нас обоих день – день нашей свадьбы. А сейчас настал час, когда я, взяв жену за руку, поведу ее наверх.
Последнюю реплику гости встретили веселым свистом, громкими восклицаниями. Послышались даже непристойные возгласы.
– Я желаю вам всем доброй ночи. Продолжайте веселиться. Пошли, Изабелла.
Густаво подал руку, Изабелла оперлась на нее, и они стали вместе подниматься вверх по лестнице.
На сей раз Густаво не проявил терпения. Едва за ними закрылась дверь, как он повалил Изабеллу на кровать и прижал руки к матрасу. А потом стал покрывать лицо и шею неистовыми поцелуями, ощупывая через платье ее тело.
– Подожди минутку, – прошептала она. – Я сейчас перевернусь на бок, и ты расстегнешь пуговки на спине.
Хотя бы на мгновение увернуться от разящего от него перегара.
И в ту же минуту Изабелла почувствовала его руки на своей спине. Густаво стал неумело возиться с крохотными жемчужными пуговками, которые никак ему не поддавались. Тогда он с досадой рванул материю по живому и оголил спину.
Сорвав остатки платья, он принялся за лифчик, затем перевернул Изабеллу на спину и стал ласкать губами ее соски. Рука его блуждала внизу, пробираясь все выше и выше по бедру, и наконец проникла внутрь, под треугольник шелковых трусиков, едва прикрывающих самую интимную часть ее тела.
И снова несколько секунд неумелой возни. Но вот и трусики сорваны и отброшены прочь. Густаво приподнялся на коленях, чтобы расстегнуть ширинку. И так, полностью одетым, стал заталкивать свой член в ее нежные промежности, рыча от нетерпения и злости, что не может сразу нащупать отверстие. Наконец нашел, снова помогая себе рукой, и тут же вошел в нее.
Изабелла лежала под ним, кусая губы от боли. Все потухло у нее перед глазами. Она лежала в кромешной тьме, стараясь дышать глубоко, чтобы совладать с охватившей ее паникой. К счастью, сам акт соития продлился всего лишь несколько секунд. Густаво вдруг по-женски громко взвизгнул и рухнул на нее сверху.
Изабелла продолжала лежать неподвижно, прислушиваясь к тяжелому дыханию у себя над ухом. Его голова покоилась рядом с ее. Он лежал, уткнувшись лицом в покрывало, а ее колени были по-прежнему согнуты и свешивались с кровати. Наконец она слегка пошевелилась, чтобы хоть чуть-чуть высвободить себя из-под его тела. В ту же минуту Густаво приподнял голову и глянул на нее.
– Вот теперь ты моя уже по-настоящему. – Он улыбнулся и погладил ее по щеке. – Ступай, подмойся. Ты же понимаешь, когда это в первый раз…
– Я знаю, – поспешно проговорила она, подхватываясь с кровати, чтобы скрыться в ванной комнате, пока он снова не набросился на нее.
Изабелла была рада тому, что накануне свадьбы у нее состоялся откровенный разговор с матерью. Потому что, когда она начала подмываться, чувствуя нестерпимую боль внутри, никаких следов крови она не обнаружила. Она распустила волосы, переоделась в ночную сорочку, сверху набросила пеньюар, который предусмотрительная горничная заблаговременно повесила на дверной крючок. Когда Изабелла снова вернулась в спальню, Густаво лежал на постели уже полностью раздетый. На его лице застыло недоуменное выражение.
– Я тут проверил, но не обнаружил никаких следов крови на покрывале. – Он уставился на Изабеллу. – Как так?
– Мама предупредила меня, что крови может и не быть. Ведь в детстве я много каталась верхом, когда мы жили на фазенде, – пояснила Изабелла. Ей стало неловко от той бесцеремонности, с которой Густаво задал свой вопрос.
– Ах, вот что… Тогда понятно. Но, надеюсь, ты все же была девственницей? Конечно…
– Густаво, ты оскорбляешь меня! – Изабелла почувствовала, как все внутри закипает от злости.
– Конечно, конечно. – Он разгладил рукой место рядом с собой. – Иди же сюда, ложись рядом со своим мужем.
Изабелла послушно улеглась в кровать. Подозрения Густаво болью отозвались в ее сердце.
Но вот он обнял ее одной рукой и привлек к себе, а второй нащупал выключатель и выключил в комнате свет.
– Вот сейчас мы уже с тобой по-настоящему муж и жена. Согласна?
– Да.
– Я люблю тебя, Изабелла. Эта ночь стала счастливейшей в моей жизни.
– И в моей тоже. – Кое-как Изабелла выдавила из себя слова, которых от нее ждали, хотя все в ее душе бурным протестом отозвалось на эту ложь.
Остаток ночи Изабелла провела без сна. А в это же самое время грузовое судно, на котором везли голову и руки Христа в сопровождении Лорена Бройли, пришвартовалось на одном из пирсов в окрестностях Рио-де-Жанейро.
35
После шести недель пребывания в открытом море Лорен наконец провел первую ночь на суше и утром проснулся весь в поту. Простыни тоже были влажными от пота. Жара, царившая в Рио, не шла ни в какое сравнение даже с самыми знойными и душными днями на Монпарнасе.
Шаткой походкой он приблизился к столу, на котором горничная оставила для него графин с водой, взял его и с жадностью осушил почти до самого дна, чувствуя, как жажда понемногу отступает. Потом направился в крохотную ванную комнату рядом с номером, включил душ и с наслаждением подставил голову под прохладные струи воды. После душа насухо растер тело полотенцем, чувствуя себя немного посвежевшим после сна. Снова вернулся в спальню и широко распахнул ставни на окнах.
