Лорену страшно захотелось выпить. Он достал из чемодана бутылку французского вина, откупорил ее и вышел на террасу, держа бутылку в руке. Усевшись в кресло и положив ноги на стол, он налил себе стакан вина и выпил. Знакомый запах сразу же напомнил ему о доме. Лорен стал наблюдать за тем, как солнце медленно садится за горы. На душе у него было тяжело.
– Изабелла! – едва слышно прошептал он. – Вот я здесь, приехал в твою прекрасную страну. Преодолел такой долгий путь, и все только за тем, чтобы найти тебя. А получается, что я уже опоздал.
36
Медовый месяц молодоженов продлился всего лишь одну неделю. Но Изабелла вернулась в Рио страшно уставшая и изможденная. Они с Густаво провели всю неделю в Минас Гераис, в старинном и некогда очень красивом доме, который принадлежал двоюродной бабке Густаво. Стояла жара, а в отсутствие морского бриза, да еще в низине, температура днем просто зашкаливала. Воздух раскалился до такой степени, что при дыхании обжигал ноздри. Изабелла стоически вынесла бесконечную череду официальных ужинов и обедов, на которых Густаво представлял молодую жену престарелым членам своего семейства, слишком немощным и слабым, чтобы почтить своим присутствием свадебные торжества в самом Рио. Впрочем, со всем этим можно было еще, худо-бедно, кое-как справиться, если бы не ночи.
Единственное, о чем мама предпочла умолчать во время их разговора, так это как часто полагается замужней женщине исполнять свой супружеский долг. Как казалось самой Изабелле, одного раза в неделю было бы более чем достаточно, но аппетиты Густаво были непомерны. Воистину, он был ненасытен. И, хотя Изабелла старалась из всех сил расслабиться и даже получить хоть какое-то удовольствие от всего того, что муж проделывал с нею по ночам, о чем ей никто и никогда раньше не рассказывал и что вызывало краску стыда даже при одной только мысли обо всех этих его ласках, ничего у нее не получалось.
Каждую ночь, как только за ними закрывались двери спальни, Густаво тут же набрасывался на нее, срывал одежду, а пару раз даже не удосуживался сделать это и овладевал ею прямо как есть, в одежде. Изабелла неподвижно лежала под ним, пока он терзал ее израненную плоть, и молила лишь об одном, чтобы он побыстрее закончил.
Сразу же после соития муж отваливался от нее и тут же погружался в сон. Но иногда утром она просыпалась от того, что он снова искал руками ее тело, а уже в следующую секунду обрушивался сверху всей тяжестью.
Прошлой ночью Густаво попытался засунуть свой член ей в рот, и у нее тут же начались позывы к рвоте. А он лишь рассмеялся в ответ и сказал, что многие жены практикуют подобные вещи, стараясь ублажить своих мужей в постели, и ей тоже нечего стесняться.
Изабелла была в отчаянии, не зная, с кем можно посоветоваться, у кого расспросить, нормально ли все то, что выделывает с ней Густаво. Или ей придется терпеть все эти ужасы до конца своих дней? Где та нежность, то ласковое обращение с женой, о котором говорила ей мама, спрашивала себя всякий раз Изабелла, переступая порог своей заново отделанной и обставленной спальни на вилле Каса дас Оркуидеас, все больше напоминавшей ей камеру пыток. Вот и сейчас, безвольно присаживаясь на стул, она подумала, что стала очень похожей на такую тряпичную куклу, которую муж таскает и тягает по своему усмотрению.
В родительском доме у отца была отдельная гардеробная, расположенная рядом с супружеской спальней. Отец часто ночевал там, особенно когда задерживался на работе. Здесь же, к великому сожалению, у Изабеллы такой роскоши не было. Она вошла в сверкающую зеркалами ванную комнату по соседству со спальней и подумала, что, быть может, ей повезет в скором будущем забеременеть, и тогда Густаво хоть на время отстанет от нее.
Она пыталась утешить себя тем, что днем Густаво представал совсем в другом обличье: любящий, заботливый и предусмотрительный супруг. Как говорится, о лучшем и мечтать не приходится. Постоянно держал ее за руку, обнимал за плечи, если они прогуливались где-то вместе, и не уставал повторять всем и вся, как он счастлив в браке. Если бы не эти ночные кошмары, уныло размышляла Изабелла, то наверняка она как-то приспособилась бы к своим новым жизненным обстоятельствам. Но пока каждое утро она просыпалась с тяжелым сердцем, полным страха и отчаяния.
– Ты очень бледна, моя дорогая, – прокомментировала как-то раз за ужином свекровь. – Быть может, ребеночек уже в пути, а? – Она бросила горделивый взгляд на сына.
– Все возможно, мама, – ответил Густаво. – Поживем – увидим.
– Думаю отправиться завтра навестить маму, – обронила Изабелла, не обращаясь ни к кому конкретно. – Хочу посмотреть, как она себя чувствует.
– Конечно, Изабелла, поезжай, – согласился Густаво. – Я тем временем съезжу к себе в клуб, заодно и подвезу тебя к родительскому дому, а позже заберу.
– Спасибо, – поблагодарила она мужа, когда они перешли в гостиную, чтобы выпить по чашечке кофе. Разговаривая со свекром, Изабелла краешком глаза заметила, что Густаво наливает себе еще одну большую порцию бренди.
– Изабелла, – подала голос сеньора Луиза, – хочу, чтобы ты подошла ко мне завтра утром в библиотеку. Нам надо обсудить домашние расходы. В родительском доме, как я понимаю, у тебя не было необходимости следить за тем, чтобы строго укладываться в бюджет, но мы тут на Каса дас Оркуидеас не приучены бросать деньги на ветер.
– Хорошо, сеньора Луиза, как скажете.
Изабелла с трудом удержалась от того, чтобы не напомнить свекрови, сколько средств вложил ее отец в обновление этого дома. К тому же, Изабелла это знала точно, в день их свадьбы с Густаво отец дал новобрачному солидную сумму денег наличными, чтобы покрыть все их будущие расходы, как на проживание, так и на ее гардероб.
– Пора в кроватку, моя любовь, – нежнейшим голоском проворковал Густаво, и Изабелла тотчас же почувствовала сильнейшее сердцебиение. Перспективы, как всегда, были пугающими. К тому же тяжелая, пересоленная еда, которую приготовила им на ужин старуха-кухарка, давила своей тяжестью в желудке, однако Густаво жестом велел подниматься со своего места.
– Доброй ночи, мама, отец. – Он отвесил им легкий поклон. – Увидимся завтра утром за завтраком.
После чего взял жену за руку и повел по лестнице. Изабелла сделала глубокий вдох и, не проронив ни слова, молча последовала за мужем и так же молча переступила порог супружеской спальни.
* * *
– Голубка моя! – радостно приветствовала Карла, встречая Изабеллу на пороге дома. – Как же я по тебе соскучилась. Заходи скорее в дом. Расскажи мне о своем медовом месяце. Все прошло чудесно, да?
При виде родного лица матери Изабелле захотелось броситься ей на грудь и выплакаться всласть на ее плече.
– Да, – тихо обронила она по пути в гостиную. – Родственники Густаво были очень добры ко мне.
– Замечательно, – обрадовалась Карла. Габриела подала им кофе. – А как Густаво? С ним все в порядке? Он счастлив?
– Да, с ним все в порядке. Вот сегодня отправился в свой клуб. По правде говоря, представления не имею, чем он там занимается.
