– На Монпарнасе полно таких же, как я, вольных художников. И все хотят порезвиться, но, по возможности, без последствий. Желающих нарваться на неприятности с женщиной, которая бы подзалетела и стала потом, направо и налево, объявлять всем, что она ждет от тебя ребенка, мало. – Увидев растерянное лицо Изабеллы, Лорен тут же обнял ее и привлек к своей груди. – Понимаю, шерри, для нас с тобой все сейчас очень непросто. Мне бы не хотелось, чтобы ты шла на какие-то компромиссы. Как не хотелось бы и того, чтобы ребенка, которого ты можешь зачать от меня, воспитывал потом этот человек, именуемый твоим мужем. А потому, – добавил в конце, – мы оба должны быть очень осторожны.
Изабелла уселась в машину и, пока Хорхе вез ее к родительскому дому, расположенному совсем недалеко от их виллы, молча разглядывала в окно проносящиеся мимо улицы. Вот уже больше месяца она не навещала родителей, ибо каждую свободную минутку, которую ей удавалось выкроить, чтобы улизнуть из дома, она посвящала Лорену. Но вчера вечером Лоен спросила ее уже напрямую, когда она собирается проведать мать.
– О, скоро, совсем скоро, – откликнулась Изабелла, мгновенно почувствовав себя виноватой из-за собственной беспечности.
– Понимаю, вы теперь… заняты. И все же, мне кажется, вам следует повидаться с ней как можно скорее, – многозначительно сказала служанка, помогая управиться с платьем. – Моя мама очень за нее волнуется.
– Она заболела?
– Не знаю, если честно, – вяло ответила Лоен.
– Тогда я поеду к маме завтра же, чтобы своими глазами убедиться, что с ней все в порядке.
Машина наконец остановилась напротив родительской виллы «Дворец Принцессы». Прежде чем отпустить Хорхе восвояси, Изабелла попросила его забрать ее сегодня в половине седьмого от «Дворца Копакабаны».
Утром она предупредила Луизу, что после того, как проведает мать, поедет на встречу со своей новой приятельницей Элоизой. Она познакомилась с ней в церкви, где обе занимались изготовлением мозаичных покрытий для статуи Христа и сидели рядом. А на сегодня приятельницы якобы договорились посидеть и поболтать немного за чашечкой чая во «Дворце Копакабана». Изабелла знала, что свекровь не станет возражать против этого свидания. Ведь она сама побуждала Изабеллу обзавестись подругами, подобающими ее новому статусу замужней дамы. А Элоиза происходит из одной из наиболее аристократических семей Бразилии. Поскольку сама сеньора Луиза категорически не воспринимала кричащую роскошь отеля и даже называла «Дворец» пошлым и безвкусным, то Изабелла все рассчитала правильно. Свекровь не увяжется за ней следом в попытке составить им с подругой компанию.
Поднимаясь по ступенькам крыльца родительского дома, Изабелла чувствовала угрызения совести. А вдруг ее обман вскроется? От одной этой мысли у нее тут же свело живот. А с другой стороны, какой еще у нее есть выбор? Печально, но приходилось признаться самой себе, что за последние пару месяцев она превратилась, сама того не желая, в весьма искусную лгунью.
Дверь открыла Габриела. При виде Изабеллы ее лицо тут же осветилось радостью.
– Сеньора Изабелла, как же я рада вас видеть. Ваша матушка пока отдыхает, но она велела разбудить ее, как только вы приедете.
– Ей нездоровится? – озабоченно спросила Изабелла у служанки, входя в гостиную. – Лоен сказала мне, что что-то в ее состоянии тебя тревожит.
– Я… – Габриела немного помолчала. – Сама не знаю, больна она или нет. Но она очень сильно устает в последнее время.
– Но ты же не думаешь, – Изабелла даже замерла на месте, с трудом закончив свою мысль, – что ее прежние проблемы снова дают о себе знать. Ведь так?
– Сеньора Изабелла, я ничего не знаю. Вам лучше самой расспросить ее обо всем. А заодно убедите ее показаться врачу. Что вам подать освежиться?
Габриела отправилась за апельсиновым соком, а потом пошла будить Карлу. Оставшись одна, Изабелла стала нетерпеливо прохаживаться по такой до боли знакомой гостиной. Наконец появилась Карла. Изабелла моментально увидела, что у матери не только очень усталый вид, но и нездоровая бледность и худоба. Кожа на ее лице приобрела какой-то желтоватый оттенок. Все эти неутешительные перемены произошли с Карлой всего лишь за тот короткий месяц, что они не виделись.
– Мамочка, прости, что я так долго не появлялась у вас. Как ты? – спросила Изабелла, подходя к матери, чтобы поцеловать ее, и старательно загоняя поглубже собственные страхи и острое чувство вины. Как-никак, а она не переступала порог родительского дома уже больше месяца.
– Со мной все в порядке. А как ты?
– Тоже. Мама…
– Давай присядем. – Карла тяжело опустилась на стул со страдальческим видом человека, которого ноги больше не держат.
– Мамочка, по-моему, ты не вполне здорова. Что-то болит?
– Немного побаливает, но ничего страшного. Я…
– Нет, пожалуйста! Не надо этих отговорок. Что значит, ничего страшного? Разве папа не заметил, что тебе стало хуже?
– У твоего отца сейчас полно других дел, – тяжело вздохнула Карла. – Кофейные плантации перестали приносить ту прибыль, которую они давали раньше. Правда, правительство предлагает создать резервный фонд, в котором можно будет заморозить излишки урожая кофе, но пока все эти меры не сильно помогают.
– Не думаю, что для отца его бизнес важнее здоровья жены, – невольно возмутилась Изабелла.
– Дорогая, твой отец все последнее время на нервах. Не хочу нагружать его еще и своими проблемами.
На глаза Изабеллы навернулись слезы.
– Понимаю. Может, для папы сейчас действительно не самое подходящее время. Но как ты не понимаешь, что для нас с ним нет ничего важнее твоего здоровья? Или ты просто боишься худшего?
– Это мое тело, дочка, и я живу с ним, я понимаю его и чувствую, что с ним происходит, – неожиданно решительно перебила ее Карла. – Я действительно не хочу подвергать себя новой угнетающей процедуре лечения, заранее зная, чем все закончится. И вас с отцом тоже не хочу привлекать к этому.
– Мама! – Изабелла почувствовала, как у нее перехватило горло от переполнявших эмоций. – Прошу тебя о самой малости. Пожалуйста, позволь мне договориться о визите к доктору, у которого ты наблюдалась в последний раз. Насколько я помню, ты относилась к нему с доверием.
– Да. Как мне кажется, он лучший специалист у нас, в Рио. Но говорю же тебе, Изабелла, не в его силах помочь мне.
– Не говори так, мама! Ты нужна мне живой. И папе тоже.
– Возможно, – хмуро улыбнулась Карла. – Но я ведь не кофейное зерно и даже не денежная банкнота. А только эти две вещи заставляют сердце твоего отца биться сильнее. Они – его настоящая любовь и страсть.
– Ты ошибаешься, мамочка! Очень сильно ошибаешься. Возможно, ты не замечаешь того, что со стороны видно твоей дочери. Папа любит тебя. Ты для него все в этой жизни, а с твоим уходом жизнь потеряет для него всякий смысл.
