– Ты же знаешь, – ответил Густаво, открывая дверь, – сам я не очень отслеживал все то, что творится на тамошних рынках. Но с учетом того, что говорит мой отец, плюс другая поступающая информация, в которую я тоже начал постепенно вникать, все очень и очень серьезно, к большому сожалению.
Изабелла пошла в ванную. Мысли ее снова закружились вокруг тех перемен, что случились в ней самой. Она разделась и опять пристально оглядела себя в зеркале. Небольшой, но уже вполне заметный бугорок на животе никуда не делся, не рассосался сам собой, как она на то надеялась, думая, что просто ошиблась. Натягивая на себя ночную сорочку, Изабелла пребывала в полнейшей растерянности. И что ей теперь делать? Но одно она знала точно. Сегодня ночью она не сможет вынести приставаний мужа. Она замешкалась в ванной, тянула время до последнего, надеялась, что к моменту возвращения в спальню Густаво уже будет крепко спать. Но он не спал, лежал на кровати и молча наблюдал за нею.
Она вскарабкалась на постель и тихонько улеглась рядом с ним. Миллион предлогов промелькнул у нее в голове, и ни одного стоящего для того, чтобы отказать собственному мужу, который провел без жены два последних месяца.
В какой-то момент она поняла, что Густаво все еще смотрит на нее.
– Изабелла, у тебя такой испуганный вид. Это ты меня так боишься?
– Нет-нет… конечно же, нет.
– Дорогая, я все понимаю. У тебя горе. Тебе нужно время, чтобы хоть немного успокоиться и прийти в себя. Позволь, я просто обниму тебя и подержу немного в своих руках.
Слова Густаво оказались для Изабеллы полной неожиданностью. Все как-то сошлось воедино. Смерть матери, осознание того, что она беременна, плюс те невеселые новости о ситуации в Америке, про которые она услышала сегодня за ужином, и, наконец, неожиданное сочувствие со стороны мужа. Слезы снова навернулись на глаза.
– Пожалуйста, Изабелла, не надо меня бояться. Обещаю, я лишь приласкаю тебя, и только, – снова повторил Густаво, выключая свет.
Она молча позволила ему обнять себя и прижать к груди. Так она и лежала на груди мужа, широко открыв глаза и вглядываясь в темноту. А он ласково гладил ее по волосам, и что-то невольно дрогнуло в душе Изабеллы. Она даже почувствовала нечто, отдаленно похожее на угрызения совести.
– Пока тебя не было дома, у меня было время подумать обо всем, в том числе и о нашей с тобой семейной жизни, – негромко обронил Густаво. – Я вспомнил, какими мы были в самом начале нашего знакомства, как много беседовали тогда об искусстве, о культуре, смеялись. Но вот когда мы поженились, я сразу почувствовал, что мы стали отдаляться друг от друга. Конечно, виноват кругом я один. Пропадал днями в клубе. Частично и потому, признаюсь, как на духу, чтобы просто уйти из этого дома. Мы оба с тобой понимаем, домашняя атмосфера у нас тут более чем… аскетичная.
Изабелла слушала мужа молча, не решаясь перебивать его. Пусть выговорится, подумала она.
– И снова в этом повинен я. Мне следовало сразу же после женитьбы проявить больше твердости в отношениях с матерью. Сказать ей напрямую, что отныне ты – хозяйка дома, а ей следует достойно уступить тебе эту роль и отойти в тень. Прости меня, Изабелла. Я смалодушничал, не смог защитить тебя. Да и себя самого тоже, когда в этом возникла потребность.
– Тут нет твоей вины, Густаво. Просто твоя мать не любит меня.
– Да не тебя она не любит! – воскликнул он с горечью. – Она встретила бы в штыки любую женщину, кто посмел бы посягнуть на ее главенствующую роль хозяйки дома. Знаешь, она мне даже предлагала такое… Поскольку ты все никак не можешь забеременеть, она готова переговорить с епископом, чтобы аннулировать наш брак. На том только основании, что, по ее мнению, у нас не складываются или даже вовсе отсутствуют интимные отношения.
Изабелла не смогла сдержаться от испуганного возгласа, ведь она уже носит под сердцем ребенка. Но муж отнес ее реакцию всецело на ужасное поведение своей матери, готовой на все. Даже на то, чтобы пожертвовать их браком. А потому лишь крепче прижал Изабеллу к себе.
– Конечно, я пришел в бешенство и сказал ей прямо в лицо, что если она еще раз посмеет озвучить вслух свои угрозы, то на улице окажется не моя жена, а она сама. И вот после этой стычки я решил действовать. Для начала попросил отца перевести этот дом на мое имя. Конечно, следовало бы сделать это сразу же после нашей свадьбы. Тут нет ничего экстраординарного, обычная юридическая процедура. Кстати, он согласился сразу же, а в ближайшее время отец готов передать мне и все рычаги управления нашими семейными финансами. Правда, для этого мне еще нужно будет хорошенько подучиться, набраться опыта. В ближайшие несколько недель намереваюсь под руководством отца вникнуть во все эти финансовые хитросплетения. Готов просиживать вместе с ним с утра и до позднего вечера вместо того, чтобы торчать днями напролет в клубе. Как только я официально вступлю в свои права, все дела, связанные с ведением домашнего хозяйства, будут переданы тебе. У моей матери просто не будет иного выхода, как сдаться и уступить.
– Понятно, – тихо обронила она, с невольным уважением отметив про себя, что голос Густаво звучит по-мужски решительно. О, если бы все эти грядущие перемены помогли ей почувствовать хоть капельку удовлетворения.
– Словом, хоть и не с самого начала, но все же мы наконец станем полноправными хозяевами в своем доме. Что же до моего пристрастия к спиртному, понимаю, я изрядно злоупотреблял им в последнее время… Но, клянусь тебе, Изабелла, последние несколько недель я вообще не притрагивался к стакану. Разве что немного вина за ужином, и на этом все. Прости, что не смог сделать этого раньше. Вполне отдаю себе отчет, какими кошмарными стали для тебя те месяцы, что мы прожили вместе. Но, как видишь, я преисполнен решимости начать все сначала. Надеюсь, ты тоже. Ведь я так люблю тебя.
– Да… конечно… Я прощаю тебя… – начала она, спотыкаясь на каждом слове, не в силах найти подходящий ответ на горячие, идущие из самой глубины души, слова мужа.
– И вот еще что. Отныне и впредь никакой… – Густаво задумался в поиске подходящих слов, – принудиловки в том, что касается постели. Если ты скажешь, что не желаешь заниматься со мной любовью, я приму твой отказ как должное и не стану настаивать. Надеюсь лишь, что когда-нибудь в будущем, когда ты сама убедишься в том, сколь необратимы все перемены, произошедшие во мне, ты все же передумаешь и снова захочешь близости со мной. Вот все, что я хотел сказать тебе. А сейчас, дорогая, после всех этих тяжелых недель, проведенных у постели умирающей матери, постарайся заснуть, а я буду просто держать тебя в своих руках.
Спустя несколько минут Изабелла услышала ровное сопение Густаво. Он уже уснул. Она осторожно высвободилась из его объятий и сползла на свою половину кровати. Глухо стучало сердце, неприятная пустота царила в желудке, а она лежала без сна и обдумывала сложившуюся ситуацию. А вдруг она все же носит под сердцем ребенка Густаво? Она стала лихорадочно вспоминать, когда они в последний раз по-настоящему занимались любовью. Нет, вероятность того, что она зачала от Густаво, равна нулю.
