– Я думала об этом каждую минуту, как только поняла, что беременна, – призналась Изабелла. – Но…
– У тебя всегда находится какое-нибудь «но». – Лорен недовольно округлил глаза. – Что на сей раз?
– Я была сегодня у отца… перед тем, как ехать к тебе. Валяется в кровати, не хочет вставать с постели. Пребывает в полнейшей депрессии. Он признался мне, что потерял все свои сбережения из-за финансового кризиса, случившегося в Америке. Сгорели все его акции. И это сломило его окончательно.
– Итак, ты больше не чувствуешь себя виноватой перед мужем. Сейчас ты уже боишься бросить отца. Я верно понял?
– Боюсь, – согласилась с ним Изабелла, немного раздосадованная тем, что Лорен никак не хочет понять, какой груз ответственности лежит на ней и как трудно будет ей принимать окончательное решение. – Если я уеду вместе с тобой, то папа и правда будет думать, что потерял все на свете.
– А если не поедешь, тогда наш ребенок лишится своего родного отца. А мы, ты и я, потеряем друг друга, – живо возразил ей Лорен. – Дорогая, я не могу заставить тебя решать так, как мне того бы хотелось. Скажу лишь одно. Я проехал полсвета, чтобы оказаться рядом с тобой, и торчал в этой квартире целых девять месяцев, опять же только ради тех редких мгновений, когда мы могли быть вместе. Разумеется, я вполне пойму тебя, если ты решишь остаться. Но у меня складывается такое впечатление, что у тебя всякий раз отыскивается подходящий предлог, ради которого ты жертвуешь нашим счастьем.
– Я очень любила свою маму. И отца я тоже люблю. Пожалуйста, не забывай, не из-за Густаво я вернулась тогда в Рио, оставила Париж. – У Изабеллы защипало в глазах от подступивших слез. – Как я могла разбить сердца своим родителям?
– Давай отложим этот разговор. Подумай, Изабелла. – Лорен бережно взял ее за подбородок, притянул к себе и запечатлел легкий поцелуй на ее губах. – Но помни, как только ты примешь какое-то решение, то или другое, все пути к отступлению будут отрезаны. Обратной дороги нет.
– Признаюсь честно, в настоящий момент я не уверена, какой именно путь мне избрать.
– К сожалению, для принятия столь серьезного решения едва ли такой момент наступит и в обозримом будущем. Такого не случится. Однако, – он снова вздохнул, – договоримся так. Давай встретимся здесь в ближайшие два дня. И ты мне сообщишь свое окончательное решение. Тогда можно будет что-то планировать.
Изабелла уже поднялась с кровати и начала одеваться. Пришпиливая булавками шляпку, она лишь молча кивнула в ответ.
– Чтобы ни случилось, дорогая, я буду ждать тебя здесь в два часа дня в среду.
* * *
Вернувшись домой, Изабелла позвонила Габриеле, узнать, как отец. Служанка сообщила, что Антонио поднялся с постели и ушел из дома. Сказал, что направляется к себе в контору. Изабелла обрадованно перевела дыхание. Она решила не подниматься прямо сейчас к себе в комнату, а посидеть немного на террасе, насладиться мягким вечерним солнцем. Сейчас попросит Лоен принести ей свежего сока манго прямо на террасу.
– Больше ничего не надо, сеньора Изабелла? – поинтересовалась у нее Лоен, выставляя перед своей хозяйкой кувшин с соком и стакан.
Изабелле очень хотелось поделиться со своей давней подружкой всеми теми неприятными осложнениями, в которых она оказалась. Но, как ни близки они были с Лоен, она все же не рискнула рассказать ей все начистоту. Не стоит грузить верную Лоен своими проблемами, решила Изабелла.
– Нет, больше ничего не надо. Спасибо. Приготовь мне только ванну. Минут через десять я поднимусь к себе.
Изабелла молча проследила за тем, как служанка обогнула угол дома и исчезла в кухне. Итак, мамы больше рядом нет. Отныне все решения ей придется принимать самостоятельно. Изабелла медленно тянула сок из стакана и пыталась систематизировать все те факты, которыми она располагает. Хотя последние сутки Густаво вел себя не в пример лучше, чем в предыдущие месяцы, зная слабохарактерность мужа, она не верила, что его хватит надолго. Что бы он там ни обещал ей, кишка у него тонка выступить с открытым забралом против собственной матери.
Но самое главное, она по-прежнему не испытывает к мужу никаких чувств. Даже чувства вины или раскаяния. Что ж, если она все же бросит его, сеньора Луиза снова на законных основаниях займет свое главенствующее место в доме. Само собой, брак будет расторгнут, и Густаво получит возможность начать поиски более подходящей жены. И уж не приходится сомневаться в том, что на сей раз процессом поисков будет руководить лично сеньора Луиза. Она и подберет стоящую невесту для своего сына.
А вот ее отец – это уже совсем другое дело. Изабелла отлично понимала: мама никогда не простит ей, если она бросит отца в такой трудный для него период жизни. Она хорошо помнила последний разговор с матерью незадолго до ее кончины. Карла тогда предупредила дочь, что ничем хорошим ее увлечение Лореном закончиться не может. Эта любовь принесет ей одни несчастья.
Сейчас к тому же надо принимать в расчет и еще одну жизнь, жизнь того малыша, который растет в ней. Что лучше для будущего ребенка? Если она останется с Густаво, то ребенок получит законное имя, что обезопасит его на всю оставшуюся жизнь. Можно представить, как обрадуется ее отец, когда она сообщит ему о скором появлении на свет его первого внука. Уже только одно это известие вдохнет в него силы, придаст новый смысл его жизни.
Но разве она хочет, чтобы рожденный ею ребенок воспитывался под крышей холодного и угрюмого дома, принадлежащего семейству Кабрал? А что она сама? Привязанная к мужу рождением наследника, не станет ли она потом жалеть всю оставшуюся жизнь о принятом решении остаться с Густаво? Не будет ли втайне мечтать о той, другой жизни, так опрометчиво отвергнутой ради отца ребенка, который фактически и не является его отцом?
Отчаянное положение. Изабелла тяжело вздохнула. Куда ни поверни, везде проблемы. После мучительных раздумий она так и не пришла к однозначному решению.
– Добрый вечер, Изабелла, – поздоровался с ней Густаво, неожиданно возникнув на террасе. – Что делаешь?
– Вот сижу и наслаждаюсь вечерней прохладой, – коротко бросила она в ответ, чувствуя, что невольно краснеет от тех мыслей, которые вертятся сейчас у нее в голове.
– Да, вечер действительно хороший, – согласился с ней муж, присаживаясь рядом. – А вот в сенате сегодня было жарко. На Уолл-стрит сегодня случилось то, что они уже окрестили «Черным вторником». Индекс Доу – Джонса потерял еще тридцать пунктов, по сравнению с вчерашними торгами. Семейство Рокфеллеров приступило к массовой скупке акций, чтобы хоть как-то утихомирить разбушевавшийся рынок. Маловероятно, что это сработает. Впрочем, весь объем потерь раньше завтрашнего дня мы едва ли узнаем. В любом случае отец, в отличие от многих других, принял за последние месяцы несколько очень разумных решений. А как твой отец?
– Ужасно. Он как раз и входит в число тех, кого ты назвал «многими другими». Поставил все на кон и все потерял.
