Я опустила голову. Мне было неловко и стыдно. Давно никто не читал мне мораль о том, как следует себя вести.
– Сегодня я хочу показать вам свой Рио. И сделаю это, несмотря на то, что времени у меня в обрез, как и у вас, – добавил Флориано, открывая входную дверь. Мы вместе вышли на улицу.
– Хорошо, – согласилась я без раздумий.
– Вот и отлично. – Он быстро сбежал по лестнице, направляясь к выходу из подъезда. Уже возле парадных дверей картинным движением предложил мне свою полусогнутую руку.
– Тогда вперед?
– Да.
Мы вышли из дома и зашагали по улицам Ипанемы, направляясь в близлежащее кафе. Оно уже кишело посетителями из местных, любителями выпить пивка.
Флориано поздоровался с барменом, который, судя по всему, был ему знаком, и заказал нам обоим по стакану «Кайпириньи». Я удивленно округлила глаза.
– Но еще же только половина двенадцатого утра! – воскликнула я с деланым возмущением, когда он протянул мне стакан.
– Знаю. Но мы же собираемся расслабиться по полной. Так будем веселиться на полную катушку. – Он поднял свой стакан и чокнулся со мной. – Будем! И до дна!
Мы выпили. Горько-сладкая жидкость обожгла горло и тут же докатилась до желудка. Какое счастье, подумала я, что я уже успела закинуть туда кусок пирога, который впитает в себя хотя бы часть алкоголя. Флориано расплатился за коктейли и потащил меня прочь от стойки бара.
– В путь!
Взмахом руки он остановил такси, мы сели.
– И куда сейчас? – поинтересовалась я у него.
– Сейчас я познакомлю вас с одним моим приятелем, – таинственно сказал он. – Покажу вам нечто такое, что вы должны обязательно увидеть, прежде чем уедете из Рио.
Машина понеслась по улицам на выезд из города. Спустя двадцать минут мы вышли, как я сразу же догадалась, у входа в фавелу.
– Не беспокойтесь, – сказал Флориано, расплачиваясь с водителем. – Никто вас тут не пристрелит. А какой-нибудь местный наркобарон не станет вам тут же всучивать грамм кокаина. – Он положил руку мне на плечо, и мы начали свое долгое восхождение по ступенькам, чтобы войти в деревню. – Да, и вот еще что. Мой приятель Рамон – вполне цивилизованный человек, такой же, как мы с вами.
Едва мы вскарабкались на самый верх и вошли на территорию фавелы, как слух мой тут же различил едва слышимый перестук барабанов сурдо. Улочки здесь были такими узенькими, что, расставив руки в разные стороны, можно было коснуться стен домов по обе стороны. Внизу царил полумрак, я задрала голову вверх, чтобы получше разглядеть причудливое скопление строений, которые громоздились прямо на крышах домов, построенных на земле.
Флориано перехватил мой взгляд и понимающе кивнул головой.
– Хозяева первых этажей, если так можно выразиться, – пояснил он мне, пока мы петляли по лабиринтам улочек, поднимаясь все выше и выше, – продают свободное пространство на своих крышах другим обитателям фавелы, чтобы они тоже могли построить себе жилище, уже прямо у них над головой.
Даже я, всегда гордившаяся тем, что умею переносить жару, не потея при этом, почувствовала, что уже вся покрылась потом. Слегка закружилась голова от духоты и тесноты, царящей внизу. Флориано мгновенно уловил мое состояние, остановился на углу и вошел в темную дверь. За которой, как оказалось, размещалась крохотная лавчонка, в которой торговали всем, чем попало. Небольшой такой загончик из бетона с несколькими полками в углу, на которых были выставлены консервы, бутылки, банки-склянки со всевозможными прохладительными напитками. Тут же примостился и холодильник. Флориано купил мне бутылку воды, которую я с жадностью выпила, не отходя от прилавка. После чего мы продолжили свой подъем, пока не уперлись в дверь, выкрашенную в ярко-голубой цвет. Флориано постучал. Дверь отворил темнокожий мужчина. Они с Флориано обнялись. Начались традиционные похлопывания по спине и шутливые толчки руками. Наконец мы вошли в дом. К своему удивлению, я обнаружила в углу узкой комнатки работающий компьютер, а на стене – большой телевизионный экран. Мебели в комнате почти не было, зато было очень чисто.
– Майя, это Рамон. Он живет в фавеле со дня своего рождения. Сейчас он работает на правительство в качестве… – Флориано взглянул на приятеля, чтобы тот подсказал ему нужное слово, – в качестве такого миротворца.
Услышав столь своеобразное определение, Рамон весело расхохотался, обнажив два ряда великолепных белоснежных зубов.
– Друг мой, – начал он густым красивым баритоном. – Сразу видно, что ты писатель. Сеньорита, – он протянул мне руку, – рад познакомиться с вами.
Следующие два часа мы просто бродили по фавеле и знакомились с жизнью ее обитателей. Перекусили и выпили пива в каком-то допотопном кафе, которое предприимчивый обитатель дома соорудил на крохотном клочке принадлежащей ему земли. Жизнь фавелы открылась мне с совершенно незнакомой стороны.
– В Рио множеств фавел, – принялся объяснять мне Рамон. – И на улицах каждой из них полно нищеты и преступлений. А есть и такие места, куда даже я не рискую совать свой нос. Но тем не менее у меня есть все основания полагать, что ситуация в целом улучшается. К сожалению, не так быстро, как хотелось бы. Во всяком случае, сегодня каждый обитатель фавелы имеет возможность получить образование, что придает человеку некоторую уверенность в себе и определенное чувство самоуважения. Лично я очень надеюсь на то, что у моих внуков будет более счастливое детство, чем у меня самого.
– А как вы познакомились друг с другом? – полюбопытствовала я, уже просто изнемогая от удушающей жары.
– Рамон выиграл грант на обучение в моем университете, – пояснил Флориано. – Изучал всякие социальные науки, но и к истории проявлял большой интерес. Он у нас очень умный, гораздо умнее меня. Я все время говорю ему, чтобы он написал книгу о своей жизни.
– Ты же не хуже меня понимаешь, – мгновенно посерьезнел Рамон, – что, даже если я напишу такую книгу, никто в Бразилии не возьмется ее напечатать. Но, вполне возможно, когда-нибудь в старости, когда политическая ситуация в стране станет иной, я возьмусь за написание такой книги. А пока хочу продемонстрировать вам свой излюбленный проект.
Мы снова устремились вслед за Рамоном по бесконечному лабиринту улочек и переулков. По пути Флориано вполголоса рассказывал мне историю жизни своего друга. Отец заставлял мать заниматься проституцией, а сам он, известный наркобарон, сейчас отбывает пожизненный срок за двойное убийство.
– На руках у Рамона осталось шестеро младших братьев и сестренок, когда его мать умерла от передозировки героина. Это удивительный человек. Такие, как он, невольно внушают веру в доброе начало, заложенное в каждом человеке, – задумчиво бросил Флориано. – Вот и сейчас Рамон работает, не щадя своих сил, на благо обитателей фавелы, добивается для них хотя бы самого элементарного медицинского обслуживания, лучших условий для подрастающей детворы. Словом, Рамон посвятил всю свою жизнь фавеле, – закончил свой рассказ Флориано и взял меня за руку, чтобы помочь спуститься по неровным каменным ступенькам.
