Изабелла подошла к отцу, и он заключил ее своими сильными руками в объятия. Самая надежная защита на свете, подумала она. От отца приятно пахло его любимым одеколоном и бриолином для волос.
– А сейчас ступай, поцелуй свою мать, а мы покажем тебе наши подарки, которые приготовили по случаю твоего дня рождения.
– Пикколина, – обратилась к ней по-итальянски Карла, забыв на мгновение о хороших манерах. Так она когда-то обращалась к дочери, когда та была совсем еще маленькой. – Крошка моя ненаглядная! – Она тоже поднялась из-за стола и, подойдя к Изабелле, горячо расцеловала ее, потом отступила на шаг назад и, распахнув широко руки, воскликнула: – Ты только взгляни на нее! Какая же она у нас красавица!
– Вся в свою мамочку, – сказал Антонио, бросив нежный взгляд на любимую супругу.
Изабелла увидела, как в его глазах блеснули слезы. Последнее время отец крайне редко выставлял свои чувства напоказ, стараясь держать все эмоции под контролем. Изабелла невольно вздохнула про себя, подумав, какие это были, в сущности, замечательные времена, когда они жили как самая обычная простая итальянская семья. А потом отец разбогател, и жизнь семьи круто поменялась. От невеселых мыслей у нее даже комок к горлу подступил.
– Ну, взгляни же, что мы тебе купили. – Антонио жестом указал на стул, а сам извлек из кармана две обтянутые бархатом коробочки. – Вот! – Он нетерпеливо открыл крышку одной из коробок, той, что побольше, чтобы все увидели ее содержимое. – И вот это тоже! – Он открыл коробочку поменьше.
Изабелла издала восхищенный возглас, увидев изумрудное колье и серьги в комплекте к нему.
– Паи! Мой бог! Они великолепны!
Изабелла склонилась над коробочкой и, увидев, что отец кивком головой позволил, осторожно взяла с атласной подушечки изумрудное колье. Оно было в золотой оправе, а все камни подобраны строго по размеру, начиная от самого крупного сверкающего изумруда посредине, как раз по центру декольте, и кончая самыми маленькими в конце.
– Примерь, – предложил ей отец и снова кивком головы попросил жену помочь дочери справиться с застежкой на шее.
Карла застегнула замок, и Изабелла бережно прошлась пальчиками по холодным гладким камням.
– Идет мне? – спросила она, обращаясь к родителям.
– Подожди минутку! – воскликнул Антонио. – Прежде чем смотреться в зеркало, надень еще и серьги.
И снова Карла помогла дочери, вдев ей в уши красивые серьги с изумрудами в форме капель.
– Вот теперь полюбуйся! – Антонио подвел Изабеллу прямо к зеркалу, висевшему над низким сервантом. – Прекрасно смотрятся! – констатировал он, разглядывая дочь в зеркале. Изумруды сверкали и переливались, красиво оттеняя смуглую кожу на ее точеной шее.
– Паи! Они же, наверное, стоят целое состояние!
– Эти изумруды из наших рудников в Минас Гераис. Я лично осматривал все необработанные камни, чтобы выбрать лучшие из лучших.
– И, конечно, милая, твое бальное платье нежного кремового цвета, расшитое вышивкой в изумрудных тонах, было специально выбрано именно для того, чтобы ты имела возможность продемонстрировать гостям наш подарок, – добавила Карла.
– Сегодня вечером, – сказал Антонио в радостном предвкушении триумфа дочери, – ты будешь самой прекрасной из всех дам, присутствующих на балу. И никто из них не сможет похвастаться такими дорогими и изысканными украшениями. Даже если им захочется водрузить себе на голову корону бывших португальских королей!
Внезапно Изабелла почувствовала, как вся по-детски непосредственная радость от родительского подарка, такого великолепного и щедрого, улетучивается куда-то прочь. Она уставилась на собственное отражение в зеркале. До нее вдруг дошло, что все эти драгоценности Антонио приобрел совсем не для того, чтобы угодить любимой дочери, порадовать ее на день рождения. Для него это всего лишь еще один подходящий случай произвести должное впечатление на всех важных господ, которые будут сегодня вечером присутствовать на приеме в ее честь.
Изабелла еще раз глянула на себя в зеркало. Блеск и игра зеленых камней вдруг показались ей вульгарными и даже вызывающе неуместными. А она сама кто? Всего лишь обрамление, подходящий фон для демонстрации богатства своего отца. Глаза ее наполнились слезами.
– Ну, перестань же, милая. Не плачь. – Карла торопливо подошла к дочери. – Я понимаю, что тебя переполняют эмоции, но ты не должна расстраивать себя в такой знаменательный день.
Изабелла инстинктивно припала к груди матери, пристроив головку у нее на плече. Ее переполнял ужас перед неизвестным грядущим.
* * *
Оглядываясь назад, Изабелла с полным основанием могла утверждать: весь вечер и тот торжественный прием, устроенный в честь ее восемнадцатилетия во «Дворце Копакабана», который отец затеял исключительно для того, чтобы с помпой ввести свою дочь в высший свет Рио, запомнился ей как серия бессвязных, хотя и ярких, фотографий. Такие мелькающие кадры, наподобие какой-нибудь старой кинохроники.
Габриела постаралась на славу: Мадонна услышала ее молитвы. И хотя небо стало проясняться лишь часам к четырем, Изабелла как раз в это время принимала ванну, а потом приехал стилист, чтобы уложить ее густые блестящие волосы в замысловатую прическу, но главное – дождь прекратился. В ее шиньон были вплетены длинные нити бусинок из крохотных изумрудиков – еще один подарок от отца. Бальное платье, сшитое из дорогого атласа «сатин-дюшес», специально присланного из Парижа и скроенного опытной рукой мадам Дюшан, сидело превосходно, облегая точеную фигурку, подчеркивая нежную девичью грудь, плоский живот и тонкую талию. Надев платье, Изабелла даже не почувствовала его на себе.
Прибыв в отель к началу приема, они застали у входа целую толпу репортеров. Отец специально заплатил им за должное освещение мероприятия. При виде Изабеллы, выходящей из машины под руку с Антонио, вся эта разноликая толпа моментально пришла в движение. Защелкали фотокамеры, многократные вспышки ослепили глаза.
Шампанское лилось рекой весь вечер, в фойе был даже установлен специальный фонтан из шампанского. Бутерброды с редкой белужьей икрой, специально привезенной из России, раздавали гостям с такой легкостью, будто это дешевые пирожки, которыми торгуют уличные лотошники.
За изысканным ужином гостей потчевали не менее изысканным блюдом под названием «омар термидор» – мясо омаров под соусом бешамель и тертым сыром. Само собой, к столу подавались лучшие французские вина. На террасе играл самый модный танцевальный оркестр Рио. Огромный бассейн внизу был закрыт специальным настилом, чтобы гости могли танцевать прямо под открытым звездным небом.
Антонио категорически запретил музыкантам исполнять мелодии самбы. Несмотря на то что самба бешено набирала популярность, она все еще считалась музыкой для бедняков. Впрочем, сеньора Сантос все же убедила Антонио позволить включить в репертуар музыкантов несколько бравурных танцев с быстрым ритмом, типа «матчиш», который еще называют «бразильским танго» и который, по ее словам, сейчас находится на пике популярности в самых фешенебельных ночных клубах Парижа и Нью-Йорка.
